ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 2

«Высшая каста» – понял я по цвету. Или Велиал подсказал.

Фиолетовые и синие вели себя важно, с барской ленцой, как ведут большие начальники, привыкшие командовать. Расположились они сами, без провожатых.

Было далеко, но мне казалось, что я их знаю.

***

Я присмотрелся и обмер!

Это были лица, каждый день мелькавшие с экранов, обложек и билбордов – завсегдатаи разнообразных политических ток-шоу, задушевных интервью и поучительных бесед.

«Наша элита, гордость! Не удивительно, что и здесь они на лучших местах, впереди бестолкового стада: поводыри, вожди и благодетели…».

– А ты как думал! От каждого по способности – каждому по труду, – проворковал Велиал. – Ты можешь быть среди них. Если захочешь.

Я промолчал. До меня дошло, о ком постоянно толковал Велиал и ставил в пример. Их ЖЕЛАНИЯ, явно, не ограничивались тремя тысячами гривен и студенткой в заношенной розовой курточке.

***

Чаша Амфитеатра дрожала, заходилась мелкой рябью, пульсировала фонтанчиками особо буйных гостей, которые не могли усидеть на месте. Я знал, что это иллюзия, но достоверность была поразительной.

Вдруг копошение замерло, гул стих.

Над головой заплакали скрипки, ухнули барабаны, будто предваряя выход на арену главного артиста, ради которого пришли зрители.

Разом музыка смолкла. Пространство Амфитеатра накрыла гулкая тишина.

Я услышал, как дышит сосед справа. Этого не могло быть, потому что сосед – плешивый несуразный дядька моих лет – был иллюзией – как и я, как и все собравшиеся. Но я все равно слышал.

***

Дохнуло ароматом сандала.

В лучах невидимых софитов на арене возник стройный юноша в пурпурном плаще.

Из третьего яруса до арены было метров сто, но я различал каждую черточку красивого лица.

В его неизменном спокойствии, в его простоте и серьезности таилась какая-то сила, привлекавшая еще до того, как он начал говорить.

Я скосил глаза на Велиала. Заметил: тот благоговейно вбирает глазами стройную фигуру.

– Люцифер? – спросил я.

– Да… – выдохнул Велиал. И почтительно склонил голову.

Глава четвертая

Ночь с 31 октября на 1 ноября 2013 года,

с четверга на пятницу. Параллельная реальность

(продолжение)

***

– Я пришел дать вам свободу, – сказал юноша.

Его голос заполнил пространство Амфитеатра, проникал в каждую клеточку, завораживал.

Этот голос невозможно было не слушать, не любоваться им.

Он говорил на незнакомом древнем языке. Не говорил – проявлялся бархатным шепотом в голове.

Я понимал каждое слово.

– Творец, он сродни Богу. Он восстает против Бога. И в этом его величие! Мне служили миллионы лучших представителей вашего мира. Они готовили мой приход. Они сделали меня неотъемлемой частью вашей культуры. Я им воздал – их помнят благодарные потомки. В отличие от безымянных божьих праведников, сгинувших в пучине времени.

Праведники надеялись, что, отстрадав земную жизнь, они попадут в рай. Они обманулись – рая нет. Как и ада. Есть жизнь. Потому следует наслаждаться собой здесь и сейчас…

***

Пока Люцифер говорил, из розового сумрака, окутавшего арену, под отголоски заглавной композиции «Carmina Burana», возникали силуэты. Они наливались иллюзорной плотью, оживали, двигались.

Многих я помнил по имени, однако большинство из них были знакомы лишь наглядно, по картинкам в книгах, или со снимков в газетах и журналах.

«Они все служили Сатане…» – догадался я, цепенея от близости гениев, и от страшной догадки.

***

Тем временем в грязно-розовом тумане выпукло проявился напыщенный Мартин Лютер в черном берете и такой же сутане.

За ним прошли лысеющий Гете в обнимку с бородатым Гуно, подарившим Мефистофелю голос, который заполонил весь мир и стал его гимном.

Над ними взвился эпатажный Булгаков с моноклем в правом глазу, хитро улыбнулся, подморгнул стеклянным оком.

За апологетом Воланда хороводом двинулись великие писатели и композиторы, из которых я успел выхватить образы Бетховена, Мильтона, Франса, Вагнера, Орфа, Блейка.

– Храмы и бордели созданы из одних кирпичей… – проворковал Блейк, растворяясь меж каменных плит арены, уступая место Льюису Кероллу в окружении юных подружек.

Поклонника Алисы сменил Набоков в ночном колпаке, с сачком в руке, в мешочке которого запуталась миниатюрная бабочка-Лолита.

Смутными тенями проплыли призраки Наполеона, Гитлера, Сталина, Горбачева, дюжины американских президентов и тысяч безымянных революционеров, которые создавали «рай земной» на костях своих ближних.

Завершали хоровод эпатажный Кроули и страшный Антон Лавей, – чем-то напоминающий канонический образ Сатаны, но не похожий на прекрасного юношу, говорившего с арены.

***

Многое прояснялось. Люцифер прав: он не стучится в двери нашего мира, он уже здесь, он создал этот мир умами и руками своих сторонников.