– Хочешь, чтобы мама перестала это делать?
И снова кивок.
Миссис Роуз приобняла меня за плечи. На пару секунд стало неуютно, но после я почувствовала, что мне это нравится. Мама никогда меня не обнимала.
– Чудеса бывают, Лили, – произнесла она тихо. – И у тебя всё будет хорошо.
Тогда, в восемь лет, я не знала, что своим сочинением спровоцировала кардинальные перемены в жизни. Что именно с того дня начнётся пристальный контроль со стороны учительницы, психолога. Что однажды миссис Роуз найдёт меня на пороге дома с разбитым носом. Что всего через полгода меня заберут от матери навсегда.
Но если бы я знала, что всё так обернётся, то написала бы это сочинение намного раньше и, возможно, выиграла для себя ещё несколько лет жизни в другой семье, которая стала для меня настоящей.
Воспоминания не дают мне уснуть. Они переплетаются со страхами в настоящем, и голова просто лопается.
Утром мне вставать на работу, но об этом я думаю меньше всего. Только и могу метаться по комнатам, предпринимать жалкие попытки успокоиться и заснуть.
Говорю себе, что полиция во всём разберётся, что они найдут Эйвери, и моей сестре не придётся больше провести с матерью ни одного дня в своей жизни.
Проклинаю себя за то, что не поехала с Этаном, но это было правильным решением. С точки зрения закона, эта девочка мне никто, и я ничего о ней не знаю. От меня не было бы толку. На слёзы и переживания у полиции просто не будет времени.
Часы тянутся медленно. Я то и дело проверяю мобильный, но никаких звонков не обнаруживаю. Мне хочется выпить, но я каждый раз себя останавливаю. Сейчас для этого не время. Нужно научиться успокаиваться без алкоголя и бессмысленных звонков Ивлину. Для Эйвери мне нужно стать лучше. Если, конечно, она найдётся.
Около часа ночи я предпринимаю ещё одну безуспешную попытку уснуть, как вдруг в дверь стучат. Я открываю, наверное, за пару секунд.
На пороге стоит Этан. Он измучен и взволнован одновременно. Эйвери с ним нет, и это очень плохой знак.
– Не хотел тебя будить, – только и произносит он. Его голос непривычно сломленный.
– Я всё равно не спала, – отвечаю я. – Входи.
Этан проходит в квартиру и останавливается посреди комнаты, как и в прошлый свой визит неделю назад. Тогда всё вышло глупо и сложно. Но сейчас не время говорить об обидах.
– Какие новости? – спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие. Сделать это практически невозможно.
– Дома их нет. Они даже не взяли никакие вещи. Я звонил много раз, но Шерил не берёт трубку, – произносит Этан. Заметно, что он просто разбит. Глаза блестят, но он не плачет. Он действительно любит эту девочку. Мне не стоило сомневаться.
– Ты был в полиции? – спрашиваю я, подходя ближе. Этан утвердительно кивает.
– Только что оттуда. Они её ищут, но от меня мало толка. Меня практически вытолкали домой. Сказали отдохнуть, но как я могу отдыхать сейчас?
Этан ни на секунду не повышает голос, и я понимаю, что у него просто нет сил. Порой жизнь человека зависит от другого сильнее, чем мы можем себе это представить.
– Тебе и правда нужно отдохнуть. И согреться, – говорю я. – Посмотри на себя – ты весь мокрый. На улице снегопад. Ты что – шёл пешком?
– Нельзя садиться за руль в таком состоянии, – произносит он, и я неожиданно вздрагиваю. Он прав. – Мне нужно было хоть немного успокоиться.
– Снимай пальто и садись. Я заварю тебе горячего чая. Нужно для начала согреться, – говорю я, но мужчина не сдвигается с места.
Я подхожу ещё ближе и стаскиваю я него пальто. Он лишь удивлённо смотрит на меня.
– Ну же, Этан, садись на диван, – прошу я.
– Ты в прошлый раз предлагала вино, – говорит он. – Ещё осталось?
– Ты не пьёшь, – отрезаю я. – И нечего начинать сейчас.
Этан проходит к дивану, садится и обхватывает голову руками. Мне хочется сесть рядом и пожалеть его, обнять, но это будет лишним.
– Ты права, – произносит он и проводит ладонями по лицу. – Я не пью. Такой болван!
– Просто расслабься, – говорю я и иду на кухню.
Ставлю чайник, завариваю чай и возвращаюсь уже через пару минут. Этан сидит на диване в той же позе и, кажется, даже не заметил, что прошло какое-то количество времени.
Я ставлю чашки с чаем на столик и сажусь рядом.
– Если ты не выпьешь сам, мне придётся тебя поить, – нежно произношу я. – Не заставляй меня это делать.
Этан на пару секунд слабо улыбается и берёт чай со столика. Его руки дрожат, то ли от холода, то ли от всего, что произошло. Мы пьём чай молча. Мне нечего сказать, а Этан едва ли хочет вообще разговаривать. Я думаю о своей сестре, и что ей, судя по всему, повезло с отцом. Эйвери есть кому защитить, мне же такой милости не выпало, ведь об отце никогда ничего не было известно.
– Прости, что пришёл, – вдруг произносит Этан. – Нужно было куда-то пойти, но дома оставаться не хотелось.
– Ты правильно сделал, что пришёл, – отвечаю я. – И хватит извиняться. Ложись поспи, а утром поедешь в участок, хорошо?
Этан отрицательно качает головой.
– Я не засну, – произносит он, и я знаю, что это правда.
– Тогда полежи с закрытыми глазами, – прошу я. – Этан, тебе нужно немного отдохнуть, иначе сил совсем не будет. Так нельзя.
Я иду в спальню и приношу оттуда подушку и одеяло. Кладу на диван и улыбаюсь Ханту.
– Просто ложись, – говорю я снова.
– А ты что же? Не будешь спать? – спрашивает он.
Улыбаюсь только, чтобы скрыть ложь.
– О, я сова, – вру, но не чувствую за это вины. – Ночь – пик моей активности. Так что я просто посижу здесь, пока не заснёшь. Почитаю или что-нибудь такое.
– Спасибо, – только и отвечает Этан. Он ложится на диван прямо в одежде, а я накрываю его одеялом.
Сама сажусь рядом с диваном на ковёр и беру в руки книгу со столика. На самом деле я даже не начинала её читать, да и не планировала. Ивлин притащил эту книгу пару дней назад. Сказал, что ему её дали в качестве подарка в каком-то магазине, а он и не собирается читать подобную дрянь.
Глаза слипаются, но я заставляю себя читать дальше, пока не осознаю, что не понимаю ни слова. Голова затуманена волнением и усталостью.
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Этана и облегчённо выдыхаю. Он спит. Ему пойдёт это на пользу.
Ещё какое-то время я пытаюсь вникнуть в книгу, но вскоре бросаю это занятие. Кладу голову на диван и долго смотрю на Этана, пока сама, наконец, не засыпаю прямо на полу.