Раб всех моих желаний

– Нет.

– Ну, вы еще совсем молодой. Сколько вам лет?

– Тридцать один.

– А мне – сорок два. Большая же между нами разница! – Она лукаво ему подмигнула. – Это я пошутила. У меня и в мыслях нет кадрить вас.

Оба рассмеялись. Разговаривая с этой женщиной, Гоголев не ощущал, как летело время. Они проморгали обед, но не беспокоились об этом, так как знали: Кристина Рудольфовна всегда кормила опоздавших.

– Что вы делаете после обеда? – поинтересовался Владимир у своей новой знакомой.

– Я собиралась посетить одну прекрасную бухточку, – ответила Диана. – В прошлом году я впервые побывала там. С обрыва открывается потрясающий вид, однако спуститься туда невозможно, и, наверное, это хорошо. Никто не испортит первозданную природу своим присутствием. Наши туристы, к сожалению, еще не научились что-либо создавать, они только разрушают.

– Я с удовольствием составлю вам компанию, – обрадовался Гоголев. С этой женщиной ему было легко и интересно.

– Тогда встречаемся возле теннисных кортов, в три часа.

Владимир быстро расправился с обедом, принял душ и вскоре уже был на условленном месте. Диана не заставила себя ждать. В белых шортах и мужской белой рубашке она выглядела потрясающе.

– Идемте. Здесь недалеко.

Они пошли вдоль обрыва, вспоминая забавные случаи из своих биографий, и через полчаса женщина остановила его.

– Кажется, это здесь.

Она так близко подошла к краю обрыва, что Владимир испугался и крикнул:

– Осторожно!

Диана обернулась. На ее губах играла легкая улыбка:

– Не бойтесь! Идите сюда. Вы только взгляните, какая красота!

Гоголев послушно подошел к ней. То, что открылось его взору, представляло собою неземную картину. Оказывается, рай был здесь. Белый песок покрывал кромку берега. Голубая вода восхищала и удивляла своей прозрачностью. Именно такие местечки показывают в рекламных роликах. Заместитель главного редактора не удержался от возгласа:

– Какая прелесть!

– Вот видите!

Он подошел еще ближе к краю.

– Вы правы. Туда нельзя спуститься.

Отвесные скалы без намека на хоть какой-нибудь спуск защищали это место от вторжения посторонних.

– Вам хотелось бы побывать там? – спросила Диана.

– Конечно. Но это невозможно.

Она усмехнулась:

– Нет ничего невозможного. Вчера утром я выезжала в город и договорилась с владельцем моторной лодки. Через три дня он будет готов отвезти меня туда. Поедете?

– Спрашиваете! Будет здорово! – Рядом с этой женщиной Владимиру начинало казаться: депрессия отступает, и скоро он приступит к созданию романа. – Знаете, я ведь давно живу в этих краях, облазал все побережье, но ни разу не видел этой чудесной бухты. Как вы ее нашли?

Диана с готовностью пояснила:

– Так всегда и бывает. Местные никогда не исследуют все окрестности, потому что считают: у них еще будет на это время. А приезжие только этим и занимаются. – Она вдруг стала серьезной и добавила: – Вы когда-нибудь задумывались о том, как и где вы хотели бы умереть?

Гоголева покоробил этот неуместный вопрос:

– Вы же сами говорили: я еще слишком молод.

Она махнула рукой:

– Я тоже еще не старая. И все-таки, мне хотелось бы, чтобы после моей смерти меня кремировали, а прах развеяли над бухтой. Правда, чудесно?

Владимир так не считал.

– Подумаете об этом лет в девяносто.

Она почувствовала его настроение.

– Договорились! Давайте пойдем на Алексеевский пляж? Очень жарко, и хочется искупаться.

Он не стал возражать:

– Пойдемте. Огромное вам спасибо за то, что открыли мне этот дивный уголок.

– Пожалуйста. – Новая знакомая посмотрела на него своими медовыми глазами. – Я все рассказала о себе. А вы чем занимаетесь?

Гоголев собирался ответить, но его ослепила вспышка аппарата. Он чертыхнулся и осмотрелся по сторонам:

– Кто это нас снимает?

В зарослях серебристого лоха что-то зашуршало. Невидимый фотограф явно желал остаться непойманным. Владимиру это не понравилось:

– Не прячьтесь! Попросите нас как следует, и мы с удовольствием попозируем вам.

Диана потянула его за локоть.

– Вы не ответили…

– Подождите, – отмахнулся он. – Мне совсем не нравится, что кто-то фотографирует нас из-за кустов! Зачем это ему понадобилось?

Лицо Дианы выражало полную беззаботность.

– Да какая нам разница? Я не замужем, и поэтому ни один, даже самый отвратительный снимок, меня не скомпрометирует. Может, вы женаты? Тогда нам не следует вдвоем бродить по окрестностям.

– Я не женат.

Она подмигнула ему:

– Тогда чего же вы боитесь? Мы просто гуляли по краю обрыва. Если кому-то понравился пейзаж – с нами обоими в виде дополнения, – это его право – снимать.

Гоголев задумался. Он не мог не признать: в ее словах есть логика, однако тревога почему-то не оставляла его.

– Давайте прибавим шагу, – посоветовал он.

Спутница не возражала.

– Так вы ответите на мой вопрос? Чем занимаетесь вы?

– Охотно. Я заместитель главного редактора издательства. – Заметив удивление в ее медовых глазах, он поспешил добавить: – Это не то, что вы думаете, издательство принадлежит моему другу, а он далеко не миллионер, и поэтому мы занимаемся заказами вузов на публикацию научной литературы и выполняем различные полиграфические услуги. – Он помолчал и добавил: – Правда, у моего друга давно родилась идея – раскрутить какого-нибудь местного автора, но пока что из этого ничего не получается.

Диана пристально посмотрела на своего спутника.

– А вы сами не пробовали писать?

Гоголев вздрогнул. Она попала в самую точку, нащупала его больное место.

– Да, – неохотно признался заместитель главного редактора. – Я ужасно хочу стать первым автором, чье произведение опубликует мой приятель!

– И вы уже что-нибудь написали?

Владимир хотел солгать, но не смог.

– Да, но получилось не слишком хорошо. Арсен (так зовут моего шефа) сказал, что мне надо еще много работать.

Женщина хлопнула в ладоши.

– Представляете, а я ведь тоже писательница и тоже – не слишком удачливая, потому что моих произведений еще никто не видел!

Настал черед Гоголева удивляться.

– Вы тоже пишете?!

– У меня есть несколько романов, – призналась женщина, – но я их никому не показывала.

– Почему?

– Да потому, что еще не встретила профессионала, – призналась она. – Вы – первый. Станете моим критиком? Одно свое произведение я распечатала и собиралась перечитать, прежде чем послать его в издательство. Посмотрите?

Он выругался про себя. Ему до смерти не хотелось именно сейчас читать работу какого-нибудь зеленого автора, особенно – женщины. Гоголев терпеть не мог дамских романов. Однако отказать своей новой знакомой он не решился.

– Согласен. Принесите мне его после обеда.

– С удовольствием.

Они уже подходили к первой ступеньке пляжного спуска. Какой-то мужчина в джинсовых шортах, с голым мускулистым торсом, без кепки, попытался обогнать их и нечаянно толкнул Диану.

– Осторожно! – Женщина пошатнулась и чуть не упала, но Владимир вовремя схватил ее за локоть.

Незнакомец и не подумал извиниться. Он бросил сердитый взгляд на Диану, и Гоголева поразили его холодные серые глаза.

– Сумасшедший! – Он все еще поддерживал свою спутницу. – Можно подумать, он на поезд опаздывает… – Гоголев вдруг осекся.

Лицо Дианы менялось на глазах. Под розовым загаром проступила бледность, губы ее дрожали, на лбу выступила испарина.

– Что с вами? Вам плохо? – участливо спросил он.

Диана оттолкнула его руку и присела на ступеньку, не заботясь о чистоте своих белоснежных шорт. Ее сотрясала крупная дрожь. Она явно испугалась, но кого или чего?

– Вы знаете этого человека? – поинтересовался Гоголев.

Несколько секунд прошло в полном молчании, прежде чем Диана выговорила:

– Нет, я никого не знаю. Мне просто вдруг стало плохо. Наверное, я перегрелась на солнце. – Она встала и повернулась лицом к гостинице. – Вы идите вперед, а я пойду к себе и прилягу. После обеда я занесу роман в ваш номер.

Он не стал ей перечить:

– Хорошо, хорошо…

Пошатываясь, она побрела к корпусам, а Владимир продолжил спуск.

В тот день он недолго пробыл на пляже. Купаться в одиночестве ему не хотелось, хотя еще вчера он мечтал об этом. Гоголев осмотрел пляж в поисках мужчины, чье появление явно испугало его новую знакомую, однако его нигде не было видно. Либо он сбросил одежду и поплыл к скале, либо зашел в один из нескольких баров, прилепившихся к скале вдоль знаменитой лестницы.

«Но почему она кого-то боится? – рассуждал про себя Гоголев. – Сама ведь говорила, что не замужем. Может, у нее неприятности в бизнесе?»

Он решил не дожидаться обеда, а зайти к Диане и справиться о ее здоровье. Быстро поднявшись наверх (ноги его уже начали привыкать к такой нагрузке), он прошел через холл, поднялся на второй этаж и постучал в дверь ее номера. Испуганный, дрожащий голос Дианы поразил его:

– Кто там?

– Это Гоголев, – откликнулся мужчина. – Открывайте без страха. Я пришел за романом.

– Минутку. – Она еще немного помедлила, как бы раздумывая, но все же распахнула дверь. – Вы никого не видели в коридоре?

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– Просто интересуюсь.

Что-то подсказывало ему: это не обычный интерес. Его предположения оказались верными. Диана боялась мужчину в джинсовых шортах.

– И все-таки в вашем поведении чувствуется беспокойство. – Он попытался вывести ее на откровенность, однако ничего из этого не получилось. Она оставалась незыблемой, как скалы Тигрового мыса.

– Вам показалось. Просто я перегрелась на солнце. – Она взяла со столика ярко-красную папку. – Вот мое творение. Не судите строго. Я ведь только начинаю, и все же, – Диана выдавила улыбку, – прошу вас быть откровенным. Все свои замечания напишите на бумаге или выскажите их мне прямо в лицо. Никаких обид с моей стороны не будет, ничего, кроме благодарности.

Он кивнул:

– Разумеется.

Диана сжала его запястье.

– Я действительно очень вам благодарна! Хочется же узнать – есть ли в тебе хоть искорка таланта, или это обычное бумагомарание? А теперь идите, я прилягу. Есть мне не хочется, скорее всего, я не появлюсь и на ужине. Но за завтраком мы встретимся, потом отправимся на пляж, и вы мне все расскажете, – и его новая знакомая усмехнулась: – Если будет, что сказать. Не верю, что вы горите желанием скорее начать читать всякую чушь, да к тому же, написанную женщиной, и все-таки надеюсь: а вдруг?

Как ясновидящая, она читала его мысли. Владимиру стало неловко. Он решил обязательно прочесть хотя бы треть содержания ее толстой папки:

– Вы обо мне плохо думаете. Я умею отказывать.

– Правда? – губы женщины улыбались, однако в глазах ее застыла тревога. – Вы меня радуете.

И причиной ее тревоги был не роман, который Владимир держал под мышкой.

– До свидания, – попрощался он. – Больше вам ничего не нужно? Если требуется моя помощь, не стесняйтесь…

– Все, что требовалось от вас, вы уже услышали. – Ей явно не терпелось поскорее остаться одной. – И не переживайте за меня. Это пройдет. – Она закрыла дверь.

Гоголев помялся в нерешительности и отправился в свой номер. Он находился в другом крыле, и ему снова пришлось идти через холл. Проходя мимо дивана, он вздрогнул. На нем, по-хозяйски развалившись, сидел человек, напугавший Диану. Когда незнакомец увидел Гоголева, то и не подумал отвернуться, а смело посмотрел на него своими холодными глазами. У Владимира мелькнула мысль – надо возвратиться в номер Дианы, предупредить ее, пусть даже она и продолжит настаивать на своем, дескать этого мужчину она видит в первый раз. Он уже повернулся, чтобы исполнить свое намерение, но тут неизвестный тип встал с дивана и вышел на улицу. Владимиру ничего не оставалось, как закрыться в своем номере. В первые секунды его вновь охватил гнев: ему навязали литературу, которую он терпеть не мог! И все же, пересилив себя, Гоголев открыл папку и стал читать. Потом он долго пытался описать чувство, охватившее его с первых же строк. Это был не простейший, как амеба, романчик скучающей богатой дамочки, это был шедевр! Одну за другой он проглатывал страницы и не думал останавливаться. Роман захватил его в свои объятья и властно вел за собой. Герои ожили, заставив заместителя главного редактора переживать и радоваться вместе с ними.

Сгустились сумерки, а Гоголев все сидел и читал, позабыв об ужине. Он пожалел, что Арсена нет рядом с ним. Ведь произведение Дианы – бестселлер! Его непременно надо напечатать, а потом предложить более солидным издательствам. Эта женщина – просто курочка, несущая золотые яички! Владимир так и не оторвался от рукописи, пока не прочитал все, до последней строчки. Его одолевало чувство, будто он присутствует при рождении таланта, держит в руках бесценное сокровище. Диана непременно должна об этом узнать! Он взглянул на часы и удивленно присвистнул. Они показывали второй час ночи. В такое время неприлично врываться к даме, даже если ты хочешь сказать ей, что ее роман – чудо.

– Отложим до завтра, – пробормотал Владимир и принялся стелить постель. В эту ночь он почти не спал.

Утром его разбудил громкий стук в дверь. Молоденькая горничная с выбеленной челкой передала ему записку, напечатанную на принтере. Внизу стояла подпись – Диана.

«Я не выйду к завтраку, – писала женщина. – Встретимся через полчаса на нашем месте – в Райской бухте».

Гоголев пожал плечами и сунул записку в карман. Ему показалось странным, что его знакомая печатала на принтере. Нет, ничего предосудительного в этом не было. Однако печатные буквы нарушали дружескую близость, которая установилась между ними за эти несколько дней.

– А, ладно. – Он быстро оделся и спустился в столовую.

Проглотив наспех тосты с малиновым джемом, собственноручно приготовленным хозяйкой гостиницы, он взял роман под мышку и бодро зашагал к тому месту, которое не оставило бы равнодушным ни одного человека на свете. Владимир опаздывал: его новая подруга плохо рассчитала время. Даже если бы он отказался от завтрака, все равно не успел бы явиться в срок.

– Ничего, подождет, – успокаивал он сам себя. – Погода хорошая, гулять и созерцать такую красоту – просто наслаждение!

Миновав кусты серебристого лоха, он стал высматривать свою новую знакомую. Ее нигде не было – ни возле обрыва, ни в тени под деревьями. Может быть, в ожидании его она прошла чуть дальше?

– Диана! – позвал он.

Никто не откликнулся.

– Диана, где вы?

В ответ застрекотали цикады. Женщина не показывалась.

– Если вы спрятались, – он не представлял, куда она могла подеваться, – выходите! Слишком жарко, а я еще собираюсь поговорить с вами на интересующую нас тему.

Тишина. И эту тишину вдруг нарушил щелчок со вспышкой. Невидимый фотограф снова снимал его!

– Диана, да где же вы?..

Владимир сделал еще несколько шагов по тропинке над обрывом и вдруг остановился как вкопанный. На высоком колючем репейнике, выставившем на обозрение розовый цветок размером со стакан, висел пестрый платок. Сердце у Гоголева замерло. Он узнал его. И внезапно чувство сильнейшей тревоги охватило Владимира. Сдернув платок с колючек, он поспешил дальше. Через тридцать метров тропинка оборвалась над пропастью. Какая-то неведомая сила толкнула его к обрыву. Он посмотрел на море, плескавшееся в двухстах метрах внизу, и весь покрылся холодной испариной, увидев какой-то белый предмет, наполовину покрытый водой. Заместитель редактора прирос к месту, во рту у него пересохло. Тяжело дыша, он видел, как пряди волос легонько покачиваются на волнах. Подол белой длинной юбки слегка вздымался, когда море гладило разбитые о камни ноги… Это была Диана! И она была мертва, мертва наверняка: неужели человек, рухнувший с такой высоты, мог остаться в живых? Да и не станет живой лежать лицом вниз! И все же ему трудно было в это поверить.

– Диана! – Его надрывный голос гулко отозвался в тишине. Где-то шуршал камыш, перебивая тихую песенку близкого ручья. Однако он не мог вот так уйти, не оказав ей помощи.

– Диана! – Его истерический крик подхватили огромные чайки. А она лежала внизу, белая и безмолвная, как сломанная кукла.

Гоголев опустился на колени и подполз к самому краю обрыва. Ничего похожего на спуск не наблюдалось. Поэтому на пляже не было ни души. Нет, он уже ничем не поможет бедной женщине. Раздался еще один – уже знакомый ему – щелчок. Кто-то упорно запечатлевал заместителя главного редактора.

– Есть тут кто-нибудь? – спросил Володя.

Кусты серебристого лоха не шевелились, однако он чувствовал: человек-невидимка не уходил. Незнакомец наблюдал за заместителем главного редактора! Кто же это? Зачем ему нужны эти снимки? Не тот ли это человек, которого так боялась Диана? Не он ли явился причиной гибели женщины? Тяжело вздыхая, Гоголев сел на тропинку, не заботясь о чистоте своих брюк. Его тошнило, сильно кружилась голова.

«Надо вызвать «Скорую» и милицию», – мелькнула мысль. Однако он тут же остановил себя: «Все подумают, что ее столкнул я! Нет, бежать, бежать – и как можно дальше!»

Гоголев встал и, шатаясь, побрел по тропинке к Алексеевскому пляжу. Он поминутно озирался по сторонам, но никто не попался на его пути. Так он добрел до спуска и почти бегом побежал к морю. Однако, спустившись вниз, мужчина не смог заставить себя войти в воду, омывавшую где-то, неподалеку отсюда, мертвое тело. Гоголев промаялся полчаса на палящем солнце и решил идти в свой номер. Сердце стучало, как молот. В голове крутились безрадостные мысли: ее найдут, может, уже нашли, и тот ужасный фотограф предъявит снимки. А что на них? На одном – они бродят вдоль обрыва, как раз на том месте, откуда ее сбросили. Заместитель главного редактора сразу отмел версию о самоубийстве. Диана слишком любила жизнь, и ни одна дама, собираясь на тот свет, не отправит своему другу записку с просьбой о встрече, если только… Его затрясло. Если только не захочет его подставить! Но ей это и незачем. А вот убийца вполне способен разыграть такую комбинацию. Гоголев с досадой прищелкнул пальцами. Эта записка… Она сразу показалась ему подозрительной. Почему Диана отпечатала ее на принтере? Ответ напрашивался сам собой. Это писала не Диана! Наверняка криминалисты не нашли бы на этом листочке бумаги ни единого отпечатка пальца. Ее написал убийца. Наверное, и убитую он выманил точно таким же способом, а теперь заметал следы. Владимир не сомневался: стоит приехать милиции – и незнакомый фотограф тут же появится на горизонте с пачкой компрометирующих снимков. Что же ему делать? Собрать вещи и уехать? Или остаться и посмотреть, как будут развиваться события? Наверное, лучше остаться, потому что у администратора есть адреса всех постояльцев. Его вычислят очень быстро, а бегство сочтут доказательством вины. Нет, никуда он сейчас не двинется.

Гоголев принял душ, спустился в столовую и принялся без всякого аппетита есть тушеную баранину. Он прислушивался к разговорам постояльцев гостиницы, может, что-нибудь уже стало известно? Но все было тихо. Окружавшие его люди сосредоточенно жевали, и никому не было дела до бедной женщины, сброшенной кем-то, словно ненужная вещь, с высокого обрыва. Впрочем, Владимир отнюдь не тешил себя напрасными надеждами. Он знал: рано или поздно ее найдут.