Делия

На лекции мы сидим уже вместе. После двадцати минут пары я снимаю джинсовую куртку, надетую на легкую футболку.

– Душно? Мне тоже, – вздыхает Аня.

– Еще бы, ты так одета. – Почему-то я ощущаю, что вправе делать ей подобные замечания – между нами нет неловкости, обычной для общения почти незнакомых людей. И я точно знаю, что она чувствует то же самое.

– Я всегда так одеваюсь, – шепчет Аня. – Стесняюсь своей фигуры.

– Ты?! Но ты такая худая…

– Вот именно. Кожа да кости. Я вешу сорок два килограмма.

– О господи! Ты что, вообще ничего не ешь?

Она посмеивается и сообщает:

– У меня зверский аппетит. Перед выходом в универ я съела три больших бутерброда и кусок пирога, а сейчас опять хочу есть. Пойдем в столовую на перерыве?

– Конечно… Послушай…

– Нет, никакой булимии, глистов, страшных болезней и прочего. Я просто такая.

– Пф-ф, я бы не спросила!

– Но правда же подумала об этом?

– Да тьфу… если только на секундочку. Я хотела сказать другое: можно же как-то подобрать одежду – попробовать, например, свободную кофту с узкой юбкой… У тебя ведь отличные ноги!

– Ноги еще ничего, а вот сзади обтягивать нечего, так что узкие юбки мне противопоказаны.

– Так… по магазинам одна ходишь?

– В основном.

– Завтра идем вместе. А то ты, по-моему, чересчур самокритична. Со стороны-то виднее.

– Хм… почему бы и нет, давай.

Благодаря мне Аня стала носить кофточки с декольте. Признаюсь, уговорить ее на это удалось не в первый и даже не в пятый наш совместный поход за покупками, но все-таки я это сделала!

– Да, с бюстгальтером пуш-ап смотрится куда не шло, – согласилась она однажды, стоя в примерочной, и я мысленно отпраздновала победу. – А тебе не кажется, что у меня чересчур выпирают ключицы?

– Ни капли не выпирают, – заверила я. – Ты прекрасна. Если купишь это, от поклонников отбоя не будет.

– Сомневаюсь, – вздохнула Аня и, задернув занавеску, стала переодеваться. – Но это я возьму.

– Почему сомневаешься-то?

– Если честно, я не избалована мужским вниманием. Меня немного дразнили в школе за худобу. И я до сих пор ни с кем даже не целовалась.

– У меня с личной жизнью тоже все было не фонтан, – хмыкнула я.

– Но у тебя хотя бы был парень! – донеслось из-за занавески.

– Ага, вроде как мы встречались. Но у нас было от силы пять-семь поцелуев. И это было в десятом классе. А до него – вообще смех. – Я вспомнила Диму и свой первый поцелуй и действительно начала посмеиваться.

– Про курортный недороман ты рассказывала, – сообщила Аня и, выйдя из примерочной, вздохнула. – А мне и рассказать-то нечего.

– Просто у тебя все впереди, – с умным видом произнесла я, впервые чувствуя себя многоопытной в любовных делах.

Когда мы вышли из магазина, на меня напала сентиментальность, и я разоткровенничалась:

– Мне ведь даже не интересно, где они сейчас, чем занимаются… единственный, о ком бы я узнала – это…

– Коля, – подсказала моя лучшая подруга, надевая перчатки.

– Именно.

– Наверное, где-нибудь в физкультурном институте.

– Пожалуй. Встречается с однокурсницей…

– И я даже расскажу тебе, как он в нее влюбился. У них была новогодняя вечеринка, и там он впервые увидел ее не в спортивной одежде и с высоким хвостом, а в платье, с распущенными волосами…

– Ага, она сама подошла и спросила, не хочет ли он выпить с ней шампанского…

– …и тут он вдруг заметил, какие у нее бездонно-синие глаза…

– Ну как тут было не пропасть?!

– Я его понимаю!

Мы расхохотались над очередным продуктом совместного творчества. Аня тоже когда-то писала – правда, не романы, а стихи, но тяга к творчеству в ней была, так что истории подобные этой мы сочиняли на каждом шагу. Но на сей раз мне было не слишком весело, и, видя это, она быстро прекратила смеяться. Аня всегда тонко меня чувствовала.

– Слушай, Оль, я есть хочу.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулась я.

– Я хочу мороженого.

– Внезапно.

– И съесть его прямо на улице.

– Отличная идея, если учесть, что на дворе начало марта.

– Значит, ты не со мной?

– Я-то?! С тобой, разумеется!