Попутчица. Книга I

– Что? С какой стати ты меня об этом спрашиваешь? Мы вместе семь лет.

– Вот именно. В эти выходные мы планировали решить, когда ты переедешь ко мне и как мы все организуем, но об этом и речь не зашла. В пятницу ты села рассылать резюме…

– Должна же я, в конце концов, найти работу!

– …в субботу мы смотрели одно кино за другим, а сейчас рубимся в настолку. Когда у нас в последний раз что-то было?

– Что-то? – Я не сразу поняла даже, что он говорит о сексе. Почему вдруг?! – Вчера вечером, если помнишь, у меня побаливала голова.

– А позавчера? А на прошлой неделе? Иногда мне кажется, что я просто твой друг и вроде как единомышленник. Ты и не замечаешь, что часто мы как раз мыслим по-разному. Тебе плевать, чего я хочу!

Я машинально приложила ладонь ко лбу, точно проверяя, не начался ли у меня жар от всего этого. Серьезно, Рома считает, что это подходящий момент для выяснения отношений, да еще обвиняет меня?! Так. Выключаем эмоции, включаем рассудок, как обычно.

– Начнем с того, что мне на тебя не плевать. В постели у нас полный порядок, в последние дни как-то не до того было, но я не думала, что это важно, когда встречаешься так давно. А теперь, пожалуйста, поехали за Риммой, мне нужно ее образумить! А переезд обсудим завтра-послезавтра, идет?

– Не идет. – Рома скрестил руки на груди и опустил взгляд. – Ты не готова к следующему шагу. Ты будешь гоняться за сестрой, пачками слать резюме, находить все новые занятия, за которыми можно скоротать со мной время…

– «Ланкашир» принес ты!

– Ты сказала, что до свадьбы стоит пожить вместе. Я предлагал тебе переехать еще два года назад, когда унаследовал от бабушки эту квартиру, но в качестве подачки получил совместные выходные у меня раз в пару недель. А помнишь, как у нас все начиналось?

– Ром, давай попозже…

– Нет, давай сейчас! – Подумать только, он даже голос на меня повысил – слегка, но все-таки! – Мы были влюблены. Писали друг другу длинные письма с признаниями на бумаге, строили смелые планы на жизнь, целовались на заднем дворе школы…

– Вот именно. Мы были школьниками. Но если ты не заметил, нам уже по двадцать два и мы окончили вуз.

– Я заметил, потому и хочу двигаться дальше. Но похоже, что этого хочу я один. Прости, я больше так не могу.

– Ну, я тоже хочу. – Впервые с начала этого странного разговора я встревожилась – к чему это он ведет? – Жить вместе, выйти за тебя, к тридцати родить…

Рома будто не слышал меня.

– Я устал наблюдать, как у нас все выдыхается, – без всякого выражения произнес он и повторил: – Не могу больше.

– Ты решил расстаться со мной?

Это слово далось мне нелегко, оно будто было из чьего-то чужого лексикона. Расставалась Римма со своими многочисленными парнями, мама с ее разнообразными поклонниками, которые не переводились с годами. Но мы с Ромой – нерушимая крепость, и так должно быть. Рома как никто другой подходит для долгих, хоть вечных отношений – это было ясно, наверное, с того дня, как он, неулыбчивый серьезный парень с вечно спадающей на лоб челкой, сел со мной за парту и спросил, не разделю ли я с ним учебник биологии.

С новеньким почти не общались одноклассники, и, несмотря на благородную, на мой взгляд, внешность, в его сторону не смотрели одноклассницы. Для наших девчонок он был слишком замкнутым и, видимо, скучным. Я же его оценила.

А теперь он заявлял мне:

– Нужно, чтобы ты все взвесила.

– Да что тут взвешивать?! Мы и так вместе! И у нас уже были планы на будущее!

– Можешь считать меня неуместно романтичным, но я представлял все как-то по-другому, да и ты тоже, если вспомнишь.

– О, ну ладно. Давай я, как в одиннадцатом классе, напишу тебе письмо с эпиграфом из песни о любви! Честное слово, ты как малыш, который не хочет признавать, что вырос из детских ползунков! У нас трезвое, прочное, проверенное годами чувство.

– Но нам же не семьдесят – где наша радость жизни, где спонтанность? Почему ты никогда не предложишь мне взять и уехать в какой-нибудь Суздаль на выходные?

– От тебя подобных предложений тоже что-то не поступало.

– Да потому что ты откажешься.

– Между прочим, прямо сейчас я предлагаю тебе поехать со мной в Суздаль. Вполне себе спонтанно, – справедливости ради заметила я.

Рома покачал головой.

– Ты предлагаешь помочь раскрыть глаза твоей сестре, но я не хочу этого делать. Я хочу быть твоим любимым человеком, а не вечным соратником.

– Отличный способ заявить, что отворачиваешься от меня в трудную минуту.

– Она вовсе не трудная. Марта, давай сделаем паузу. Например, на месяц.

– Нет.

– Нет?

– Бросаешь меня – так и говори. Никаких подвешенных состояний. Если я тебя больше не устраиваю, о`кей, переживу. Но ты об этом пожалеешь, когда опомнишься.

Я начала злиться. Да что он о себе возомнил?

Ждала, что Рома сейчас признается: это была какая-то глупая шутка, или проверка, или что-то еще. Но он молчал, потупив взор.

– Прости меня. Не думал, что скажу тебе это сегодня, – пробормотал наконец.

– Я вообще не думала, что ты мне такое скажешь! Предатель, – выплюнула я, широкими шагами направляясь в его просторную прихожую.

– Зачем же сразу оскорблять? Просто нам полезно будет немного побыть врозь. Я верю, что это не конец. Я действительно тебя люблю и всегда любил…

– Да, как же! – прервала его жалкое блеянье я, снимая с крючка свою сумку. – Сразу видна вся твоя любовь! Иди в ночной клуб, найди там себе романтику и пьяную спонтанность, а я тебя больше знать не желаю!

– Не руби сплеча, пожалуйста.

– Кто бы говорил!

– Я не хочу отпускать тебя вот так.

Тот, кого я считала близким человеком, самым надежным на свете, будущим мужем, преградил мне проход к двери, схватил за руки, как в плохой драме. Похоже, он был в отчаянии, но это не давало ему права предъявлять мне претензии на пустом месте.

– Пожалуйста, скажи, что между нами все можно исправить! Поговори со мной!

– А, вот что ты хотел услышать. Между нами все было хорошо, пока ты не начал плести мне эту чушь. И обсуждать нам больше нечего. Мы расстаемся, это я сказала!

Я оттолкнула парня и резким движением отперла дверь.