Дигридское золото

– И что ты так долго-то там сидел, а? Ох, поди всю воду выплескал. Опять набирать!

Она визгливо выдохнула и, скорчив страдальческую мину, вышла из дома. Отчего-то ей не верилось, что Барсиф в состоянии что-то сделать должным образом.

Сынка налил себе супа. Есть не хотелось, но это больше было привычкой. Одной из множества, которые он стал замечать через пелену тусклого раздражения.

Вернулась мачеха. Она вялой рукой вытерла испарину и уселась за стол.

Барсиф поражался тому, насколько Радис отличалась от своей тётки. Словно не было в них и капли родственной крови. При должной внимательности можно было отметить и общий тип фигуры, и небольшую схожесть чёрных глаз, и сопоставимый профиль. Но вот характер! Барсифу казалось, что раз увидев и одну, и другую он мог бы с уверенностью сказать, что эти женщины не найдут общего языка.

– Слышали, сегодня драка была. Говорят, из-за бабы какой-то, – пространно сказала мачеха.

Барсиф рассмеялся про себя – не из-за «какой-то», а из-за конкретной. Более чем конкретной.

Уснат тоже ничего не ответил. Глаза женщины недобро сверкнули, её губки сжались в одну линию. Барсиф отлично знал, что дальше будет – она начнёт беситься. Найдётся любой повод, только бы вывести отца из себя. От чего-то ей подобное очень нравилось. Можно сказать, что это было её увлечением, как вязание и плетение.

– Слышали, что теперь капальщица будет проверять погодок порченки? Ну или тех, кто на год-два старше или младше. И тебя, наверно, проверят.

– Пусть проверяют.

– Отстригут тебе локон – плешивинка будет. Ой, как некрасиво выйдет.

Она потянулась к мокрой кудряшке, подцепила её тонким пальцем и покрутила. Барсиф озадаченно отстранился. Теперь все его мысли занимал неожиданный жест.

Именно за нездоровую любовь мачехи к внешности Барсифа одна девчонка когда-то и прозвала его Сынкой. С детства не было и дня, чтобы женщина, которая когда-то решила поставить себя рядом с главой семейства, не потянула мальчика за щеку или за волосы, чтобы не подкралась с расчёской.

– Сыночка, сыночка, – приторно щебетала она над ним.

Пасынок.

В компании детей смеялись над ним, и тогда Радис, вышла вперёд:

– Сынка. Барсиф Сынка!

Она так мерзко произнесла это, что Барсифу в тот момент стало нестерпимо стыдно. Потому что и интонация, и брезгливое выражение лица – всё попало в точку.

– В кудрях не видно, мама. Извините, я устал. Пойду спать.

Недобрый и обиженный взгляд женщины обжигал. Будь Барсиф более совестливым, то точно бы пожалел о сказанном.

Он поднялся наверх и закрыл за собой дверь на ключ. В полутемной комнате, его мысли наконец обрели ясность. Он, совсем растеряв терпение и осторожность, стал собирать вещи.

***

Глухое серое утро неожиданно показалось на верхушках деревьев. Барсиф вздохнул и ещё раз осмотрел себя. Его ноги были все в дорожной пыли, на пластинах ногтей прирос панцирь плотной грязи. Тонкая рубаха разодралась на боку, а в мокрых от тумана волосах намертво застряла разная лесная мелочь и грязь.

В просвете между деревьями уже виднелось поместье Сфета. Отсюда не было понятно, проснулся ли там кто-нибудь из слуг. Усталость упала на его плечи, уговаривая посидеть ещё несколько минут.

От города до поместья не больше получаса пешком по главной дороге. Он ушёл ночью, в свете луны. Боясь погони, решил пойти по «короткой» дорожке, и он бы не заблудился, но вот только поскользнулся на краю какой-то ямы и кубарем укатился в неизвестность. Парень ударился головой, а очнулся уже в кромешной тьме.

– Да, ну и зачем всё это? – сказал он, отгоняя от себя голодную тишину. – Это же бред какой-то. Никому я тут не нужен, в лучшем случае тряпками выгонят.

Несмотря на всю уверенность в неудаче, он решил любым способом дойти до госпожи Сфета, но всё никак не мог сделать шага для финального рывка. Ждал сам не зная, чего именно. Знака. И когда окно на первом этаже распахнулось, и какая-то женщина стала трясти тряпку, он решил, что это подходящее знамение. Стараясь выглядеть наиболее сознательно в противовес потрёпанному виду, он обошёл поместье и вышел к главному входу. Толкнул высокие старые двери: они поддались с мерзким скрипом.

Сынка шагнул вперёд, в большой зал, высотой в два этажа. Полутьма не давала ему нормально разглядеть всё вокруг. Дверь громко закрылась, и парень растерянно обернулся. Тёмный силуэт уже проворачивал ручку. Барсиф оглянулся и заметил, как от стен отделяются другие фигуры. Мужские. Первое, о чём он подумал, так это о пачке сторожей, не позволяющей просто так входить в поместье всяким оборванцам.

– Ну-ка, свет!

Кто-то распахнул плотные шторы. Барсиф с удивлением обнаружил, что перед ним не сторожа, а обычные заросшие мужики. Тот, что закрыл дверь, был рыжим и с козлиной бородкой. Тот, что спал на лавке, подложив под голову котомку – черноволосым. Он был явно недоволен шумом и потому кривился и кряхтел, словно страшной рожей хотел отпугнуть нарушителя спокойствия. А те двое, которые подходили слева – обычные дигридские мужики. Таких полно в его городе – батраки с далёких деревень.

– Ну и куда ты такой красивый собрался?

Он весь сжался, чувствуя ещё одну неприятность, но ответил:

– Я пришёл на обучение к госпоже Радис.

Рыжий подошел и одним пальцем ткнул Барсифу в плечо.

– Знаешь, ты не похож на усмера.

– Да? – взвился тот. – А как надо?

– Ну, наверное, как она. Злющий, тощий и лихой.

– А ещё с сиськами? Сиськи-то у неё есть? Если нет, то я обратно пошёл.

Мужики гулко расхохотались. Барсифу стало чуть спокойнее – он надеялся, что такой хохот громом прокатится по дому и разбудит всех, кто мог бы за него поручиться.

Не прошло и минуты, как на втором этаже показался заспанный мужчина. Вроде бы светловолосый, светлоглазый. Барсифу оказалось сложно его рассмотреть, хотя на слабость зрения он никогда не жаловался.

Незнакомец нахмурился и грозно спросил:

– И какого ивена вы тут трётесь?

– Командир! Брёвна ещё не привезли. Нечего нам делать, – ответил тот, что тыкал в Барсифа.

– Угу, угу. Понятно. Идите, воды по ведру принесите. Эй, ты, лесное чучело! Иди сюда.

Пока батраки выбирали двух водоносов, Барсиф пошёл на второй этаж по широкой лестнице. Странный мужчина, лица которого он всё не успевал разглядеть, повёл его по коридору. Он выглядел весьма хилым и Барсиф подметил, что, вероятно, он прибыл с Радис, но предпочитал не показываться никому на глаза, и спросил напрямую:

– А вы её муж, да?

Тот остановился и на секунду посмотрел на парня с таким просветлённым презрением, что тому стало стыдно за своё существование и возможность разговаривать. В глазах у мужчины плясал огонёк истерического веселья, словно он не верил, что может существовать что-то настолько глупое и несуразное.

Вместо ответа незнакомец открыл третью слева дверь. Увидев что-то внутри, он нетерпеливо постучал по косяку и, поворчав себе под нос, ушёл по своим делам.

Барсиф заглянул внутрь. Там девушка тёрла красный след на лице, похожий больше всего на внешний шов рукава её куртки. Видимо, не больше минуты назад она спала за рабочим столом, положив голову на руку. У неё были красные, заспанные глаза, влажные от выступающих от резкого пробуждения слёз. Это заставляло её часто моргать и сильно раскрывать глаза, пытаясь прогнать остатки сна.

Они посмотрели друг на друга и на секунду замерли. Девушка непонимающе изучала раннего гостя, а сам Барсиф не сразу понял, что перед ним именно она. Госпожа. Сейчас её лицо слишком сильно отличалось от того, которое он видел при осаде Сен-Сфета. Острота скул и подбородка, которую в бою он видел хищной, в уютном поместье её рода оказалось просто-напросто болезненной.