Сон инкассатора. Греховная повесть. Книга первая

На протяжении этих лет, Лежнев с филигранной точностью, планомерно подминал под себя городское хозяйство, не упуская ни мелких в сфере услуг, ни крупных – градообразующих предприятий, укрупняя свой, ставший уже семейным бизнес. Оставаясь не зримым хозяином регионального рынка, губернатор стал сказочным Крёзом для наводнивших губернию предпринимателей. Как вековой, восьми пудовый сом – исполин, живущий в глубоком, мутном омуте и ставший легендарным в тесном, завистливом мирке повядших в борьбе за импортную наживку рыбаков.

Беда пришла, откуда её не ждали. Пришлые ревизоры и раньше наваливались на владения Лежнева. Как оголодавшие от длительного перехода ордынцы, в помятых и запыленных костюмах-латах, проверяющие быстро насыщались, не отходя далеко от ревизируемых ими присутствий. Четко отслеживая транспортную логистику и границы часовых поясов, бодро отбывали в соседний регион.

Новый областной прокурор, спущенный взамен почившего месяц назад старого, как то очень рьяно взялся за многочисленные доносы и заявления граждан, озабоченных творящимся в губернии беспределом. Всё чаще и чаще он стал запрашивать выемку финансовых отчетов «близких» Константину Леопольдовичу предприятий, компаний и обществ. А тут ещё, в одном из интервью, известная российская поп-звезда мельком упомянула о соседстве своего маленького особняка, расположенного в Майами-Бич штата Флорида с, огромными владениями Номского губернатора. И тогда Константин Леопольдович осознал, что эра его личного феодализма подошла к концу.

Прежние схемы достатка, проверенные временем рушатся другим временем, соединившим промышленные высокотехнологичные процессы с не менее технологичными информационными процессами. Время руководителей из 80-х прошло безвозвратно. Пришло время вернуться на землю.

***

Губернатор стоял в своём кабинете у огромного панорамного окна, выходившего на центральную площадь Номска. Без особого интереса наблюдая за красивой девушкой, быстро идущей к крупной, брэндированной машине с огромным логотипом «11-го канала» нелепо размазанным по неровным поверхностям автомобиля.

Панорамное стекло, изготовленное по специальному заказу, являлось прекрасным воплощением современной научной мысли в сфере безопасности, оберегающее своими качествами от всего спектра угроз окружающих своего хозяина, так говорилось в переведенном на неимоверное количество языков слогане, горделиво красовавшемся на рекламном буклете чудо – окна.

Не зримый для ранних прохожих, бегущих по своим мелким делам, Константин Леопольдович Лежнев, возвышался, как бы парил над всем своим уделом, бегло обозревая сразу почти весь город. А город, медленно проявлялся в подсвеченных яркими фонарями улицах, слегка чумазых после принесенной из соседнего региона клуба пыли, разновеликих, жестяных, блекло-зеленых крышах. Разбросанные неровными рядами клочки растительности, как бы прижавшиеся с обеих сторон к берегам раздавшейся после дождя реки.

Лежнев обозревал свои владения. Собранные на протяжении долгих лет – семена, отсеянные твердой рукой селекционера, любовно выращенные тяжелым трудом, сейчас они вырождаются, из за сорных трав и вредителей, заполонивших его наделы. Плодородные земли, его труд, который так и не превратился в наследство.

– Что в остатке? – Думал губернатор. – Бесконечные орды насекомых уничтожающие сочные побеги. Городское хозяйство, состоящее из долгов перед федералами. Бездумно запущенное сельское хозяйство. Остановившиеся заводы «оборонки». Жалкие остатки того, что называется малым предпринимательством и недостроенное метро и масштабные, неисполнимые планы строительства водохранилища, нового аэропорта, разваливающаяся спортивная арена?

Всё – это, уже не имело ни какого потенциала…

– Пора… – подумал вслух Лежнев.

И в этот миг в дверь глухо постучал

***

Конец второй главы.

Отступление второе

Труды Аристотеля, ставшие довольно популярными в среде исследователей теории возникновения понятия – этика, открывают любопытный спор, связанный с возникшим в процессе становления « HOMO MORALIS» выбором: что принять человеку моральному, созидающему, деятельному как центр благоустройства, развития, силоприложения – общественное или личностное?

Этические рамки, закладываемые различными общественными группами, порою весьма противоречивы и проявляются в сложившихся в той или иной общности людей характером отношения, если хотите – противопоставлением индивидуальности к коллективизму.

Если один общественно-политический строй отождествляет стремления личности к реализации своих законных амбиций с вектором успешного развития всего общества, за счёт повышения качественных показателей каждого из своих членов. В то же самое время существует и противоположная общественная структура считающая, что любое проявление индивидуальности идёт в разрез с коллективной моралью, а стремление к самореализации воспринимается как эгоизм и карьеризм.

Безусловно, причины различного восприятия, казалось бы, абсолютных истин, лежат в национальном характере народов и в особенностях этических координат.

Разделяющий фактор, наметивший границы государств, основан на принятом тем или иным народом морально-этическом кодексе, определяющем в обществе такие понятия как добро и зло, отношение гордыни и смиренному послушанию.

Послушание (смирение) порой и определяет национальную самобытность народа. Его своеобразие, готовность к терпению перед властями, покорность, самоопределение, фатализм и национальная гордость – всё это и есть связующая сила, объединяющая таких различных, созданных в единственном экземпляре людей в один народ, единую общность, нацию.

Человечность, порицаемая этическими стандартами современного общества, идёт в разрез с доминирующей социальной парадигмой, в которой путём нехитрых манипуляций, подменяется понятие – национальная гордость. Национализм, презрение ближнего, предпочтение себя всем, гордыня, дебелость ума и сердца, хула, неверие, колкое насмешничество, замена смирения на молчания, потеря простоты и любви к ближнему, ложная философия порождающая невежество – Смерть души.

Глава третья

Распил

– Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров.

Говорил, обращаясь к гражданам новой страны, первый президент России, объясняя цель приватизации.

После распада огромной страны, новое государство – Российская федерация, взвалив на себя все обязательства СССР, практически обанкротилось.

Прежняя модель планово-распределительной экономики распалась, как ветхое судёнышко, подхваченное внезапным, всё разрушающим ураганом. Прежние производственные связи рвались на границах новых государств. Когда то объединяющий производственный процесс – Советский рубль пал под натиском национальных валют, быстро обретших стихийную независимость, когда то «братских» республик.

Брошенные на произвол предприятия, вынужденно останавливали производство, разрываясь в поисках поставщиков, а главным образом финансов как для расчетов со смежниками, так и для оплаты труда собственных сотрудников.

Деньги стремительно обесценивались. Старые участники, новых рыночных отношений перешли к свободному ценообразованию. Из-за различных как политических, так и финансовых условий: уровень инфляции к началу 1993 года превысил астрономические 2500%.

В поисках решения экономических проблем, новое руководство страны не нашло ни чего лучшего в процессе борьбы с коммунистическим прошлым, как использовать излюбленный коммунистический же принцип – ВСЁ ПОДЕЛИТЬ! И началась приватизация.

Стоимость государственного имущества, подлежащего приватизации составила 1,4 трлн. рублей, оценить реальную стоимость имущества было проблематично. За основу взяли цифры плановой оценки за 1991 год. Процессу передачи государственной собственности в частные руки подлежали крупные промышленные и сельскохозяйственные предприятия, земля и жилой фонд. Из государственных предприятий они преобразовывались в акционерные общества. В стране начался выпуск 140 млн. ваучеров.

Право на ваучер было у каждого гражданина страны – «от младенца до глубокого старца». В теории любой россиянин мог стать владельцем части крупного предприятия. За 25 рублей каждый россиянин мог получить приватизационный чек номиналом 10 тысяч рублей. На ваучер можно было приобрести акции любого приватизируемого предприятия России.

«Приватизационный чек – шанс на успех, который дается каждому. Помните: покупающий чеки расширяет свои возможности, тот, кто продает, – лишается перспектив!» (памятка к ваучеру).

И пока одни граждане вкладывали свои чеки в акции крупных игроков отечественного рынка, другие меняли их на продукты, бытовую технику, продавали скупщикам, в огромном количестве появившимся на просторах нашей, необъятной родины. Кроме того, по всей стране стали появляться чековые фонды, куда граждане могли сдать ваучеры и возможно, даже получать дивиденды.

«Красные директора» так называли руководителей предприятий, занявших свои кресла ещё в эпоху коммунистической идеологии. Директора фабрик, трестов, заводов быстро разобравшиеся в преимуществах приватизации, применяя свой административный и личностный ресурс, различными способами принуждали служащих продавать свои акции, полученные при приватизации предприятий, таким образом, становясь его единственным владельцем.

Но и на самих «Красных директоров» велась постоянная охота, со стороны как крупных финансовых, так и откровенно криминальных организаций. Не обладая достаточным ресурсом для борьбы в условиях «дикого рынка», большинство руководителей теряли свои полномочия, а зачастую и жизнь. Добытые в таких боях трофеи, пополняли движимые и не движимые активы новых хозяев страны, плотно сросшиеся с власть имущими элитами молодого капиталистического государства.

Власть, за свои «труды», желала достойного вознаграждения. А укрупняющийся, за счёт узаконенного рейдерства бизнес, плотно влиять на политические и финансовые решения правящих элит. Так, к концу 1994 года появились олигархи, которые благодаря алчности и бессилию власти завладели до 70% предприятий.

В начале 1995 года большинство добывающих государственные недра предприятий новой России были поделены между крупными компаниями-кланами. Ещё не подмятые под каток олигархов предприятия, как могли, выживали в жестоком противоборстве столичных группировок, пытаясь заручиться поддержкой власть имущих.

***

Номский газоперерабатывающий комбинат соединённый трубопроводом компании «Трансгаз» с крупным месторождением «Октябрьскгазодобыча» ещё с советских времён представляли собой единый блок предприятий по добыче, транспортировке и переработке природного газа. Поэтому идея объединения в один холдинг была вполне логична, и лишь замкнутость производственного процесса, в купе с серьёзной отдалённостью от столицы и поэтому не видимости региона размещения предприятий, позволило столь долго оставаться вне поля интересов крупных игроков-охотников.

Тем серьёзнее оказался конфликт двух крупнейших, противоборствующих группировок за столь свежий и лакомый кусок промышленного пирога.

Одна группа была создана усилиями действующего директора Номского газоперерабатывающего комбината, сумевшего найти поддержку в правительстве, через которое выдавались квоты на реализацию за рубежом нефти и газа, а так же благодаря личному знакомству «Красного директора» с генеральным прокурором РФ.

Вторую возглавил Аркадий Абрамович Романов молодой и дерзкий бизнесмен, бойко управлявший частными активами нефтехимической и газовой промышленности.

Исход противостояния казался неизбежным, мощь умудрённого тяжеловеса была незыблема, но победила молодость. Романов не только привлёк на свою сторону руководителей «Трансгаза» и «Октябрьскгазодобыча», но и не любившего за несговорчивость и независимость руководителя газоперерабатывающего комбината – Номского губернатора Лежнева, тщетно пытавшегося погреть руки у газового гиганта.

Не имеющий доступа к Российскому президенту Аркадий Романов, получил такую возможность в лице Номского губернатора. Лежнев, с предложением создания Акционерного Общества «РосГаз» прибыл к Президенту 12 сентября, а уже 20 сентября президент подписал указ о создании нового АО в «редакции» Романова.

В совет директоров новой компании вошли Аркадий Романов, Константин Лежнев и брат супруги Константина Леопольдовича.

Судьба конкурентов была закономерна: первый заместитель правительства России и генеральный прокурор уже 24 сентября находились под стражей и провели в изоляторе почти два года.

***