Погребенные. Легенда о Маат

– Это странно? Вообще-то мы не особо любим лететь головой в безызвестность.

– В Дуате есть что-то вам безызвестное?

Мы пошли дальше. Я старалась держаться центра моста, последние семь лет страдая от страха высоты.

– Большая часть этого мира нам совершенно неизвестна. Он был создан не нами, а творения не могут разгадать все замыслы своего творца.

– А мир людей? Его создали мы – значит, мы всё о нём знаем.

– Сейчас я уже не уверен, что это действительно так, – задумчиво протянул Акер.

Мост заканчивался лестницей вниз. Впервые, за время проведённое здесь, я увидела живые растения, берущие своё начало из чёрной почвы, а не из горшка на балконе.

Место, в которое меня привёл Акер, было совершенно другим. Живым. Пробираясь сквозь зелёные ветви деревьев, ломившиеся от крупных плодов неизвестных фруктов, я ощутила прохладу и твёрдость земли под ногами.

– Потрясающе! – прошептала я и широко раскрыла рот, когда над головой пронеслась стая маленьких птичек.

– Ты не любила это место, – раздвигая передо мной ветви, как-то странно улыбнулся Акер.

– Да? Я была дурой. – Утверждение, как мне казалось, прекрасно описывающее меня в любой ситуации.

Мы вышли из-за зелёного ограждения и оказались в окружении пестрящих яркими цветами кустарников. Кроме нас и природы, здесь совсем ничего не было. И мира мёртвых здесь тоже не было. Это место источало жизнь, струилось словно прохладный весенний вечер в лучшем из придуманных людьми саду.

– Ты не была дурой. Ты была взаперти, а это место лишь напоминало о мире, в который ты не могла попасть, – жалея меня, ответил Акер.

– Что ж, тогда мне придётся постараться, чтобы получить возможность вернуться обратно.

– Да, Маат. Тебе придётся постараться. – Мужчина протянул мне руку, явно предлагая вложить в неё свою ладонь. – Поэтому я решил позвать тебя прогуляться, чтобы немного потренироваться. Начать с самого простого в тишине и спокойствии. Чем ближе к цели, тем менее приятными будут твои тренировки.

Я протянула руку, с интересом изучая то, как гармонично сочеталась его коричневая и моя золотистая кожа. Когда он легонько сжал кончики моих пальцев, я подняла голову.

Между нами существовала связь. Она не была такой сильной, как с Габриэлем, поэтому не такой болезненной. Но Акер точно не был мне чужим. Наши ладони что-то соединяло, а в глазах горело взаимное любопытство.

– Ты единственный, кто так спокойно реагирует на то, что я всё забыла.

Он ответил не сразу, прикрыв глаза.

– Это и будет нашим первым уроком. Я не стану сопротивляться, а помогу тебе поблуждать по каким-то отдельным воспоминаниям в моей голове. Ты должна быть спокойна и не бояться силы, которой воспользуешься.

– Это больно, если ты не будешь сопротивляться?

– Это не очень приятно, но не так, как когда это происходит против воли.

– Ладно. – Я закрыла глаза следом за ним и постаралась немного расслабиться. – Но я не знаю, как это должно происходить. Есть какое-то заклинание?

Уверена, что он улыбнулся, но ответил с напускной серьёзностью и тоном, которым обычно отвечал Габриэль Эттвуд, когда я задавала сотню вопросов подряд:

– Да, конечно. Сейчас принесу книгу по проникновению в дебри чужого разума.

– Правда? – Я резко распахнула глаза.

– Конечно, нет, – фыркнул Акер, не открывая глаза. – Просто подумай о том, как тебе жаль, что не помнишь меня. Проберись в мою голову из благих намерений. Сделай это ради себя и ради меня.

– Легче сказать, чем сделать, – вцепившись ногтями в широкую мужскую ладонь, процедила я.

– Разодрать мне руку не поможет.

– Ну так расскажи, что поможет!

– Тебе не понравится.

– Мне понравится любая помощь… – Но эти слова сорвались с языка прямо в его горячий рот, одним резким порывом прижавшийся к моим губам.

– Оу… – только и пробормотала я, уже забыв, как правильно целоваться.

– Оу? – переспросил он мне в губы. – Совсем, что ли, ничего?

– А что должно быть?

Он отстранился и не стал скрывать разочарования, выраженного поджатыми губами и немного съехавшими на переносицу бровями.

– Вспышка, но я был бы рад и небольшой искре, которая стала бы точкой вхождения в мой разум.

Тот факт, что за последние две тысячи лет взаперти в Дуате у него не было времени найти себе новую подружку, всё сильно усложнял. Возможности богов заводить тесные, более глубокие, чем сексуальные, связи вообще были крайне ограничены.

Пыл Акера поубавился. Он понял, что по отношению к нему я не испытываю ничего, кроме замешательства. Но замешательства оказалось недостаточно, чтобы вывести меня из равновесия. Чтобы завести в организме процессы, которые пока не поддавались контролю, мне требовалась не искра и не вспышка. Я нуждалась во взрыве.

– Прости, это очень неловко. Я поступил… спонтанно, – пробормотал он. – Ты ведь ничего не помнишь…

– Мы были вместе, да? – Требовалось задать этот вопрос раньше и заодно прояснить своё отношение к несанкционированным попыткам затолкать в моё горло чужой язык.

– Ты бросила меня незадолго до того, как всё случилось, – вздохнул мужчина, потерев переносицу. – Я… Прости, странно получилось.

– Не извиняйся, Акер, здесь нет твоей вины. В мире людей в моей жизни прошло столько тысячелетий, случилось столько всего… – Мне оставалось лишь добавить типичное «дело не в тебе, дело во мне».

– Да уж. – Он в последний раз посмотрел на мои губы и уселся на землю, собрав длинные ноги в аккуратную позу лотоса. – Так странно осознавать, что мы просто застыли во времени.

Застыли во времени. Даже если бы очень захотела, я бы не смогла приблизиться к понимаю того, насколько странно ощущал себя Акер и другие боги после стольких столетий в полной изоляции. Они всё ещё могли контролировать людей, их жизни, но понятия не имели, над кем вновь обрели власть.

– Будешь вино?

– Откуда здесь вино? – Я плюхнулась рядом с ним, но раньше ответа увидела знакомую чёрную тень с золотым кувшином в руках. Покорно опустив голову, прислужница показалась из-за деревьев.

Я не знала, была ли она одной из тех, что травила меня ячменной кашей, но всё равно недовольно фыркнула. Даже сейчас, когда я думала, что мы находились совсем одни, за нами наблюдали молчаливые тени. Но оставались ли они столь же неразговорчивыми, когда Анубис спрашивал их о моих занятиях?

– Они всегда где-то поблизости, – вдруг сказал Акер в продолжение нашего разговора, сделав несколько больших глотков из кувшина. – Жутко, правда?

– Не так жутко, как то, что они добровольно согласились на такую жизнь.