В следующей жизни

Зазвонил будильник. Алеша проснулся, еще не открыв глаза, услышал голос совсем рядом с собой: «Ах, какой чудесный сон! Как не хочется просыпаться!», и в тот же миг оказался на своей террасе с бокалом недопитого шампанского в руке.

Он что, побывал в чьем-то сне? То есть он кому-то приснился? А эта девчонка приснилась ему? Или что это было? И был ли секс на самом деле? Он чувствовал себя усталым и вполне удовлетворенным. Воспоминание о недавних событиях было отчетливым, оно не было похоже на воспоминание о сновидении. Он помнил все до мельчайших деталей. Он помнил запахи этой девчонки, помнил, какая она на ощупь. Он помнил все ее стоны. То есть она была для него реальностью, а он для нее всего лишь сном? Это значит, она хотела даже не его, а некоего абстрактного мужчину? Он хотел именно ее, а она хотела просто какого-то мужчину. Это было унизительно. Алешу обожгло обидой.

Алеша съел еще один бутерброд, разделся и побежал к морю. Там, в воде ему пришла мысль, что, с одной стороны, он получил секс без души и эмоций, и это не очень хорошо, но с другой стороны, секс в секторе, где он сейчас обитает, возможен, и это просто великолепно. Уже как-то жить легче.

Вечером, изнемогая от скуки и одиночества, Алеша принялся за изучение содержимого портфеля, который вручила ему Инна Семеновна на суде. Там было постановление суда с подписями и печатями, толстенная книга, пара журналов и старомодный отрывной календарь. Он назывался «Календарь для новых переселенцев». Ниже была надпись, набранная крупным жизнерадостным шрифтом: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!». И еще ниже уже мелко: «Официальный издательский дом Небесной канцелярии».

Алеша посмотрел на календарь и понял, что Царствие небесное ведет летоисчисление не от Рождества Христова, а, видимо, от сотворения Мира, так, как это было принято в Древней Руси и в Византии. Алеша смутно припоминал, что на уроках истории им рассказывали, что до Петра первого летоисчисление в России было другим. На первой странице календаря было размещено что-то вроде предисловия. В нем говорилось, что Царствие небесное на самом деле намного древнее, чем это представляется людям, но точный возраст этого места известен лишь посвященным, и, вообще, это жуткая тайна, прикасаться к которой простым смертным крайне опасно. Еще там было сказано, что для удобства пользователей на каждой страничке календаря указано сразу две даты: по старинному летоисчислению и по современному.

Алеша полистал календарь и нашел его презабавным. В нем были указаны праздники, которые отмечались в Царствии небесном. В основном это были религиозные праздники, те же, что и на земле. Не только христианские, но и мусульманские, иудаистские и буддистские. Еще были языческие славянские праздники. Из светских праздников Алеше удалось найти только Новый год. Алеша даже посокрушался, что никто больше не поздравит его с 23 февраля, но обрадовался, что теперь не нужно заморачиваться по поводу 8 марта.

Особенно повеселили Алешу памятные даты. В официальном календаре Царствия небесного были указаны не даты рождения известных на земле деятелей науки, культуры и политики, а даты их смерти. Впрочем, здесь они назывались датами переселения в Мир иной.

Были в календаре и анекдоты, юмор которых, Алеша пока был не в состоянии оценить. Еще были народные приметы. Они тоже Алеше были не понятны. Что это, например, значит: «увидеть двух ангелов в черных накидках – к неприятностям на службе». Что это еще за ангелы в черных накидках, где их можно увидеть и о какой службе идет речь? У Алеши нет никакой службы. Он бездельник. Причем, вынужденный. Алеша отложил в сторону календарь, и взялся было за чтение своего приговора. Но споткнулся на первой же строчке – его сердце снова сдавила невыносимая тревога.

Он решил полистать журналы. Один был спортивный, из чего Алеша сделал вывод, что в Царствии небесном есть спорт. Много было сообщений о футбольных матчах. Оказалось, что у некоторых секторов были свои футбольные команды, которые соревновались между собой. Как понял Алеша, самой сильной была команда Сектора искупления, которая называлась «Красные дьяволы». Она в прошлом году выиграла в чемпионате Царствия небесного. Алеша прочитал интервью с тренером команды. В земной жизни он страстно увлекался футболом и расстрелами врагов народа, поскольку трудился в ЧК. В итоге вторая страсть отнимала столько времени, сил и энергии, что в футбольной карьере он не преуспел. После смерти, которая была не естественной, а насильственной – он сам в итоге тоже был расстрелян, этот человек попал в Сектор искупления. Расстреливать людей здесь не дозволялось, поэтому всю свою страсть он направил исключительно на футбол и создал команду, которая не раз побеждала не только на региональном, но и на имперском уровне. Алеша не понял, что это за имперский уровень. Какая такая империя? Все еще больше запутывается.

Следующий журнал был «мужской». Были тут и полуобнаженные красотки, и статьи на темы: как добиться успеха, как нравиться женщинам, что нужно сделать, чтобы быстрее вернуться на землю, пять простых шагов к искуплению и прочее. Статьи о том, как быстрее вернуться на землю и про искупление Алеша решил изучить, но позже. Были в журнале и интервью с какими-то людьми. По всей видимости, это были известные персоны в Царствии небесном: высокопоставленные чиновники Небесной канцелярии, судьи, адвокаты, бизнесмены, режиссеры, актеры. Никого из них Алеша не знал. Он пролистывал эти интервью без особого интереса, как вдруг наткнулся на знакомое лицо – это была его собственная бабушка. Небольшое интервью с ней было помещено в рубрике: «В мире женщин».

Оказывается, баба Люба была известным модельером. Она создавала винтажные коллекции одежды для мужчин и женщин, выдержанных в стилистиках разных эпох двадцатого столетия (по современному летоисчислению). В интервью она благодарила судью Михал Михалыча за то, что он отправил ее в сектор переоценки ценностей. Именно там она и поняла, что зря отказалась от своего детского увлечения – придумывать наряды. Что при жизни ей казалось, что это легкомысленное занятие, не приносящее никакой пользы обществу. А во времена ее молодости, жителей нашей страны убеждали, что любая деятельность должна быть общественно-полезной. Вот она и трудилась на производстве – собирала какие-то детали для авиационной промышленности. Выполняла и перевыполняла план. Это была рутина, но за нее платили деньги. Любочка и не представляла себе другой жизни, потому что все вокруг так жили. Пределом ее карьерных мечтаний была должность начальника цеха. Любочка говорила, что даже и не предполагала, что работа может доставлять удовольствие. И что вещи, сделанные с удовольствием, доставляют огромное удовольствие и другим. Любочка считала, что она добилась успеха, во-первых, благодаря тому, что после смерти ей разрешили помолодеть, во-вторых, тому что она вспомнила о своей детской мечте, и, в– третьих, не смотря, а точнее, вопреки всем своим прижизненным убеждениям и страхам, решила воплотить ее в жизнь.

Дальше она рассказывала, что нарисовала первый эскиз платья, когда еще находилась в секторе ожидания. То есть еще до суда, спасаясь от тревожных мыслей, она создала эскизы для целой коллекции. Она рисовала, рисовала и рисовала. А потом, уже после суда, став снова молодой и привлекательной, ей захотелось красиво одеваться, причем именно так, как одевалась она во времена своей земной юности, и тогда она на пособие купила подержанную швейную машинку и дешевые ткани и сшила первое платье.

Дальше ей повезло. Просто несказанно повезло. В кофейне она столкнулась со своей школьной подругой, которая умерла несколькими годами ранее. Эта дама тоже обитала в секторе переоценки ценностей, и как раз очень полюбила деньги и прочие материальные радости, которые при жизни презирала. В ней обнаружилась недюжинная деловая хватка – она создала какой-то уникальный бизнес, о котором Любочка толком ничего не знала, но денег у подруги было много. Она и стала первой любочкиной заказчицей. Ей тоже захотелось носить наряды эпохи, в которой прошла ее молодость. Тем более, что тогда нарядов было мало и были они невысокого качества. А сейчас-то можно создавать роскошные наряды не хуже, чем у голливудских звезд того времени. Подруга дала денег на мастерскую, она же привела к Любочке еще несколько своих подруг, и она же познакомила Любочку с прекрасным человеком Михаилом Зиновьевичем, который стал директором ее мастерской и верным соратником, который и помогал Любочке продвигать бизнес и создавать ей имя.

Мастерская со временем переросла в модный дом, потом появились фабрики в других регионах Империи, где труд оплачивался дешевле. Появились магазины, расположенные в крупных городах разных секторов Царствия небесного, а сейчас Любочка планирует открыть магазины и в других регионах Империи.

Журналист, писавший статью, называл Любочку русской Коко Шанель. Как понял Алеша, его бабушка стала весьма состоятельной дамой. В его душе снова шевельнулась обида: в детстве бабуля вдалбливала Алеше в голову мысль, что деньги не главное в жизни, что деньги – зло, что большие деньги честным трудом не заработаешь, а сама взяла и разбогатела. Как можно быть такой лицемерной?

В конце интервью журналист спрашивал у Любочки по кому она больше всего скучает на земле и как скоро она хотела бы вернуться в земную жизнь? Любочка отвечала, что скучает она по детям и внукам, но надеется, что проживут они еще долго, и свидится она с ними еще не скоро. А что касается возвращения на землю, Любочка пока не стремилась туда, здесь ей нравилось больше, поскольку именно здесь она, наконец, стала собой.

Алеша с досады швырнул журнал об стену. Ему теперь казалось, что именно бабушка и испортила ему всю жизнь своим воспитанием, внушенной ему психологией бедности. И вот теперь она богатая и знаменитая, а он! А он нищий журналист и фотограф! Это не справедливо. Вдруг Алеша вспомнил, что он больше не журналист и не фотограф. Он вообще теперь неизвестно кто. Чертов Робинзон на необитаемом острове. Но тут же вспомнил, что на этом острове сбываются все желания материального свойства.

– Хочу сто килограммов золота в слитках! – крикнул он. – Пусть с неба упадут!

С неба посыпались золотые слитки. Три из них прорвали маркизу над террасой Алеши, один вскользь задел Алешино плечо. Ему было нестерпимо больно, но вид золота его так поразил, что он бросился собирать слитки и перетаскивать их в дом. Алчность заглушила боль.

– Мы еще посмотрим, бабуля, кто из нас богаче, – приговаривал он. – Тебе-то зарабатывать пришлось, а на меня, вон, прямо с неба богатство сыпется.

– Даже не знаю, что вы с этим золотом будете делать на этом острове. – Услышал Алеша голос у себя за спиной и обернулся. Он увидел давешнею медсестру. Кажется, ее звали Ираида. – Здесь ни банков нет, ни магазинов. Тут ничего нет, кроме пальм и вашей хижины. – Она рассмеялась. – Вы книжку-то эту хотя бы начали читать? – она показала на толстую книжку, которая была в портфеле вместе с приговором и журналами. – Похоже, что нет.

Алеша опустил слитки, которые у него были в руках на пол.

– Здрасьте вам! – сказал Алеша и театрально поклонился. – Чем обязан?

– Плечо покажите! – приказала Ираида. Алеша не двинулся с места. Медсестра пожала плечами. – Как хотите. Умереть у вас здесь, конечно не получится, но вот руку вам ампутировать можем, если гангрена начнется. Климат тут у вас влажный, микробы плодятся быстро. А мое дело какое? Явиться для оказания первой медицинской помощи, а если пациент отказывается от помощи, то это его личное дело.

– Клятву Гиппократа здешние медработники не дают? – язвительно поинтересовался Алеша.

– Я на земле образование получала, – ответила Ираида, – и клятву давала, но насильно даже с медицинской точки зрения мил не будешь. У вас, кстати, вся майка в крови. Не заметили за блеском золота?

– Хотите подарю пару слиточков?

– Дарите, я от подарков не отказываюсь. Мне хочется подержать в руках килограмчик золота. – Ираида усмехнулась. – Только в моем секторе оно исчезнет. Это золото реально только на вашем острове. Больше нигде. Ну, давайте же!

Алеша поднял с пола два слитка и протянул Ираиде. Она взяла один. Посмотрела на него, погладила, даже щекой об него потерлась и вернула Алеше.

– Боже, как же красиво! – сказала она. – А вы завистливый, но не жадный. И вы сейчас исполнили мою мечту. С детства мечтала о слитке золота. Что с ним делать я не знала, но мне так хотелось! А еще мне хотелось сундучок с золотом. Чтобы там были старинные монеты, кольца, серьги, ожерелья, браслеты, жемчуга! Пиратский клад такой, знаете!

В тот же миг рядом с Ираидой возник открытый сундучок, из которого буквально вываливались золотые украшения.

– О, боже! – прошептала она восхищенно и отвернулась от золота. – Покажите плечо, – взмолилась она, – вам нужна помощь.

Алеша снял майку. Ираида осмотрела рану. Она была глубокая. Ираида начала обрабатывать Алешину рану. Он чуть не закричал от боли, но сдержался.

– Потерпите, – прошептала она, – потерпите. Скоро будете как новенький. Вам еще повезло – кость не задета.

– Тут, наверное, зашивать нужно, а вы же не хирург.

– Я как раз хирург, – рассмеялась Ираида. – Это вы себе придумали, что я медсестра, а я челюстно-лицевым хирургом была в прежней жизни, правда, сейчас специалист широкого профиля.

– Зачем вы на меня жалобу написали? – спросил Алеша, морщась от боли.

– Какую жалобу? – Ираида была искренне удивлена.

– Ну, что я, – Алеша покраснел, – что я вступил с вами в половой контакт, – он покраснел еще сильнее, – мысленно.

Ираида снова рассмеялась.

– Если бы я знала, что вы вступили со мной в контакт, мысленно, разумеется, мне бы это даже понравилось. А с чего вы взяли, что я написала какую-то жалобу. В жизни своей, то есть в обеих жизнях, ни одной жалобы не написала.

– Судья сказал.

– А кто вас судил? Михал Михалыч, наверное.

– Да, он.

– А, тогда понятно, он у нас известный провокатор. Он, значит, вас сюда упек. Узнаю Михал Михалыча! Как всегда, суров, но справедлив. Я закончила. Сейчас закройте глаза, глубоко вздохните, выдохните. Вдох, выдох, вдох, выдох! – Ираида сначала подула на Алешину рану, как мамы дуют в детстве на ушибы своих детей, потом три раза будто бы погладила плечо, не касаясь его. – Все! Смотрите, даже царапины не осталось!

Алеша скосил взгляд на свое плечо и не увидел на нем никакой раны.

– Да вы волшебница! – воскликнул он.

– Я профессионал! – возразила Ираида. А можно я померяю? – спросила девушка и посмотрела на сундучок? Пожалуйста! Пожалуйста! – она молитвенно сложила руки и даже три раза подпрыгнула.

Как она, будучи хирургом, смогла остаться таким ребенком, подумал Алеша? Таким очаровательным ребенком.

– Это же ваше! Делайте с этими сокровищами, что хотите. Зеркало перед вами!