Ночное рандеву Творца и Смерти

А говоря с тобою, понимаешь,

Любой сонливостью я ведь пренебрегу.

– А что, вполне резонная причина.

На три вопроса я тебе отвечу,

Ну а сейчас, Творец – за писанину.

Посмотрим, удивишь ли ту, что вечна!

Соединились длани, заключая

Союз между писателем и Смертью.

И в тот же миг, как подпись оставляя,

Сверкнула молния в небесной круговерти.

Орудие жнеца

Часы пробили дважды. По–хозяйски

Уселась Смерть на старенький диванчик.

С окна тянуло ветром первомайским,

Был ветерок тот нежен и заманчив.

Творец достал бумагу, взял машинку,

Заправил лист, каретку сдвинул влево.

Потёр устало на носу горбинку.

И улыбнулся: «Вот теперь – за дело!»

Вновь монотонный стук разнёсся эхом.

Скучая, женщина разглядывала книги:

Их было много – в переплёте ветхом

С потёршимися буквами, безлики.

– Так что с вопросом? Можно задавать? –

Раздался в тишине мужчины голос.

– Коль видишь смысл в том, не мне мешать, –

Смерть засмеялась, поправляя волос.

Прищурившись, взглянула на Творца,

И молвила: «Вопрос твой отгадаю.

Что ждёт в загробной жизни мертвеца?

Отвечу тебе сразу – я не знаю!»

«Хоть и велик соблазн спросить о том, не скрою», –

В густых усах мелькнула тень усмешки. –

«Но… почему же именно косою

Людские жизни забираешь ты без спешки?»

Смерть замерла, мужчину смерив взглядом: –

«А твой вопрос хорош, скрывать не стану.

Быть может я должна быть с ядом? С препаратом?

Иль с камнем над тобой, как Каин, встану?

Приписывают много злодеяний

Лишь мне одной, мол «Смерть его забрала».

Но оставляют люди без внимания

Один момент… ведь я не убивала.

Я – тёмный жнец, что души провожает,

Я – проводник, я – гид, но не убийца.

Вот только много смертных забывает –

Убийству сами дали вы родиться!

Как думаешь, писатель, сколько смертных

Я проводила, скошенных недугом?

А сколько их от дел жестокосердных