Герцогиня Ворона

– Можно и друзьями, – кивнул Андрюшка.

– У меня вопрос. Почему птицы еще вчера Пелагею не нашли? Здесь ведь богатая женщина на лошади редкость, – сказала Люся, всматриваясь в небо.

– Я не прочь сходить спросить, но у нас времени мало. Я отойду ненадолго, а вы, мальчишки, пока приведите себя в порядок.

– Ты еще деньги не взял, – напомнила принцесса.

– Не хотелось бы тебя огорчать, но большинство бедняков золотых монет в руках не держало. Да и серебряных тоже. Спрячь их подальше, иначе именно они нас выдадут.

Вскоре Андрей вернулся с крепким дубовым посохом и кривой веткой, на которую натянул вместо тетивы обычную веревку. Перекусив черствым хлебом, беглецы двинулись на восток. Им пришлось долго прятаться у дороги, зато они перешли ее без свидетелей, ставя ноги вдоль колеи, и снова углубились в лес.

* * *

Пелагея, напуганная словами Андрея о волках, переночевала на ветке дуба невдалеке от дороги. Проснулась она от криков петухов в соседней деревне. Чтобы казалось, что едет не одна, она еще вчера наломала и засунула за пазуху пучок мелких веток.

Очень хотелось есть, но, если купить еды в деревне, люди сразу заметят, что девочки с ней нет. Она останавливалась лишь иногда, чтобы дать отдых лошади. Целый день Пелагея скакала на юго-запад, а затем свернула на запад вдоль одного из притоков Саури. Лошади часто приходилось идти вброд, а кое-где плыть.

– Куда тебя несет в стременах? – недовольно крикнул с противоположного берега местный старик, когда служанка начала преодолевать очередную водную преграду. – Ноги из стремян вынь, а то утонуть можешь.

– Спасибо, – крикнула она в ответ и воспользовалась советом.

Когда дрожащая всадница благополучно выбралась из ледяной воды, старик сказал:

– Ты почти полностью промокла. Скоро стемнеет, а впереди разлив побольше этого. Ты не заблудилась случаем?

– Хочу Саури переплыть, – ответила она.

– Вот таким же образом? Не стану спорить, лошадь от переохлаждения умрет первой или же ты, а вплавь нечего и соваться. И до середины реки не доберешься.

– Отдам лошадь, если меня отвезешь. Только так, чтобы стражники не видели.

– И с этим ничего не выйдет. Ходят слухи, что пограничники еще с утра в два раза больше караулов посылают.

– По ту сторону разлива?

– Да, там как раз гряда холмов на берег Саури ведет, а на крайнем – пограничная застава. Если и доберешься живой, то мимо не проскользнешь.

– Тогда у меня к тебе просьба. Вот три золотых. Больше нет. Утром расспрашивать начнут. Скажешь, что видел меня с девочкой на одной лошади, а лиц не разглядел. Можешь признаться, что я на ту сторону просилась и лошадь предлагала, а ты отказался перевезти.

– Расспрашивать? – подозрительно переспросил старик, вдруг переменился в лице и строго добавил: – Эй, ты чего это задумала?

– Подробности опустим. Я им в руки не дамся, – тихо и решительно заявила служанка. – Мне нужно только, чтобы они нас обеих в реке искали. Вон, птицы уже кружат. Пора мне.

– Эх, изба моя, пять стенок. Не нужно мне твое золото. Езжай вон туда верхом, только в воду не суйся. Как доберешься до разлива, жди до темноты. Я на лодке подплыву, но отвезу тебя не через границу, а на восток, в заимку брошенную. Там и отогреться, и переждать можно.

– Спасибо тебе, добрый человек, только придумай причину получше, чтобы односельчане поверили.

Пелагея снова направила лошадь в лес, а старик закинул за спину вязанку хвороста и поковылял в свою деревню. О странной всаднице он промолчал. Уже перед сумерками он сказал домашним, что хочет порыбачить с недельку, пока вода высокая, и поплыл к уговоренному месту.

Там старик велел незнакомке отпустить лошадь. Холодные ванны дали свой результат. Пелагея уже не дрожала. Она часто чихала, а рука, когда старик помогал сесть в лодку, показалась ему очень горячей. Лодка медленно поплыла по залитому водой ночному лесу, уходя от границы все дальше. Пассажирка свернулась и притихла, опершись на борт лодки. То ли уснула от усталости, то ли потеряла сознание от простуды.

Не только она спешила. Голубиная почта работает быстро. Стража еще вчера получила приказ нового короля приглашать всех знатных чужеземцев в его замок. Тех, кто откажется, тоже не хватать, а лишь наблюдать за ними.

В тот же день патруль встретил Иллариона и его солдат у одного из приграничных замков. Принц и так терял терпение, что никак не может напасть на след беглецов, но отказать не мог. Его высочество согласился посетить столицу. Одного из солдат он взял с собой, а двум другим велел разделиться и продолжать поиски на главных дорогах.

Глава 5. Подозрение

Переодетые девушки постепенно привыкали говорить о себе в мужском роде и откликаться на новые имена. Целую неделю трое беглецов бродили по лесам, которые уже почти освободились от снега. По дороге Андрюшка рассказывал обоим ученикам и о том, по каким приметам ориентируется, и о следах, которые встречались на пути.

Три охотника старались не оставлять собственных следов на дорогах, которые приходилось пересекать. Только изредка они заходили в деревни, чтобы обменять шкурки белок на хлеб. От весенней добычи прок невелик, так что за один скромный каравай приходилось отдать пять, а то и десять шкурок. Андрюшка не жадничал, торговался лишь для вида.

Несмотря на просьбы, учитель ни разу не разрешил Славке пострелять из лука. Зато он заставлял ученика на каждом привале по десять раз натягивать веревочную тетиву его детского лука. Привалы из-за того же Славки приходилось делать часто, а шли они теперь намного медленнее, чем вдвоем.

Все трое не раз обсуждали, что можно рассказывать купцам, крестьянам и стражникам, как они могли бы жить до встречи и прочее. Как ни смешно, Андрюшке приходилось объяснять ученику назначение самых элементарных вещей, вроде плуга, коромысла, колодезного журавля или серпа.

Особенно туго ему пришлось, объясняя работу угольщика. Странно ведь, если тот, кто называет себя сыном угольщика, понятия не имеет о его работе. Скажет, например, что за день можно уголь получить, и все – попался. Хорошо, что на пути один угольщик как раз занимался своим ремеслом. Издалека, прячась за деревьями, Славка долго рассматривал, что и как он делает.

Благодаря заботе Люси, то есть Лешки в мужском облике, Славка с первого же дня обматывал руки тряпками. Руки все равно растер, но не настолько сильно, чтобы еще из-за этого отставать. Что и говорить, учиться лазить по деревьям с такими руками слишком опасно. Это оставили на потом. Хорошо хоть, что перепрыгивать узкие ручейки с помощью посоха или веревки он еще в первый день научился.

Одним дождливым днем около полудня промокшие беглецы зашли в придорожную деревню, чтобы купить хлеба. Они уже вышли со двора и как раз подходили к крайнему дому, когда из леса навстречу выехал патруль. Их разделяло небольшое поле, покрытое лужами. Андрей быстро оценил ситуацию и молча продолжил идти вперед по узкой тропинке на обочине.

Подъехав ближе, солдаты остановились и строго приказали поднять руки. Один спешился, чтобы обыскать путников. В котомке у Андрея оказалось всего две беличьих шкурки да хлеб. У Лешки – полные карманы прошлогодней рябины. У Славки – пять золотых. Хорошо, что Люся сразу догадалась спрятать в дупле дорогой кошелек, а монеты просто положить в карман.

Командир патруля с довольной улыбкой подбросил монеты на руке, сунул в сумку у своего седла и объявил: «Вы арестованы». Без лишних разговоров всем троим связали руки и повели по дороге.

Дождик едва моросил. Слабое препятствие для любопытства. Почувствовав себя в безопасности, крестьяне высыпали на улицу, обсуждая происшествие. Один рассказывал, что своими глазами золото видел. Другие удивлялись, зачем с такими деньгами по лесу бродить. Третьи расспрашивали соседа, который им хлеб продал.

Без посоха, да еще и со связанными руками, идти тяжело. Два часа шли. Каждому успело прийти множество мыслей, одна мрачнее другой. Слова Андрея вспоминались не раз: «Не пытайтесь бежать от стражи. Пеший от конного не убежит, а стрелы у солдат не для красоты».

Сквозь ветки с начавшими распускаться почками Андрюшка разглядел замок местного барона. Там тоже издали заметили пленников. Как только они подошли к воротам, начальник караула передал приказ сразу вести их к господину.

Пленников привели в зал с длинным столом, за которым сидело всего трое: хозяин во главе стола, его жена по правую руку и пятнадцатилетняя дочка по левую. Семья уже заканчивала трапезу.

Судя по виду, барон не привык отказывать себе в еде. Он сидел в широким кресле, а перед ним стоял десяток полупустых тарелок и подносов с разными кушаньями. Ничего изысканного, все местное: жареные куропатки, маленькие соленые огурчики, моченые яблоки, суп, жареная рыба и так далее. Жена и дочка съели понемногу и продолжали сидеть за столом лишь из вежливости.

Пленников выстроили за несколько шагов от пустого края стола. Андрюшке пришлось дважды напомнить Славке: «Кланяйся господину». Ученик уже научился кланяться в лесу. Дело не в гордости. Ему едва хватило сил оторвать голодный взгляд от еды. Командир патруля услужливо положил на стол перед хозяином пять золотых, а остальные отобранные вещи его солдаты просто бросили на пол.

– Рассказывайте, кто такие и чем промышляете, – приказал барон и продолжил жевать.

– Охотники мы, господин, – ответил Андрей. – Добычу сами едим, а шкурки на хлеб меняем в деревнях. Весна ведь. Скорняки не возьмут.

– А тогда объясни мне, что это за набор оружия странный.

– Лук и стрелы мои. Лешка точно стрелять не умеет, зато фрукты да ягоды кнутом сбивает. Славку я в ученики взял. Ему еще рано стрелять, потому лук детский.

– Допустим. Золото у вас откуда?

– На дороге нашли. Точнее, не на самой дороге, а под кустом на обочине. Славка первым их заметил, когда мы на привал остановились, потому и носит в кармане.