Красив. Богат. Женат

Мечтая провалиться под землю и внутренне умирая от страха, почти не дышу.

– За такое отчисление без разговоров! – орет декан, – забыли, где учитесь?!

Юлька, громко шмыгнув носом, пускает слезу. Ева, уткнувшись взглядом в мыски своих ботинок, прикидывается статуей. Только я, не мигая смотрю Виктору Михайловичу в глаза. Потому что мне ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он позвонил моему отцу. Это вопрос жизни и смерти.

– Не ожидал от вас! – машет руками перед нашими лицами, – а ты?!.. Греховцева, ты хоть понимаешь, чем это грозит твоему отцу?!

– Мне очень жаль… – заламывая руки, мямлю еле слышно, – Виктор Михайлович, пожалуйста… я вас умоляю… позвольте мне самой с папой поговорить…

– Что?.. – комично округляет и без того выпуклые глаза, – я не имею права! Я обязан поставить родителей в известность.

– Мой отец уже знает! – подает голос Ева, но декан на нее даже не смотрит, потому что вопрос об ее отчислении не стоит.

О моем, наверное, тоже, но я боюсь не этого.

– Ты разочаровала меня, Марина!

– У меня на руках результаты проб на наркотики, они все чистые, – проговариваю тихо, на что мужчина только качает головой.

Выхожу из деканата вслед за девчонками и плетусь, не чувствуя под собой ног.

Как я родителям в глаза смотреть буду?..

Боже, у них подобных проблем даже с братьями не было!

В семье не без урода.

– Да расслабься, Греховцева! – восклицает Ева, – никто нас не отчислит. Поорут, да успокоятся.

– Это ты нас подставила, – ворчит Юлька, – не говори, что не знала, что твой Вовчик злоупотребляет!

– Да не злоупотребляет он! Это соседи их долбонутые! У них давно конфликт!

Мне уже сильно плевать на то, употребляет Жучков или нет, на отношения его родителей с соседями и на то будет ли он учиться в этом вузе дальше.

Меня волнует только одно – я подвела отца и поставила крест на его доверии ко мне.

– Мариш, ты идешь? – окликает меня Юля, – на пару опоздаем…

– Идите, я догоню.

Сворачиваю в коридор с арочным потолком и бездумно шагаю, пока не упираюсь в двери читального зала. Сердце колошматит как заведенное, колени трясутся от страха.

Вытерев влажные ладони о ткань брюк, вынимаю из кармана телефон и открываю список контактов.

Это мой единственный шанс на спасение. Если сейчас не получится, значит и пытаться больше не стану. Сама позвоню отцу и расскажу все, как есть.

– Слушаю, – раздается в динамике резкий хрипловатый голос, – что на этот раз, Марина?

Я заготовила речь, но Кравцов одним махом сбил весь мой настрой.

– Эээ… добрый день, Арсений Рустамович… я вас не сильно отвлекаю?

– Сильно.

– Ммм… простите, пожалуйста, но это срочно…

– Дай угадаю… ты случайно оказалась в борделе, и туда нагрянули менты?..

– Нет! Господи… – мне смешно и обидно одновременно, – конечно, нет… У меня в вузе проблемы.

Слышу в трубке сдержанный вздох.

– Какие?.. Тебе занижают оценки? Я тут при чем?

– С оценками у меня все в порядке, – тараторю я, – из полиции в деканат пришли списки тех, кого задержали в субботу.

– И?..

– И наш декан собирается позвонить моему отцу, но я ведь думала… вы же там… ну, заплатили, чтобы мое имя нигде не фигурировало?.. Или… нет?..

– Верно, – проговаривает Кравцов, – твоей фамилии не должно быть в списках.

– Она там есть! И если мой папа узнает…

– Марина-а-а… – перебивает он.

– Ммм?..

– Это пздц, малыш… Во что ты меня втягиваешь?

Я теряю нить разговора еще на слове «малыш». Толчок в центр груди и окатившая тело жаркая волна лишают меня возможности связно мыслить.

– Ты хочешь, чтобы я лично попросил твоего декана не делать этого?

Язык намертво присыхает к небу, хватая воздух ртом, как рыба, из последних сил пытаюсь не заплакать.

– У меня нет на него выхода, Мариша, – озвучивает он приговор.

Тихо всхлипнув, прижимаю ладонь ко рту.

– Хо-хорошо… ладно… спасибо, – бросаю отрывисто, – я тогда сама папе позвоню… до свидания…

– Бл*дь!.. – шумно выдыхает, – пфф… погоди, не звони пока… Я тебя сам наберу.

– Спасибо! – проталкиваю через передавленное горло, но в ответ получаю лишь короткие гудки.

Звонка от Кравцова нет до окончания занятий. Но и отец тоже не звонит. А это очень сильно обнадеживает, потому что мама Юли уже ей позвонила и накричала.