Черный портер

И популярные издания не пожалели слез и крови. Правда, они кое-где немножко перепутали, кое-что слегка приукрасили, и… Лариса сделалась из двадцатипятилетней медсестры студенткой первого курса медицинского. Эрик -владельцем пивоваренного завода, девочка Кира превратилась из дошкольницы в годовалую малышку.

Но общественное внимание, но резонанс! Что теперь будет? Как развиваются события? Что с ребенком? Кто виноват?

И читатели забросали редакцию взволнованными письмами, а корреспонденты побежали разыскивать свидетелей.

Одна из них, сотрудник «Рассвета на Неве», тряхнула связями. Молодая журналистка специализировалась на криминальной хронике и мечтала в будущем писать сценарии.

Ее дядька, собственный единоутробный дядя Радий Степанович Дно – жертва родительской увлеченности ядерной физикой лет пятьдесят назад, служил не где-нибудь, а в УТРО. Это надо было использовать на сто процентов. Подумайте, какой материал!

Мила Близняк разыскала Эрика. Она позвонила и вприпрыжку проскакала по ступенькам к двери.

На пороге стоял высокий парень в клетчатом фартуке с поварешкой в руке. В нос ударил противный до странности знакомый запах. Что бы это… батюшки! Бедняга, верно, кипятит молоко. Ну правильно, это молоко убежало!

– Здравствуйте. Меня зовут Мила. Я корреспондент газеты «Рассвет на Неве», вот мое удостоверение. А вы – Эрик? Господин Ленц? Я, по заданию редакции… – начала девушка, и смешалась.

– Я Ленц, – Эрик, нехотя, кивнул. На его лице отразилась откровенная досада. Мила увидела из-за его спины круглощекую девчушку с бантиками на черноволосой головке. В ярких глазках малышки светилось любопытство. Но на бледном личике вместо улыбки была написана тревога.

Дочка. Та самая маленькая сирота… – Милке сделалось невыносимо стыдно.

– Корреспондент? Я ждал слесаря, – буркнул хозяин дома, – у нас кран в ванной течет. Извините, мне… нам совсем не до того. Да я и рассказывал уже. Думал, поможет. Думал… Да, а теперь ничего уже не думаю. Давайте… Нет, лучше мы сразу распрощаемся и конец.

Он – усталый и издерганный, чуть не послал ее куда подальше. Нет, не туда, куда вы подумали. Не в его привычках. Он с детства привык как дед, когда злился, отправить надоедливых «к лешакам». Пока рос в Германии, присловье свое забыл. Кто б его понял в Мюнхене и окрестностях? Но здесь в Питере… Впрочем, и здесь, конечно. Это было время и люди совсем не его деда.

В общем, Эрик сначала вызверился. Пусть его оставят в покое! Он ничего не хочет больше рассказывать, и…

Луша, приехавшая от Ирбиса, – что поделаешь. Он сам просил помощи. И Скуратов нашел ему Петра Синицу с его агентством. Значит, пришлось Луше Костиной рассказывать, что знал. Это само по себе было тяжко. Ну а потом началось… Пришлось потом все же почитать, пришлось и в бумагах Ларисы разбираться. Этот ужас…

Он просто не мог еще переварить. Здоровая и жизнерадостная его натура защищалась. Он старался не думать. И ведь еще повезло.

На его счастье… В бумагах и почте его невесты не было ни слова любви к своему жениху. Но и ни одного плохого слова о нем самом. А ведь она знала всякие слова…

Эрик с напряженным недружелюбным видом стоял в дверях, не предлагая зайти. Едва сдерживаясь, он процедил, что у него полно дел. Что хозяйство и Кира…

Но Мила, коммуникабельная девица без комплексов, и не думала обижаться.

– Все понимаю. Простите ради бога. Давайте, я помогу. Что надо делать? Кашку? Так лучше я Кирочке сварю. Геркулесовую. А вы пока… Да, а потом я ей поглажу вещички. Вон у вас стопочка. Дайте, пожалуйста мне утюг, -дружелюбно затараторила она.

Эрик несколько растерялся. Он немного помолчал. Кира пискнула. Мила обезоруживающе улыбнулась.

Обстановка несколько разрядилась. Когда же примерно через час «кашка» благополучно сварилась, Кира с Эриком уселись за салат и бутерброды с чаем, пока Мила рядом прилежно гладила Кирины брючишки и платьица, все трое принялись болтать, будто были знакомы сто лет.

Ребенок поел и отправился в свою комнату играть, взяв обещание с тети Милы зайти попозже, чтобы нарисовать принцессу.

– Обязательно с золотыми волосами. У папы не очень получается. У него разбойники лучше. И… что тут удивляться, он же все-таки мальчик! – рассудительно сообщила Кира слегка ошеломленным взрослым.

Мила прикусила губу. Она отметила про себя это – «папа». И мысленно пообещала сделать все от нее зависящее, чтобы… Да, конечно. А что?

Ничего нового она от Эрика не узнала. Но с ее точки зрения обязательно следовало разобраться.

Шок? Да. Все симптомы соответствуют. Но путаница. Сначала про пчел. А кто сказал, что это пчела? Насекомое нашли? И какое? Даже она знает, что пчелы разные бывают. Что-то такое про пчел-убийц рассказывал ее брат. Она сама, кстати, читала, как разные вещи можно имитировать! А если это укол? Ядом? Подходящим ядом… Почему нет? И вообще. Первое правило какое – выяснить, кому выгодно. Лариса погибла. Ее больше нет. Кто выигрывает, кому могла принести пользу ее смерть? И если это месть, то…

Тут она призадумалась. Месть. Ревность. Само собой, первое, что приходит в голову, вернее кто – это муж. Муж… Но как раз эта идея отчего-то совсем не понравилась молоденькой скуластой стриженой Милке в красной майке, черных джинсах и мальчишеских кедах, что снова принялись носить по всему белу свету.

В ее черных миндалевидных глазах, не карих, а как раз черных, словно греческие маслины, искрилось непритворное сочувствие. И дружеский интерес. Нет, она их не бросит. И для начала надо найти дядю и все узнать.

Эрику она про дядьку ничего не сказала. Но пообещала позвонить, спросить, как дела. И вскоре снова у Ленца объявилась. Новости были хорошие. На этот раз дело открыли без дальнейших разговоров. Следователь попался толковый и не ленивый. А оперативная группа сразу взяла быка за рога.

С самого начала выяснилось одно интересное обстоятельство. Простой вопрос – откуда пчелы в этом месте и в это время года отчего-то сперва никого не занимал. Нет, насекомое не нашли, поскольку не искали. Тогда следователь решил попробовать начать с другого конца. Гости. Кто был на свадьбе? Кто где находился, когда ей стало плохо? Как развивались события? Кто помогал? Были следы на теле? Какие именно? Укол, укус, ужаление? Это разные поражения, какое же именно из них? И что доказано, а что – нет?

– И что ты думаешь, Милка? – дядька усмехнулся и ткнул племянницу в бок. – Есть следы поражения! Осмотр тела, запротоколированные данные паталогоанатома это показали. Но там ведь как – она аллергик была? Аллергик. Симптомы все совпали. Ничего противоречивого. Никаких, вроде, подозрений. Никто на это и не смотрел! Я теперь решил с медиками поговорить по-свойски. Не просмотрели ли настоящую причину гибели? Она могла среагировать на что-нибудь, если была так чувствительна. Вот тебе и симптомы. Но умереть от этого? Они пока не могут точно сказать, чего! Надо специалиста. И токсикологическую. А я тем временем примусь за гостей. Это тоже, знаешь… Свадьба, невеста все время на виду. Как ты ее уколешь, укусишь или ужалишь так, чтобы никто не спохватился?

– Дядя Радий, они могли кого-то нанять, – пожала плечами Мила.

– Они – это кто, враги? – густо захохотал смешливый родственник, но тут же посерьезнел, – ладно, беги, болтушка, я ж говорю, теперь потрясем гостей!

И люди забегали. Список гостей нашелся легко. Его прошерстили – нет ли судимых и подозрительных? И поначалу никого не нашли. Но список списком, а кто на самом деле пришел? Кто заболел? Привел подругу, сына, а может быть, взял, да незваным явился – все это следовало уточнить как можно скорей.

Эрик, Лариса, Мила

Как так вышло, что Эрик Ленц быстро сдружился с черноглазой журналисткой, так непохожей на его Ларису? Этот парень до страшной передряги, куда он нежданно-негаданно попал, не слишком задумываясь, шел по жизни вперед. Он не испытывал особых трудностей, не задавал себе и окружающим сложных вопросов без ответов. У него дело шло так. Эрик звезд с неба не хватал. Он был с детства симпатичным, а это здорово облегчает жизнь. Нравиться людям – дар почище интеллекта и способностей. Он был сильным и ловким – всегда преимущество среди ровесников.

Скромное положение родителей вскоре скомпенсировал миллионер Мамедов. Семья поселилась у него в особняке. И мальчик с одной стороны не ныл и не просил, с другой – получал не меньше детей состоятельных родителей. Что компьютер, что велосипед модной марки, занятия в спортивной секции, музыкальная школа, электронная гитара…

Все шло гладко и удобно. Он даже не был влюбчив, подростковые проблемы не мучили юношу. Но и непритязательные свободные нравы, привычные дискотеки с пивом и косяками не слишком затронули его. У него вовремя появилась первая подружка. Потом еще. Ну, гуляли… как положено, сначала довольно невинно. Но, когда после шестнадцати уже не только целовались, то -тоже… Без особого, так сказать, энтузиазма. Ему как-то пришло в голову, что он не по этому делу. Так и думал.

Однажды Чингиз за общим обедом сказал, что скоро к нему из Питера на неделю прилетает дочь. Он велел Марте приготовить для нее комнату. Подумал немножко, и попросил Эрика заказать столики в хороших ресторанах и билеты в оперетту. Да… а куда еще?

– Эрик, девушке двадцать три года. Куда бы ее сводить? – Мамедов вопросительно поглядел на молодого человека.

– Я думаю, в магазин! Как они там в рекламе рассказывают? Про брильянты? Но, Чингиз Эминыч, если кроме шуток, я же ее не знаю, не видел никогда. Вы мне расскажите про нее! Что ей нравится? Когда к вам гости приезжают, то вы…

– Э, брат! То взрослые. Сестра твоя – она мне в этим деле не советчик. Слишком серьезная девица. А ты как раз подойдешь. И вот еще что. Ты нам компанию не составишь? Сходим вместе? Я думаю, с тобой ей будет повеселей. Потом – я пива не пью, а Лариса… ее Ларисой зовут, так вот, она пьет за милую душу. А ты у нас пивовар! Лучше с тобой выбрать правильный «мае» и выдуть. Так я его назвал? Или, надо бы, ее?

«Мае» – по-баварски называлась огромная литровая пивная кружка. Она наводила на Чингиза страх количеством нелюбимого напитка. Если он иногда рисковал попробовать все же новые сорта, то выбирал для себя емкости поменьше. Благо, в Германии есть кроме кружек сравнительно небольшие бокалы для разного вида пива.

Они все еще побалагурили. В конце -концов было решено заказать билеты на концерт поп музыки для затравки. Чингиз хотел один поехать встречать дочку в аэропорт, а привезет, уж дома поговорить. Но вышло по – иному.

Мамедов прихворнул. Его некстати разбил радикулит, что стало в последнее время с ним иногда случаться. За руль уселся молодой Ленц.

Борт прибыл вовремя. Лариса получила багаж и без приключений встретилась с отцом. Чингиз познакомил молодых людей. И его дочь показалась парню такой красивой, что он еле слышно поздоровался и всю обратную дорогу молчал.

Бавария лежит на юге страны. Против привычных представлений, но в соответствии с всем остальным божьим светом, чем южней, тем меньше встречается блондинок среди народонаселения, Германия это или нет. А уж таких северных фей с глазами цвета весенних крокусов Эрик, возможно, не видел никогда. Он смущался. Не поднимал глаз на девушку. Но пришлось же помогать с трудом двигавшемуся Мамедову, самой гостье, маме Марте, приготовившей стол для них всех. И он постепенно разговорился. Тем более, что Лариса помогла.

Чингиз, с интересом наблюдавший за Эриковыми мучениями, однако заметил, что его дочь, не знавшая ни слова по-немецки, почти не знакомая с отцом, приехавшая в Мюнхен впервые, не испытывает ни тени смущения!

Парень пропал, – многоопытный Мамедов про себя улыбнулся. Он сам видел Ларису лишь в третий раз. Сначала приезжал к ней знакомится в Питер. Потом купил ей тур в Польшу и встретился с ней в Варшаве. И вот сейчас, ну ничего не скажешь, красавица!

Лора была на удивление не похожа ни на него, ни на мать. Он не испытывал к ней тепла. Нижним чутьем, интуицией, которая у Мамедова работала, что твой радар, он ощущал, что девушка ему платит тем же. И все же странным образом, он гордился Ларисиной красотой, как гордился бы породистым скакуном или дорогушей машиной.