Ведьма: тьма сгущается…

– Кстати, зачем ты был у неё? – прошептала она на ухо.

– Сказали, что людей не хватает. Мы с Сенькой описывали имущество.

– Ты должен обещать мне, что будешь осторожен, – она замурчала по-кошачьи, прикусила его за ухо и опустила руку ему на штаны. Илья напрягся, тяжело задышал и откинул голову. Лена поцеловала его в шею, потом щёку и добралась до губ. Он ощутил её горячее дыхание, обхватил за талию, запустил ладонь под лифчик, но Лена тут же выгнула спину и, отпихнув от себя его руки, вывернулась из объятий.

– Прости, я так не могу. Мне нужно время… – обронила она, глядя в пол и впопыхах покидая кухню.

Илья тихонько встал с кровати, чтобы не разбудить жену. Не до сна ему было, всё думал он про Лену, косые взгляды. Думал про ведьмину книгу, словно она ответит на все его вопросы. Он взял штаны с рубашкой и на цыпочках покинул спальню. Оделся под лампой в коридоре, заглянул в детскую: на двухэтажной кровати мирно сопели двое его ребятишек. Прикрыл дверь, оставив в комнате лишь рыжую полоску света. Накинул куртку, схватил ключи, завёл свою старенькую Приору, которую тоже купил с рук, вычитав объявление в газете, и уехал в ночь. Потянул руку к радио, но тут же решил, что лучше собраться с мыслями и не отвлекаться.

Припарковался он под тусклыми фонарями у магазина «Манго». В кармане позвякивали ключи с телефоном, руки сжимали и разжимали морозный воздух, нос работал на вдохе, губы – на выдохе. Пробирался он дворами меж деревьев сначала по седой от инея траве, затем по ухабистой дороге, местами натыкаясь на хрустящие корочки льда.

У дома осмотрелся, заглянул в окно и легонько надавил. Оставленная открытой створка поддалась, Илья влез в окно и очутился в кромешной темноте. Включил фонарик на телефоне и увидел перед собой чьё-то удивлённое лицо.

– Абра-кадабра, мать твою, – сказало лицо, ударило его чем-то, и Илья канул во мрак.

Очнулся он во тьме. В голове стоял звон. Болела челюсть, по подбородку текла слюна. Он чувствовал во рту что-то мягкое. Попытался двинуться, но ничего не вышло —руки намертво связаны за спиной. Нащупал онемевшими кончиками пальцев верёвку на запястьях. Захотелось кричать, но услышал, как за стеной заговорили громким шёпотом:

– Надо его грохнуть.

– Ты чё, дурак? Думай, о чём говоришь.

– Он видел твоё лицо!

– Да похер, он видел меня всего секунду.

– И что? Может у него память хорошая.

– После того, как я ему в рыло двинул, вряд ли он вообще что-то вспомнит. Давай оставим его здесь.

– Нет, эта сука тебя сдаст, а там и до меня доберутся. Надо его прикончить.

– Башкой думай, дурила! Он мент.

– Мент? С чего ты взял?

– Я рассказывал тебе вчера про чувака с бородавками на руках. Когда связывал его, нащупал эту мерзость…

– Чё? Это правда? Тем более надо завалить легавого.

– Нет!

– Надо, Вовка, надо!

– Не называй меня по имени, придурок.

– Да он в отключке. Хрена ты паришься?!

– А если очнулся?

– Тогда он знает твоё имя, – послышался ехидный смешок.

– Господи, вот ты сука, Митяй! Не знал, что ты такой гандон.

– Жизнь такая, ты мне ещё спасибо скажешь. Пойдём!

Шаги приближались, Мамаев задёргался, будто в судорогах. Пытаясь высвободить руки, он рвал жилы, кряхтел и выл. Стул под Мамаевым заскрипел, верёвка нестерпимо резала руки, но не поддавалась.

III

Семён Жилин уже с полчаса был в управлении, но Мамаев так и не явился на работу. Майор Грушин, теребя в руке карандаш, набрал Мамаева по мобильному, а, не дозвонившись, велел ехать без него.

Делать было нечего, Семён прыгнул в машину и покатил к ведьминому дому. На крыльце, решил ещё раз набрать Мамаева. Гудки шли, но Илья не отвечал. И только заходя внутрь, Жилин услышал знакомую мелодию из «Бумера». Сквозняк притянул дверь позади, и Жилин вздрогнул.

– Эй, лапоть, – ухмыльнулся Жилин, – ты здесь? Грушин просил передать, что выпотрошит тебя, как поросёнка, когда… – Жилин запнулся, ведь в глаза бросилась огромная лужа крови, посреди которой на стуле сидел связанный Мамаев. Его голова была опущена. Мелодия звонка всё ещё доносилась из кармана Мамаева.

– Илья! Илья… – он бросился к телу, приподнял его голову и ахнул: синюшное лицо было покрыто едва заметными малиновыми пятнами. Жилин тут же вспомнил, что на месте преступления нельзя ничего трогать и отпрянул.

Он схватился за голову, и его фуражка упала на пол, чуть не угодив в лужу крови.

Дрожащей рукой он взялся за рацию:

– Диспетчер, это Семён Жилин.

Рация зашипела:

– Да, что у вас? Приём…

– Я нашёл Мамаева, – Жилин громко сглотнул. – Он мёртв. Пришлите помощь по адресу Бирюзовая 5. Жду.

– Повторите!

Жилин механически повторил сказанное, вытер рукавом пот со лба и вышел из дома.

– Принято, ожидайте, – сухо ответила рация.

Жилин закурил. Спустя четыре сигареты прибыла первая машина. Из неё вышел толстый следователь капитан Багрянцев и младший лейтенант Керченский, которого совсем недавно повысили.

– Товарищ капитан, младший лейтенант. – Жилин вяло отдал честь.

– Судмедов ещё нет – можно перекурить, – сказал Багрянцев, тяжело дыша. Он достал из нагрудного кармана портсигар, выудил оттуда длинную коричневую сигарету, облизнул губы и закурил.

Керченский закашлялся, отошёл на шаг, наклонился, прикрыв глаза.

– Ты как, Вань? Всё нормально? – спросил Багрянцев.

Тот выставил вперёд руку, а другой прикрыл рот. Ответил он лишь спустя минуту:

– Я в порядке, в порядке.