Населенная Антарктида

– Ничего хорошего! – ответил тот, завязывая ботинки. – Скорее всего нас приглашают на профилактические мероприятия.

– Это как?

– Сейчас узнаете!

Толпу рабочих повели по широкой, хорошо освещенной улице, вдоль стен которой стояли автоматчики, внимательно наблюдая за шествием. С разных ходов, вливаясь в общий поток, выходили такие же уставшие люди, безропотно шагая в указанном направлении. Пещеру наполнил шорох одежды и мягкий стук рабочих ботинок.

– Не нравится мне это, – Михаил говорил тихо, чтобы не привлекать внимание конвоиров. – Со всех ангаров работяг согнали.

– Не думал, что здесь их так много! – ответил Дмитрий, озираясь по сторонам.

– Больше тысячи, не меньше. – Сообщил Борис, с высоты своего роста оглядев всю толпу. – Сосед сказал, на какое-то мероприятие профилактическое.

– Надеюсь. – Вздохнул Михаил. – А то как на убой ведут. Может мы им стали больше не нужны, и они решили устроить сокращение. Только в своем стиле.

– Вот и мне так начинает казаться, – согласился Дмитрий. – Петр Сергеевич, что скажете?

Руководитель в ответ только пожал плечами, продолжая угрюмо брести вместе с толпой. Он не собирался размышлять на эту тему, считая это бесполезным занятием и лишней нервотрепкой, предпочитая дождаться, когда все проясниться само по себе.

Толпа рабочих рекой вылилась из улицы в полутемный амфитеатр, стекая по каменным ступеням вниз, к ярко освещенной сцене, плотными рядами поднимаясь вверх, пока не заполнила собой все пространство. Полярники оказались недалеко от сцены, начиная понимать, что здесь происходит. Все молчали, не решаясь проронить ни слова в этом мрачном месте, предназначение которого было очевидным.

На сцену вывели закованных в цепи людей в изорванной одежде и залитыми кровью лицами от побоев. Они стояли, опустив головы, тяжело дыша, словно задыхались от осознания уготованной им расправы.

На сцену вышел человек в военной форме и громогласно сообщил:

– Перед вами смертники, жить которым осталось считанные минуты. – Он театральным жестом указал на обреченных. Артистизму и хорошо поставленному голосу этому человеку было не занимать. – Мы выявили этих неблагонадежных благодаря нашей хорошо отлаженной системе безопасности.

Он сделал короткую паузу, в которую Михаил успел быстро шепнуть Борису:

– Это твоя Эсмеральда постаралась!

Борис никак не отреагировал на это заявление, продолжая серьезно смотреть на сцену, вспоминая слова упомянутой Эсмеральды, говорившей, что показательные казни всегда полезны.

– Теперь они будут казнены, – продолжал разыгрывать свой страшный спектакль человек в форме. – И послужат хорошим назиданием вам, собравшимся в этом уютном амфитеатре.

Он поочередно, на память, зачитывал обвинение, после которого автоматчики короткой очередью расстреливали приговоренных. Выстрелы заполняли не только все пространство мрачного амфитеатра, но и сознание собравшихся в нем людей, рождая в них еще больше страха и безысходности. На полярников казнь людей произвела неизгладимо страшное впечатление, тяжелым, болезненным грузом осевшее в душе.

Если верить предъявленным обвинениям, все эти люди готовили побег, но их попытку пресекли еще на этапе планирования. Они даже не успели ничего предпринять ради задуманной свободы, когда кто-то донес на них и как результат эта прилюдная казнь. Михаил вспомнил, как был готов умереть в тот день и, если бы не Борис, он точно так же стоял бы здесь ожидая быстрой пули в голову и грудь.

– А теперь унесите и бросьте их в печь! – Распорядился ведущий кровавого шоу, после чего ожидавшие за сценой приказа люди быстро вынесли тела казненных со сцены. – Пусть от них не останется ничего, как не останется в ваших головах и мысли о побеге или непослушании! Теперь можете идти. Вы свободны!

Последняя фраза прозвучала как издевательство.

Раз в месяц, всем насильно удерживаемым людям устраивали официальный, оплачиваемый выходной. В этот день каждому выдавалось по бутылке местного самогона и пачке сигарет. Предполагалось, что это разнообразит будни рабов, отвлечет и немного скрасит их серое и безрадостное существование. В ангаре началась массовая попойка. Полярники тоже позволили себе расслабиться, распивая напиток сомнительного качества со своими товарищами по цеху. Петр Сергеевич разбогател на целых четыре пачки, так как некурящие коллеги отдали ему свои. Он теребил их в руках, не веря своему богатству. Ведь все это время ему перепадало только поштучно и то не каждый день.

Вскоре ангар наполнился громкими разноязычными разговорами, где-то в углу стали распевать песни. Каждый из них понимал, что кругом могут быть доносчики, но это не мешало им разговаривать друг с другом на наболевшие темы и обсуждать что-то из своей серой жизни. Вскоре между двумя захмелевшими рабочими разгорелся отчаянный спор, переросший в самую настоящую драку. Дерущихся попытались разнять, но это привело к еще большему столпотворению. В ангаре, сквозь тяжелое дыхание посыпалась отборная ругань, прерываемая ударами по лицу и корпусу. Кто-то, упав на прикроватную тумбочку, разломил ее под своим весом на части, отчего хозяин бросился с удвоенной яростью на лежавшего среди щепок обидчика.

Полярники оставались от этого действа в стороне, не принимая чью-либо сторону разгоревшегося конфликта. Они словно смотрели кино, где в салуне началась массовая драка, больше напоминавшая возню. Возможно, они и приняли бы самое активное участие в мордобое, если бы им дали повод проявив агрессию в их адрес.

Драка прекратилась также внезапно, как и началась. Выплеснувшие свои накопившиеся эмоции, работяги дружно продолжили распивать крепкие напитки, шумно обсуждая произошедшую потасовку, не держа друг на друга обид. Быстро захмелев, они попадали по своим местам, не в силах больше продолжать сомнительное веселье. В жилом ангаре наступила тишина, нарушаемая только пьяным храпом.

Поздно вечером, Михаил, практически не пивший в этот день, разговаривал с Петром Сергеевичем. Дмитрий с Борисом уже крепко спали, набираясь сил перед очередным рабочим днем.

– Как настроение, Сергеич?

– Получше Миша, получше. Теперь думаю, как курево на месяц растянуть.

– Не стоит, – возразил Михаил, понижая голос. – Надеюсь, к тому времени мы уже выберемся отсюда.

Мимо прошагал угрюмый Педро, зажав в зубах сигарету. Полярники, несмотря на нормальные отношения со всеми проживающими в ангаре, не доверяли никому, не без оснований опасаясь каждого.

– Хотелось бы… – вздохнул руководитель группы, когда Педро скрылся за дверью курилки. – Жаль пока без вариантов.

– Вот именно! Пока! Представится еще шанс. Подвернется случай, который мы не упустим, будь уверен! Рано или поздно должно что-то поменяться.

– Пойду покурю, – Петр Сергеевич медленно поднялся, направляясь в курилку. – Не буду экономить до следующего раза!

– Правильно! – Михаил поднялся следом. – Пойдем, составлю тебе компанию.

Вошедшие в курилку мужчины резко остановились у порога, обнаружив тихо висящего в петле Педро. Они молча переглянулись, понимая, что на этот раз мексиканец все же завершил начатое.

В начале марта Петрович дал полярникам особое задание – разобрать завал в дальнем углу цеха и отсортировать его.

– Если разберете завал до вечера, каждый получит по два жетона. – Объявил Петрович и удалился по своим делам.

– Разбогатеем, мужики! – Борис был как всегда полон позитива. – Я угощаю сегодня Сергеича целой порцией!

– А я куплю ему пачку сигарет, – заявил Дмитрий.

Дело в том, что в силу своего возраста Петр Сергеевич выполнял в цеху несложную работу и получал за нее всего три жетона в неделю. Если бы не его подопечные, делившиеся с ним едой и угощавшие сигаретами, он бы совсем зачах. На этом фоне хронического стресса вчера у Петра Сергеевича сильно прихватило сердце и сегодня он не смог выйти на работу из-за мучавшей его одышки.

Михаил молчал, глядя на гору мусора возвышавшуюся перед ними. Угол был завален всяким хламом: тут были нагромождены разбитые ящики, бракованные детали, не успевшие попасть на переплавку, бесконечно длинные кабеля и толстые шланги, перепутанная проволока, поломанные инструменты, и все это было кем-то свалено в одну кучу, превышавшую два человеческих роста. Глаза боятся, а руки делают. Полярники быстро разбирали наваленную кучу, расфасовывая по контейнерам материал. Больше половины они разобрали уже до обеда.

После обеда куча мусора убавилась настолько, что гора деревянных ящиков, не поддерживаемая больше другим хламом, с грохотом рухнула вниз, открыв за собой ржавую дверь. Мужчины вопросительно переглянулись между собой.

– Надо проверить, открыта или нет. – Борис стал пробираться через валявшиеся на полу ящики к двери. Михаил оглянулся – поблизости никого не было – все были заняты своей работой в цеху у станков и конвейеров.

– Открыта! – Борису пришлось пригнуться, чтобы протиснуться в узкую невысокую дверь. – Сейчас гляну, что там.

Через минуту он вернулся, глаза его горели огнем надежды.

– Там вертикальная лестница на верх идет! Вся ржавая. Похоже ею давно никто не пользовался. Надо узнать, куда она ведет.

– Думаете Петрович про эту дверь ничего не знает? – спросил Дмитрий, хорошо запомнивший урок с дымоходом. – Он специально заставил нас разобрать завал, чтобы ее откопать! Если он узнает, что мы ее открывали, нам конец!

– Я все равно разведаю, куда эта лестница ведет, – упрямо заявил Борис.

– И лучше сделать это сейчас, – посоветовал Михаил, оглядываясь в сторону цеха, совершенно не тревожась по поводу возможного наказания. – Давай, Борька, разузнай там все, а мы тебя прикроем.