Попутчица. Книга I

Что ж, если бы кто-то удосужился сказать об этом мне, может, я бы и не поперлась сюда за сотни километров.

– А как же отмечание помолвки?

– Ну, помолвку-то никто не отменял. Кто сказал, что между помолвкой и свадьбой не может пройти год, два?

– Три, четыре, – подсказала я.

Паша вдруг посмотрел мне в глаза и широко улыбнулся, точно вспомнил какую-то шутку, которую собирался рассказать именно мне.

– А тебе самой всего двадцать два, так?

– Ну да.

– Рассуждаешь как кто-то постарше.

– Я еще и рассуждать не начала.

– Ну, ты обстоятельная, серьезная… и к сестре относишься так, будто у вас разница не три года, а пятнадцать.

Да прямо Америку открыл.

– В каждой семье распределены роли. Мне досталась роль мамаши, а маме – старшей сестры. Тут уж ничего не поделаешь.

– Кто-то же должен быть настоящей матерью.

– О нет, я не говорю, что наша мама…

– Я понял. У вас просто разные характеры.

И еще одна открытая Америка.

– Лично меня это не раздражает, а скорее восхищает. Вот.

Несмотря на улыбку и неподдельное тепло в голосе Паши, я фыркнула.

– Ты пожертвовала своими планами, чтобы примчаться за сестрой и разобраться в том, что с ней происходит. Это дорогого стоит, – продолжал он, будто не замечая моей реакции.

– Не знаю. Я чувствую себя немного по-дурацки. Но раз все прояснилось…

Начав согреваться, я ощутила, что меня клонит в сон. День был длинным, за окном стало серо и уже темнело…

– Нет, ты не должна чувствовать себя по-дурацки. Ты большая молодец, правда! – горячо убеждал меня Паша, и я только теперь поняла, что на автомате сказала ему это.

Да какое ему должно быть дело до того, как я себя чувствую? Пусть беспокоится о Римме. Так, о чем нужно спросить, пока я не вырубилась?

– У тебя есть свое жилье? – невпопад осведомилась я.

– Квартира в Суздале. Родители, как и многие местные, перебрались в Москву, но я ее недолюбливаю.

– Забавно, и именно туда мы сейчас едем.

– Именно туда. И я собирался отвести Римму к родителям, если она захочет. Не спрашивал еще.

– О, ну, – я неопределенно пожала плечами, – может.

Я даже не сомневалась, что Римма не захочет. Она всячески избегала знакомства с родителями своих парней лет с тринадцати. С другой стороны, может, она считает, что громкое слово «помолвка» что-то меняет.

– Что еще ты хочешь знать?

– М-м… например… твое образование.

– Высшее. Историческое. О чем я только думал, да?

– Ну, не мне, дипломированному филологу, судить.

– Римма мне говорила насчет тебя. Я тоже хотел стать ученым. Ну ладно, и от армии откосить. А с историей у меня все было хорошо всегда, пазл в голове легко складывался, зубрить было не нужно. Как будто кино смотришь. Я и для экскурсий ничего специально не заучиваю. Читаю, добываю интересный материал – что меня зацепило, то и рассказываю людям. Туристы больше всего любят разнообразные приметы и легенды, а исторические справки скучны и быстро забываются. Что бы ты запомнила скорее: что Золотые ворота построили княжеские мастера в 1164 году или что, по преданию, в них однажды застряла Екатерина II?

– Ого. А ведь я там была сегодня. Екатерина II, конечно, была полненькой, но чтобы застрять в воротах…

Паша прыснул.

– Я плохо выразился: не она сама застряла, конечно, а ее карета! После этого с обеих сторон ворот разобрали валы и еще проезд в обход сделали. Это ты запомнишь, правда? А в каком году, ты, наверное, уже забыла.

– В 1164-м.

– Черт, твоя память лучше, чем я рассчитывал.

– Ну, она не как у золотой рыбки.

– И ты внимательно меня слушала.

– Я в основном слушаю людей, с которыми разговариваю. Это мое проклятие. Не могу пропускать ничего мимо ушей.

– Гиперответственность!

– Не знаю.

– Просто у меня она есть. Жутко мешает жить. Пытаюсь от нее избавиться и хоть немного включать сердце.

– Твои речи не слишком похожи на речи влюбленного.

– Вот именно. Поэтому с речами надо что-то делать, правда?

– Так кстати о речах – получается, на экскурсиях ты не пользуешься шпаргалками?

Я и не ожидала, что сползу с темы, ради которой затевала разговор. И спать почему-то почти расхотелось.

– Никогда не пользуюсь, – с готовностью помотал головой Паша.