ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 2

– …дорогие братья! Если вы находитесь здесь, вы – частица меня. Вы не чета рабам божьим, изнывающим от надуманных грехов. Вы гордые и самодостаточные! Вас миллионы! Ваша поступь неостановима. Ваша цель, о которой мечтали романтики всех эпох – гедонизм и высшая справедливость, где нет места убожеству. Мы провозглашаем их Величество Целесообразность, Красоту и Наслаждение, из которых произрастет Гармония. Соберитесь же вокруг меня, о, вы, презревшие смерть, и сама земля станет вашей. Я воздвигаю знамя сильных!

***

Зачарованный исходящей заботой и теплом, я вспомнил, что слышал этот голос раньше. Не раз слышал.

Я тогда не догадывался, кто подсказывал, кто подначивал меня совершать неразрешенное.

Совершать то, чего ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ, но было НЕЛЬЗЯ.

Глава пятая

Ретроспектива: осень 1981 года, Житомир

***

Впервые это случилось, когда я учился в шестом классе.

Будучи завзятым книгочеем, я умудрился записаться во взрослую библиотеку. Не за особые успехи, а по протекции библиотекарши школьной, ума не чаявшей в странном мальчике, который после уроков ходит между книжными полками, листает желтые зачитанные страницы, нюхает книжный запах, чуть ли не целует ветхие корешки.

Я был на вершине детского счастья, и все выходные проводил во взрослой библиотеке, исследуя ее сокровища. И вот, однажды, мне там напрочь отказались записать в абонемент неразрешенный и вредный для детского ума «Декамерон», о котором я тайком подслушал у старших ребят во дворе. В ТОЙ стране, и в ТО замшелое время, даже дворовые хулиганы ЧИТАЛИ книги, и пели под гитару куплеты из «Луки Мудищева».

Библиотекарша «Декамерон» у меня отобрала, да еще пригрозила сообщить в школу и отцу, какими книгами интересуюсь в шестом классе: все, мол, в таком возрасте о межзвездных полетах читают да путешествиях, а этот – бесстыдник!

Я тоже читал о полетах и путешествиях, но страх как хотелось разузнать подробности о соловье в руке юной Катерины, которого обнаружил, пролистнув несколько недозволенных страниц.

***

«Ну почему! Почему нельзя?!» – шмыгал я носом, возвращаясь домой.

«А ты возьми без спроса…» – проявился участливый шепоток за левым ухом, или в самом ухе.

Я удивился, затем отмахнулся.

Затем понял, что это за шепот такой, поскольку был на ту пору достаточно начитанным – это было мое нехорошее второе «Я», которое постоянно подбивало на разные гадости, о которых я никому не мог рассказать, потому что было стыдно.

«Возьми… – настаивал шепоток. – В той книге много-много интересного…».

«Нельзя!» – упирался я.

«Нельзя… – соглашался шепот. – Но если очень хочется – значит, можно. Ты победишь желание, лишь исполнив его…».

Долгие семь дней я боролся с шепотом, старался его не слушать.

Я решил, что никогда ТАК не сделаю, потому что настоящие пионеры не берут чужого без спросу. А еще они воспитывают в себе силу воли.

***

На следующие выходные я пришел в библиотеку, твердо решив не смотреть в сторону «Декамерона».

Я считал себя настоящим пионером, и не смотрел.

Но, следуя навязчивому шепотку за левым ухом, ноги сами привели меня к запретной полке.

Опасливо озираясь, я отчаялся шагнуть за грань.

Я выдернул заветную книгу, шмыгнул в темный закуток и сунул толстенный желтый том в склизкой суперобложке за пояс.

А, поскольку, в ту пору я фигуркой походил на мультяшного Маленького Принца, то фолиант из серии «Библиотека всемирной литературы» выпирал из-под пиджачка, превращая воришку в беременного карлика.

Книгу обнаружили и нещадно изъяли, а меня, покусившегося на запретный плод, позорно отлучили от библиотеки.

Потом в школе на линейке позорили. Пришлось дать «честное пионерское слово», что больше никогда-никогда ничего-ничего чужого брать без спроса не буду.

Меня простили, но липкий осадок от того шепотка остался.

***

Словно ниточка сладкой слюны он тянулся за мною сквозь годы, подленько нашептывая, что если НЕЛЬЗЯ, но очень хочется, значит – МОЖНО.

Он подбивал на мелкие гадости, которых уже не помню.

С каждым разом преступать грань становилось все легче.

К счастью, дальше стыдных мыслей дело не заходило.

Я уже думал, что избавился от проклятого искусителя.

Но чертяка меня не оставил, убаюкивал, готовил пакость.

Глава шестая

Ретроспектива: осень 1992 года, Киевская область

***

Абсолютное мое грехопадение случилось уже после службы в армии и окончания исторического факультета в педагогическом.

В то время еще считалось обязательным отработать три года по распределению, и увильнуть было невозможно.

Меня послали в школу, в глухую деревню, где эта самая школа, да еще полуразваленный клуб, были центром цивилизации.

Хромоногий председатель колхоза, с видом благодетеля, отвел молодого учителя в замызганное общежитие, где выделил крохотную девятиметровую конурку с зарешеченным окошком. Там меня и поселил.

В общежитии жили такие же неудачники – перекати-поле – которые попали в эту сельскую дыру, и мечтали вырваться при первой возможности.

За стенкой у меня обитали строители – сезонные рабочие, ежевечерне шумно праздновавшие окончание дня, мешая читать, готовиться к урокам и высыпаться.

Остальные комнаты тоже занимал рабочий люд, который перебивался случайными заработками в доживавшем последние месяцы постперестроечном колхозе.