Бессмертный

Самое главное, в его голосе и взгляде не было ненависти, он говорил так, словно это самое обычное дело и единственно верный вариант.

– Я не согласен, – твердо сказал франт. – Мы должны попытаться выбраться все вместе, а не бросать любого, кто покажется нам обузой.

Иолай развел руками, показывая, что слова хозяина (друга?) для него закон. План рушился на глазах. Очень скоро кто-нибудь заметит, что клетка сломана, а внутри пусто, и тогда нас начнут искать.

– Надо было дождаться темноты, – тихо сказал я, щурясь на солнце, которое, по моим подсчетам, зайдет за горизонт примерно через час-полтора. Судя по всему, дни и ночи на этой планете довольно короткие.

– К тому времени к нам уже могли прийти, чтобы отвести на ужин. Угадайте, кто был бы главным блюдом? – Иолай покосился на второго толстячка, который побольше Костуна, но тот ничего не заметил, сглатывая слюну, то ли от страха, то ли от разыгравшегося аппетита.

– Тоже верно, – согласился я. – Но вряд ли к нам отправили бы целый полк. Максимум – человек пять, с оружием, мы бы с ними справились.

– И точно! – Иолай цокнул языком. – Что-то я не подумал. Гм… А что нам сейчас мешает так сделать? Пусть толстые, старые и полицейские побудут здесь, а мы вернемся и устроим засаду.

– Кто-то должен остаться, чтобы проследить за остальными, – сказал черноглазый. – Пойдем я и Иолай…

– Ну уж нет. – Я скрестил руки на груди. – Кто тебя назначил главным?

Сам я командовать никогда особо не стремился, но не любил, когда это делали другие. Пусть сначала докажут, что способны.

– Здесь нет главных, – спокойно ответил он.

– Вот именно… э-э…

– Верон Трег.

– Верон Трег, – повторил я. – Ты не захотел использовать этих богатеев как наживку, вот сам и следи за ними, а мы и без тебя справимся.

Иолай посмотрел на босса, тот, немного подумав, кивнул.

Мы чуток переоценили жителей пустыни. За нами пришло даже не пятеро человек, а всего двое. Вырубить немного охмелевших вояк оказалось нетрудно, даже тот полицейский справился бы один. Мы спрятались за кучей металлолома, а как только появились аборигены, – вырубили каждый своего одним ударом и затащили в тень кучи. Оружие было скудным: автомат и простой пистолет. Я взял второе.

Вернувшись назад, где нас уже устали ждать, мы показали небогатую добычу. Иолай передал оружие Верону, но тот сказал, что ему не привычно с громоздким автоматом, а я не отверг предложение поменяться. Оружие, хоть и в малом количестве, мы достали, осталось либо дождаться окончательной темноты, либо шума по поводу пропажи посланных за нами людей. Минут через пять случилось второе. Кто-то что-то крикнул, кто-то переспросил, первый кто-то опять что-то громко выкрикнул. Началась беготня, как в развороченном муравейнике.

Первый, заглянувший за угол, был с ножом, вырубить его, как и тех двоих, не составило труда. Нож я забрал и засунул в специальные ножны, одеваемые на ногу, которыея также снял с руки аборигена, – мало ли. И мы побежали. В шумихе, которую устроили аборигены, нас даже не сразу заметили, и может, мы даже успели бы добежать до машин, но проблема была в белых костюмах. Я все еще был в болотно-зеленом подобии пончо, но вот остальные… Остальные выделялись на красном фоне пейзажа, как Люцифер в церкви. И в нас начали палить, но к тому времени мы уже добежали до кучи техники, за которой и спрятались. Сделав пару выстрелов в ответ, мы показали, что у нас тоже есть оружие, но на жителей пустыни это не произвело практически никакого эффекта. Они палили в нас так, словно у них нескончаемые патроны. Не думал, что в пустыне можно жить так комфортно и со всеми благами цивилизации.

Я решил перестать прятаться и отвлечь огонь на себя. Если все увидят, что я неубиваем, то так тому и быть. Иолай был прав – этим толстосумам вряд ли выжить в пустыне, поэтому они никому ничего не смогут рассказать, Верон с Иолаем не производят впечатления особо болтливых личностей, тем более что и у самих явно есть свои скелеты в шкафу. Полицейский… Потом разберемся.

– Можете не прикрывать! – выкрикнул я и побежал обратно к квадратному зданию.

Удивительно, но несмотря на шквальный огонь, в меня ни разу не попали. А это мне еще босиком по камням неудобно бегать.

Несмотря на задатки интеллекта у рыжебородого (вожак стаи?), остальные казались полными идиотами. Они стреляли по стенам здания, за которым прятался я, по куче техники, за которой прятались остальные, парочка – я заметил —просто палили в небо, приплясывая и что-то выкрикивая, и никто не замечал пару-тройку мертвых собратьев, валяющихся у них под ногами, – не нужно быть гением, чтобы понять, что с ними сделают. Складывалось ощущение, что они просто развлекаются, наплевав на все. Видимо, цивилизация здесь не так прекрасна, как я думал, если еще учесть, что они не брезгуют каннибализмом. За все время, что они в нас палили, лишь двое додумались обойти строение, но мозгов на то, чтобы взять подмогу, у них не хватило. Возможно, по традиции самый жирный и аппетитный кусок получает тот, кто убьет чужеземца.

Я среагировал на подкравшихся сзади аборигенов достаточно быстро. После выстрела в спину. Таким образом, я добыл еще дробовик и пистолет. Добежал обратно я так же без единой царапины. Дробовик отдал киборгу, пистолет – черноглазому. Молодой коп явно расстроился, что его обделили, но я не доверил бы ему даже чеку от гранаты.

– И что это было? – спросил Иолай, как только я вернулся.

– Вечерняя пробежка, – усмехнулся я.

– Я так и знал, что ты не так прост, человек, иначе бы не стал так рисковать, тем более ради кучки незнакомцев. Но что дальше?

Ответ вновь был очевиден, но иногда хочется, чтобы его высказал другой, это дает ощущение отсутствия ответственности.

– Будем прорываться. Я, который не так прост, ты, который киборг, и Верон, который, тоже не так прост, – пойдем«живой стеной», остальные будут прятаться за нами. Если кого убьют или ранят, то тут уж извиняйте, – возвращаться себе дороже. Хотя, если черн… Верон захочет, может потащить толстячков на себе. Лично я – сваливаю. Это к вопросу о том, что я готов рисковать ради незнакомцев.

А вот теперь ответственность за толстосумов, да и вообще всех, с себя снял уже я, переложив все на твердые плечи Верона, тем более что он особо не выказывал недовольства. Если судить по его лицу, он пытался слиться с местностью, притворившись камнем.

– Рискуешь только ради себя? – спросил Иолай.

– В основном.

– Я стараюсь действовать объективно, – пояснил Верон, сделав пару слепых выстрелов в сторону аборигенов. – Если есть шанс – я им пользуюсь. Но тут ты прав. У нас только один выход. Если кого-то ранят, максимум, что я смогу – добить.

– Очень милосердно, – кивнул я. – Ну что, насчет восемнадцать? Все готовы? Ра-аз… два-а… восемнадцать!

И мы побежали, одновременно стреляя и прикрывая собой тяжело дышащую толпу.

Первым «лег» молодой полицейский. Он запаниковал и побежал не как все, а что есть прыти, обогнав «живую стену», но от пули в бок он убежать не смог. Вот и решилась одна из проблем нашей компании, а я и пальцем не пошевелил. Вторым оказался дэбел, который не Костун, но который больше него, а оттого медлительней. Он спотыкнулся о какую-то железяку и растянулся на земле. Подняться ему помешала пуля в голову. Вот странно, то эти дикари вообще попасть не могут, то убивают первым же выстрелом. Хотя, это, скорее всего, просто случайность. Костун, что удивительно, отличился несвойственной его брату прыткостью. Вот чья жажда жизни пересиливала гены.

Странный шум мы услышали еще стоя за кучей перед тем, как побежать, но не обратили на него особого внимания. Он шел со стороны садящегося солнца, видневшегося в большой бреши в идущих по кругу невысоких гор, а потому увидеть источник не представлялось возможным – светило было слишком ярким и ослепляло. До этого момента.

– Ядрена кочерыжка, – только и прошептал я.

Это был лайнер.

Тот самый космический лайнер, о котором можно было снимать фильм про зомби-апокалипсис, и энд у этого фильма явно был бы не хэппи.

Корабль летел – а точнее – падал, – немного накренившись, оставляя за собой широкую полосу густого черного дыма. Лайнер летел примерно в двух километрах над землей (а учитывая размер, это было сильно) и уверенно снижая высоту, но точно не для того, чтобы мягко сесть – космические лайнеры не были предназначены для полета вне космоса.

Никто не стрелял. Все стояли как вкопанные и наблюдали за необычным представлением. Даже аборигены, явно привычные к падению им на головы всякой дряни, никогда не лицезрели подобных шоу.

– Я не очень разбираюсь в таких вещах… – начал я, продолжая следить за удаляющимся кораблем, но черноглазый меня перебил, одновременно довершив мою мысль:

– Он на реакторе антимассы!

Это было самое эмоциональное, что Верон сказал за все время нашего знакомства, и сказал он это так, что даже глуповатые толстосумы поняли, что это очень плохо.

– Быстрее! – выкрикнул Иолай и побежал к машинам.

Остальные последовали его примеру. Аборигены же продолжали стоять и пялиться в небо. На всякий случай мы взяли три машины: в первую сел я и… Костун, чтоб его, во вторую – Верон и старушка, в третью – Иолай и муж старушки. Вообще, в машине было четыре места, но такой ненадежный транспорт мог сломаться, могло лопнуть колесо, могла кончиться энергия и все такое, поэтому взять побольше машин выглядело разумным решением. Богачи, очевидно, водить не умели вообще. Первая остановка случилась раньше, чем мы ожидали. Не успели мы выехать за переделы круга гор, как на пути выбежала… девушка!

– Езжайте дальше! – крикнул я остальным, а сам остановился. – Ты, – крикнул я Костуну, – на заднее.

– Почему я должен…

Договорить ему не дал мой удар в глаз, под которым и так светил фингал после моего удара еще на лайнере. Зато он быстро перебежал назад, плача и держась за глаз. Девушка села на место, и я сорвался с места, поднимая за собой целый фонтан песка и пыли.

– Зачем я должен был пересесть? – сквозь нытье промычал Костун, решивший, что сейчас говорить можно и безопасно.