Император Николай II. Человек и монарх

Когда Ники повзрослел, он любил совершать с родителями длинные пешие прогулки и, по словам его отца, «никогда не уставал». Родители Николая II имели чёткое представление, какими должны быть их дети. Александр III говорил воспитательнице своих сыновей: «Имейте в виду, что ни я, ни Великая Княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов. Они должны шалить в меру, играть, учиться, хорошо молиться Богу. Учите хорошенько мальчуганов, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доказчику – первый кнут»[101 - Сургучев Илья. Детство Императора Николая II. СПб., 1999. С. 67.].

Дети Александра III воспитывались в скромности и трудолюбии. Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Все мы питались очень просто. К чаю нам подавали варенье, хлеб с маслом и английское печенье. Пирожные мы видели очень редко. Нам нравилось, как готовят нам кашу. На обед чаще всего подавали бараньи котлеты с зеленым горошком и запеченным картофелем, иногда ростбиф»[102 - Лили Ден, Йен Воррес. Указ. соч. С. 56.]. Карманных денег у царских детей не было. То, что они выбирали в качестве подарков для друзей и знакомых, оплачивалось из казны.

Императрица Мария Феодоровна принимала живейшее участие в образовании Наследника престола. Можно сказать, что её роль в этом деле была ведущей. Император Александр III, загруженный тяжкой ношей ежедневного царского труда, конечно, не мог уделять образованию своих детей полное внимание. Эту роль взяла на себя Императрица. В этой связи неизвестно кем пущенный слух о том, что якобы Мария Феодоровна считала своего старшего сына непригодным к царствованию и хотела «заменить его» младшим сыном Михаилом, – является ложью, сродни которой неоднократно опровергаемая клевета о «пьянстве» Александра III.

Формирование личности и характера

У Александра III и Марии Феодоровны было пятеро детей: Николай (6 мая 1868), Александр (7 июня 1869), Георгий (27 апреля 1870), Ксения (25 марта 1875), Михаил (22 ноября 1878) и Ольга (1 июня 1882). Великий Князь Александр Александрович прожил меньше года: он скончался от менингита 2 мая 1870 г. Это была первая смерть в жизни Николая II. Двухлетний Великий Князь принял известие о кончине брата спокойно и, когда его подвели к смертному одру, не боялся, поцеловал усопшего в лоб и положил в кроватку розу, как ему сказали[103 - Боханов А. Н. Последний Царь. С. 12.].

Николай Александрович был особенно дружен со своим средним братом, Великим Князем Георгием Александровичем, который был младше его на три года и который был любимым товарищем детских игр. Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала: «У Георгия было особое чувство юмора. Всякий раз, как он выдавал особенно удачную шутку, Ники записывал ее на клочке бумаги и прятал в “шкатулку курьезов” вместе с другими памятками своего отрочества. Шкатулку эту он хранил у себя в кабинете, когда стал Царём. Зачастую оттуда слышался его веселый смех: Ники перечитывал извлеченные из тайника шутки брата»[104 - Лили Ден, Йен Воррес. Указ. соч. С. 54.].

До семилетнего возраста маленького Великого Князя обслуживал штат из 24 человек. Среди них были учительница грамматики А. П. Оллонгрен, няня-англичанка, две камер-юнгферы, две камер-медхен, гладильщик и два камердинера. Помимо этого, в штат входили лакеи, истопники, два повара[105 - Зимин И. Указ. соч. С. 70.]. Была и русская няня М. С. Воробьёва. Она до конца своих дней питала к своему воспитаннику самые добрые чувства. После неудачного покушения на Цесаревича Николая Александровича в японском городе Отцу М. С. Воробьёва написала ему письмо: «Господь Всемилосердный сжалился над нами и сохранил жизнь дорогого Наследника Цесаревича, особенно эту радость и благодарность чувствую я, которая пользуюсь Его благодеяниями и по милости Наследника Цесаревича имею приют и убежище в болезни и старости. Припадаю к стопам Его Императорского Величества с беспредельным чувством благодарности и молитвы за всю Царскую Семью. Об одном теперь только буду возносить свои молитвы ко престолу Всевышнего, да возвратится поскорее здрав и невредим в Своё доброе Отечество мой благодетель, наш обожаемый Наследник Цесаревич. Бывшая русская няня Его Высочества Наследника Цесаревича Мария Степанова Воробьёва»[106 - М. С. Воробьева – Наследнику Цесаревичу Николаю Александровичу. 2 мая 1891 г. // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1209. Л. 1–2.].

Николай Александрович с детства любил катание на коньках, греблю, атлетическую гимнастику. Его детский дневник наполнен сообщениями об активных физических упражнениях. Он хорошо плавал, фехтовал, был прекрасным наездником. Любовь к активным видам спорта Император Николай II сохранил на всю жизнь. Конечно, Ники, как и все дети, любил играть и шалить. Его натура была живой и активной. Однако наряду с обыкновенным детскими шалостями и поведением, в молодом Царевиче всегда чувствовалось нечто необычное для его возраста. По словам его первого воспитателя англичанина К. И. Хиса, мальчик в детстве был очень застенчив, и трудно было понять, о чём он задумался.

Будущий Царь с детства никогда не терял самообладания и не горячился. Хис вспоминал: «Бывало во время крупной ссоры с братьями или товарищами детских игр, Николай Александрович, чтобы удержаться от резкого слова или движения, молча уходил в другую комнату, брался за книгу, и только успокоившись, возвращался к обидчикам и снова принимался за игру, как будто ничего не было»[107 - Ольденбург С. С. Император Николай II. Опыт биографии // Русская Летопись. Кн. 7. С. 4.].

Будущий флигель-адъютант Николая II С. С. Фабрицкий, имевший возможность наблюдать семью Александра III в Гатчине, вспоминал, что «молодой Наследник Престола Цесаревич Николай пользовался всеобщей любовью и всюду говорили о Его простоте, ласковости и чарующем взоре, который невольно проникал прямо в душу человека, на котором случайно или нарочно останавливался»[108 - Фабрицкий С. С. Указ. соч. С. 15.].

Любимым занятием юного Великого Князя было чтение. Преподаватель английского вспоминал: «Он был очень любознателен и прилежен, вызывая даже добродушные насмешки других, и чрезвычайно увлекался чтением, проводя большую часть свободного времени за книгой. Любил также, чтобы ему читали и сам отлично читал вслух»[109 - Обручев Н. Подлинный облик Царя-Мученика, как Человека, Христианина и Монарха // Николай II в воспоминаниях и свидетельствах. М.: Вече, 2008. С. 231.]. Особенно Цесаревич любил исторические книги. Хис вспоминал, что однажды он читал маленькому Николаю Александровичу книгу по английской истории, где описывался въезд в Лондон короля Иоанна Безземельного, любившего простонародье. Толпа его встречала криками: «Да здравствует король народа!» При этих словах глаза Великого Князя заблестели, он покраснел от волнения и воскликнул: «Ах, вот я хотел быть таким». Хис ему заметил: «Вы не должны быть государем одного лишь простого народа, для Вас все классы населения должны быть равны, одинаково дороги и любимы»[110 - Ольденбург С. С. Император Николай II. Опыт биографии // Русская Летопись. Кн 7. С. 4.].

В юности Государь внешне мало отличался от большинства сверстников своего круга. После окончания курса образования и военной практики у него появилось больше свободного времени, когда можно было позволить себе время от времени «хлыщить[12 - Хлыщить – свободно, бездумно проводить время.]по набережной»[111 - Дневники Императора Николая II. 1894–1918. Т. 1. 1894–1904. М.: РОССПЭН, 2011. С. 43.]. Он был молод, любил веселые невинные развлечения, игру в бильярд, активные физические упражнения. Карты не любил, играл в них редко, но, когда играл, часто выигрывал. Иногда Цесаревич засиживался допоздна в офицерских собраниях, в которых много курили, пили лёгкие вина, иногда, как это свойственно юности, слегка увлекаясь, но никогда не переходя рамки дозволенного. Впрочем, современному человеку, у которого свои «рамки дозволенного», излишества той эпохи показались бы совершеннейшей нормой.

Другим увлечением молодости Николая II был театр, в основном опера и балет. Из детского и юношеского дневника мы можем узнать, какие спектакли он посещал и что ему нравилось. 6 февраля 1884 г. Цесаревич записал в дневнике: «В половине восьмого поехали в Большой театр[13 - Имеется в виду Большой театр в Петербурге, в 1886 г. частично разобранный и переделанный в консерваторию.], где давалась в первый раз опера Чайковского “Мазепа”. Она мне страшно понравилась. В ней три акта, все одинаково хороши. Актёры и актрисы пели превосходно»[112 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1884 г. Запись за 6 февраля // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219 (1). Л. 37.]. Через две недели, 15 февраля, в дневнике появилась новая запись: «После завтрака, в половине второго, мы поехали с Папа? и Мама? в четырёхместных санях в Большой театр. Давали “Дон-Кихот”. Было чрезвычайно смешно. Стуколкин[14 - Тимофей Алексеевич Стуколкин (1829–1894) – выдающийся русский танцовщик.]играл роль Дон-Кихота. Танцы были очень красивы»[113 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1884 г. Запись за 15 февраля // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219 (1). Л. 50.]. 1 января 1888 г.: «Видели Мефистофеля с Фигнером[15 - Николай Иванович Фигнер (1857–1918) – знаменитый русский бас.]и Медеей Мей[16 - Медея Ивановна Мей-Фигнер (1859–1952) – известная певица (меццо-сопрано).]… Чудно!»[114 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1888 г. Запись за 1 января // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 222 (1). Л. 5.] 25 февраля 1888 г.: «Поехали в театр и видели «Евгения Онегина» с Мравиной[17 - Мравина Евгения – сценический псевдоним Евгении Константиновны Мравинской (1864–1914), известной русской оперной певицы.]. Было отлично!» Позже Император Николай II скажет о «Евгении Онегине», которого смотрел множество раз: «Великолепно! Ничего не знаю лучше этой музыки»[115 - Дневники Императора Николая II. 1894–1918. Т. 1. 1894–1904. С. 253.]. «Лебединое озеро» любил меньше, считая этот балет «красивым, но скучным»[116 - Там же. С. 249.].

В 1890 г. Николай Александрович сам попробовал себя на любительской сцене. Вместе с Великой Княгиней Елизаветой Феодоровной они поставили и сыграли во дворце Великого Князя Сергея Александровича несколько сцен из «Евгения Онегина». Представление было своеобразным подарком Императору Александру III, которому 26 февраля исполнилось 45 лет. Спектакль прошёл в присутствии Государя и Государыни и имел большой успех. Как писал в своём дневнике Цесаревич: «Публика – одно семейство»[117 - Цит. по: Боханов А. Н. Последний царь. С. 30.].

Жизнь Цесаревича полностью и безвозвратно переменилась 20 октября 1894 г. В один миг она, беззаботная и лёгкая, превратилась в невыносимо тяжёлый труд царского служения. Исчез «милый Ники» и на его место пришёл Император Николай II, для которого этот долг стал превыше всего. Как и почему это преображение смогло осуществиться? Откуда у этого доброго, мягкого молодого человека появился характер, решительность и государственный ум, позволившие ему в течение неполных 23 лет вести корабль России через бушующее море начала XX в.? Какая сила позволила ему смириться с насильственным отстранением от власти, пленом, глумлением, позволила пронести свой крест до конца и принять мученическую кончину в полутёмном подвале Ипатьевского дома? Безусловно, этой силой была вера в Господа Иисуса Христа, полное доверие Ему.

Любовь к Богу, как и любовь к семейным ценностям, не была у Николая Александровича случайной. Ею отличались многие представители царствующего Дома Романовых, но особенно прапрадед последнего Государя Император Павел I, его дед Император Николай I и его отец Император Александр III. Царь-Миротворец всем сердцем принял Православие благодаря своей глубоко верующей матери – Императрице Марии Александровне. После её кончины Александр Александрович вспоминал: «Мама? постоянно нами занималась, приготовляла к исповеди и говению; своим примером и глубокою христианскою верою приучила нас любить и понимать Христианскую веру. Благодаря Мама?, мы все сделались и остались истинными христианами и полюбили Веру и Церковь»[118 - Император Александр III – Императрице Марии Феодоровне 21 мая 1884 г. // Императрица Мария Феодоровна – Императору Александру III. Переписка.]. С глубокой верой в Бога отошёл в мир иной любимец Марии Александровны, её старший сын Цесаревич Николай. Перед самой кончиной «вошел в спальню священник и начал его исповедовать. Больной был в полной памяти, усердно молился и с великой верой радостно принял тело и кровь Христовы. Выходя от него, отец Прилежаев был весь в слезах и говорил всем, что никогда не встречал в юноше такой глубоко прочувствованной веры»[119 - Татищев С. С. Детство и юность Великого Князя Александра Александровича // Великий князь Александр Александрович. Сборник документов. С. 430.].

Поразительно, что Императрица Мария Александровна, протестантка по рождению, почувствовала и приняла Православие сильнее и глубже, чем многие русские. Такой же будет супруга её внука – Императрица Александра Феодоровна.

В своих письмах Матушке Александр Александрович делился своим духовным опытом: «Да, много в жизни человека бывает непонятного, смутного, невероятного и человек неверующий попадает в омут жизни земной и пропадает навсегда, если не опомнится. Когда что-то меня смущает, и я чувствую, что человеческими силами не выйти из тяжелого состояния души, стоит вспомнить слова Евангелия: “Да не смущается сердце Ваше, веруйте в Бога и в Мя веруйте”. И этого довольно, чтобы прийти в себя»[120 - Великий Князь Александр Александрович – Императрице Марии Александровне // ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Д. 115. Л. 14.].

Александр III выражал непоколебимую уверенность, что «во всём, что делается на земле, есть Воля Божия. Господь, без сомнения, ведёт судьбы народов к лучшему, а не к худшему, если они, конечно, не заслуживают полного Его гнева. Поэтому да будет Воля Господня над Россией, и что ей следует исполнить, и что ей делать, будет указано Самим Господом. Аминь»[121 - Цит. по: Кудрина Ю. Императрица Мария Федоровна и Император Николай II. С. 24.]. Спустя почти 20 лет это же убеждение выразит его сын – Император Николай II: «Во всём волен Бог один, Он делает всё для нашего блага и нужно с молитвами покориться Его святой воле!»[122 - Император Николай II – Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1 Д. 2321. Л. 18.]

Императрица Мария Феодоровна также была глубоко религиозной. 15 мая 1894 г. она писала Супругу: «Да озарит тебя Господь Своим благословением и будет помогать тебе всегда и во всём. Пусть Он даст тебе силы и здоровье, чтобы ты смог ещё много лет осуществлять то большое дело, к которому Он тебя призвал, во имя процветания и славы нашей дорогой России и счастья нас всех и прежде всего моего. Такова моя усердная молитва, с которой я каждый день обращаюсь к Милосердному Богу»[123 - Цит. по: Кудрина Ю. Мать и сын. С. 29.].

В семье Александра III придавали первостепенное значение церковным службам, постам и молитве. В церкви Александр III стоял сосредоточенно, никогда ни с кем не разговаривал, становился на колени, когда пели «Отче наш» и диакон возглашал: «Со страхом Божьим!» Крестился всегда большим крестом[124 - Шереметев С. Д. Указ. соч. С. 78.]. Вскоре после появления на свет первенца Николая его отец записал в дневнике: «Да будет Воля Твоя Господи! Не оставь нас в будущем как Ты не оставлял нас троих в прошлом. Аминь»[125 - Дневник Великого Князя Александра Александровича // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 302. Л. 34.]. В мае 1877 г., находясь на Русско-турецкой войне, Цесаревич Александр писал Марии Феодоровне из Румынии: «Скажи от меня Ники и Георгию, чтобы они молились за меня, молитва детей всегда приносит счастье родителям, и Господь услышит, и пример ее, как Христос никогда не отталкивал от себя детей, а напротив того, ласкал их и говорил с ними и запретил прогонять от себя»[126 - Цесаревич Александр Александрович – Цесаревне Марии Феодоровне. С. 67.].

Отношение Николая II к Священному Писанию, и особенно к Спасителю, с самого детства отличались чувством особенной глубокой любови. Для Государя Христос был не отвлечённым понятием, не красивым мифом, не морально-нравственной доктриной, а Божественной Личностью, существующей здесь сейчас и во веки веков. Слова, чудеса и страдания Христа царственный ребёнок воспринимал так, как если бы он был их свидетелем. Участник детских игр Государя В. К. Оллонгрен вспоминал: «В пятницу был вынос Плащаницы, на котором мы обязательно присутствовали. Чин выноса, торжественный и скорбный, поражал воображение Ники, он на весь день делался скорбным и подавленным и все просил маму рассказывать, как злые первосвященники замучили доброго Спасителя. Глазенки его наливались слезами, и он часто говаривал, сжимая кулаки: “Эх, не было меня тогда там, я бы им показал!” И ночью, оставшись одни в опочивальне, мы втроем разрабатывали план спасения Христа. Особенно Ники ненавидел Пилата, который мог спасти Его и не спас. Помню, я уже задремал, когда к моей постельке подошел Ники и, плача, скорбно сказал: – Мне жалко, жалко Боженьку. За что они Его так больно? И до сих пор я не могу забыть его больших возбужденных глаз»[127 - Сургучев И. Д. Указ. соч. С. 88–89.]. Уже в юности будущий Император записал в своём дневнике: «Все в Воле Божьей. Уповаю на Его милосердие и спокойно, покорно смотрю в будущее»[128 - Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. М.: Сретенский монастырь; Новая книга; Ковчег, 1999. С. 15.].

Будучи подростком, Николай Александрович любил бывать на богослужениях, зажигать лампадки, подходить к кресту. Эта любовь к церковной службе, к молитве затем стала его нравственным стержнем и сохранилась до конца жизни. Он с детства всегда отмечал церковные праздники в своём дневнике. В 1884 г. юный Цесаревич писал: 20 февраля «Великий Пост. Начали говеть. Утром одни пошли в церковь, а Папа? пришёл туда позже»[129 - Дневник Цесаревича Николая Александровича. Запись за 20 февраля 1884 // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219 (1). Л. 55.]. 24 февраля: «Вечером исповедовался в церкви»[130 - Дневник Цесаревича Николая Александровича. Запись за 24 февраля 1884 // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219(1). Л. 59.]; 25 февраля: «В 9 часов утра пошли в церковь. Приобщился Св. Тайн. Вечером были в церкви»[131 - Дневник Цесаревича Николая Александровича. Запись за 25 февраля 1884 // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219(1). Л. 60.].

Во время большого путешествия 1890–1891 гг. Наследник Николай встречал праздник Пасхи на корабле и писал матери: «Мы начали говеть со вторника, ‹…› а причащались в страстную субботу. Вынос Плащаницы и крестный ход по всему фрегату перед заутренней были очень торжественные. Услышать Христос Воскресе на судне произвело на меня сильное впечатление»[132 - Наследник Цесаревич Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 164.].

При посещении любого места, где находилась какая-либо христианская святыня, Николай II всегда поклонялся ей. При этом он всегда проявлял к святыне чисто русское православное отношение. Так, посещая крипту с мощами своего Небесного Покровителя Святителя Николая Мирликийского, которые, как известно, находятся в католической базилике итальянского города Бари, Цесаревич Николай Александрович писал отцу: «В Бари я ездил в базилику и поклонился мощам моего Угодника со всеми офицерами. Приложиться не удалось, так как мощи покоятся под серебряной ракой на глубине 2-х аршин приблизительно, и видеть можно одни кости сквозь узкую дыру в земле. Для меня это было разочарованием, потому что у нас привыкли к цельным мощам, выставленным удобно для поклонения. А в Бари влезаешь на четвереньках под престол и при свете одной лампады с трудом разбираешь, что представляется глазам»[133 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919(5). Л. 207.].

Конечно, неправильно было бы представлять, что Православие Цесаревича Николая было тождественно Православию Императора Николая II. Молодости всегда свойственна недостаточность любого опыта, в том числе и духовного. 3 октября 1894 г., еще до своего перехода в Православие, Принцесса Гессенская писала Наследнику, что ее наставник по Закону Божьему православный священник «очень смеялся вчера, так как я активно выступала против монастырей. А как ты считаешь, разве правильно, что люди заточают себя там, вместо того, чтобы делать в мире добрые дела?». В своём ответе Цесаревич сообщил, что «мы единодушны в этом вопросе». Правда, тут же рассказал Принцессе, что на Руси монастыри делали очень много полезного и она это узнает, когда будет читать русскую историю. «Мне особенно нравятся три монастыря, – пишет далее он, – которые делают исключительно много хорошего для населения, живущего рядом с ними. Это Лавра Преподобного Сергия, рядом с Москвой, другой на далёком севере, Соловецкий монастырь, а третий здесь на берегу Чёрного моря (на Кавказе), Новый Афон»[134 - Государыня Императрица Александра Феодоровна Романова. Дивный свет. С. 189–191.]. Из этих писем видно, что это мысли очень молодых людей, только начинающих свою духовную жизнь, юная Принцесса ещё даже не была православной. К тому же Цесаревич был глубоко влюблён в свою невесту, тяготился разлукой с ней. Их юные высказывания так не похожи на любовь Императора Николая II и Императрицы Александры Феодоровны к монастырским службам, к беседам с монахами, на то поистине невиданное строительство монастырей, которое было осуществлено в последнее царствование. Вся духовная жизнь Государя и Государыни была постоянным духовным взрослением, которое достигло к концу ее высшей степени – святости.

Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала о странном случае, какой произошел с ней и её братом Николаем: «Мне тогда было лет десять или одиннадцать. Помню один жаркий летний день, когда брат попросил меня сходить вместе с ним в дворцовую церковь в Большом дворце в Петергофе. Зачем он хочет пойти туда, он мне не сказал, а расспрашивать его я не стала. Мне кажется, служба уже шла, потому что, как мне вспоминается, в храме ходили священники. Неожиданно началась страшная гроза. Вдруг появился огненный шар. Скользя от одной иконы к другой, расположенной на огромном иконостасе, он как бы повис над головой Ники. Он крепко схватил меня за руку; что-то мне подсказало, что для него наступило время тяжких испытаний, и что я, хотя и совсем маленькая девочка, смогу облегчить его страдания. Я почувствовала гордость и одновременно робость»[135 - Лили Ден, Йен Воррес. Указ. соч. С. 212.].

Поразительно, что подобный же случай произошел с Императором Александром II незадолго до его трагической гибели. Об этом позже вспоминал свидетель происшедшего – Николай II: «Когда я был маленький, меня ежедневно посылали навещать моего Деда. Мои родители отсутствовали, а я был на всенощной с моим Дедом в маленькой церкви в Александрии. Во время службы разразилась сильная гроза, молнии блистали одна за другой, раскаты грома, казалось, потрясали всю церковь и весь мир до основания. Вдруг стало совсем темно, порыв ветра из открытой двери задул пламя свечей, зажжённых перед иконостасом, раздался продолжительный раскат грома, более громкий, чем раньше, и вдруг я увидел огненный шар, летевший из окна прямо по направлению к голове Императора. Шар (это была молния) закружился по полу, потом обогнул паникадило и вылетел через дверь в парк. Моё сердце замерло, я взглянул на моего деда – его лицо было совершенно спокойно. Он перекрестился так же спокойно, как и тогда, когда огненный шар пролетал около нас, и я почувствовал, что нужно просто смотреть на то, что произойдёт, и верить в Господню милость так, как он, мой дед, это сделал. После того, как шар обогнул всю церковь и вдруг вышел в дверь, я опять посмотрел на деда. Лёгкая улыбка была на его лице, и он кивнул мне головой. Мой испуг прошёл, и с тех пор я больше никогда не боялся грозы»[136 - Буксгевден Софья, баронесса. Жизнь и трагедия Александры Феодоровны, Императрицы России. Воспоминания фрейлины. С. 726.].

Глава 2. Жизнь Цесаревича

В декабре 1876 г. восьмилетний Великий Князь Николай Александрович сопровождал Императора Александра II в Академию наук на празднование её 150-летнего юбилея. Это произошло по воле самого Императора, который захотел, «чтобы Ники присутствовал» на этой годовщине, так же как он сам присутствовал полвека назад на столетнем юбилее Академии. При этом Александр II во всеуслышание заявил, «что надеется, что через 50 лет Ники будет также присутствовать и что Саша будет с ним»[137 - Великий Князь Сергей Александрович: биографические материалы. Кн. 1: 1857–1877. М., 2006. С. 295.]. Самому Императору Александру II оставалось жить меньше пяти лет.

1 марта 1881 г. Цесаревна Мария Феодоровна решила ехать со старшим сыном кататься на ледяной каток. Около 15 час. присутствовавшие в Аничковом дворце услышали два мощных взрыва, раздавшиеся со стороны Екатерининского канала. Вслед за ними пришло страшное известие: Государь тяжело ранен какими-то злодеями. Как позже было установлено, ими были члены террористической организации «Народной Воли» Николай Рысаков и Игнатий Гриневицкий. Первую бомбу бросил Рысаков. От её взрыва Александр II не пострадал, но были тяжело ранены кучер, казак и смертельно случайный мальчик-прохожий. Царь, выйдя из кареты, обеспокоился оказанием помощи раненым, а затем хотел видеть задержанного. Подойдя к схваченному Рысакову, который назвал себя вымышленным именем, Царь сказал ему: «Хорош!» – и пошёл к ограде Екатерининского канала, туда, где стоял террорист Гриневицкий. Тот бросил под ноги Государю вторую бомбу. Вечером было оглашено сообщение министра внутренних дел графа М. Т. Лорис-Меликова: «Сегодня, 1 марта, в 1 ч. 45 м. при возвращении Государя Императора с развода, на набережной Екатерининского канала, у сада Михайловского дворца, совершено было покушение на священную жизнь Его Величества, посредством брошенных двух разрывных снарядов: первый из них повредил экипаж Его Величества, разрыв второго нанёс тяжёлые раны Государю»[138 - Русский Вестник. Журнал литературный и политический, издаваемый М. Катковым. Т. 152. М., 1881. С. 1.].

Император Александр II, истекающий кровью, произнёс: «Во дворец, там умереть…» Израненного Государя доставили в Зимний, внесли на ковре в его кабинет и уложили на кровать, возле письменного стола, за которым он обычно работал. К умирающему отцу немедленно прибыли Цесаревич Александр Александрович, Цесаревна Мария Феодоровна и их старший сын Великий Князь Николай. Двоюродный дядя Николая II, друг его юношеских игр, Великий Князь Александр Михайлович вспоминал: «Император Александр II лежал на диване у стола. Он был в бессознательном состоянии. Три доктора были около него, но было очевидно, что Государя нельзя было спасти. Ему оставалось несколько минут жизни. Вид его быль ужасен: его правая нога была оторвана, левая разбита, бесчисленные раны покрывали лицо и голову. Один глаз был закрыт, другой – смотрел перед собой без всякого выражения»[139 - Александр Михайлович, Великий Князь. Указ. соч. С. 66.].

Впоследствии сам Николай II вспоминал, как он, 13-летний подросток, стал свидетелем мучительной смерти Деда: «Когда мы поднимались по лестнице, я видел, что у всех встречных бледные лица. На коврах были большие пятна крови. Мой Дед истекал кровью от страшных ран, полученных от взрыва, когда его несли по лестнице. В кабинете уже были мои родители. Около окна стояли мои дяди и тёти. Никто не говорил. Мой Дед лежал на узкой походной постели, на которой он всегда спал. Он был покрыт военной шинелью, служившей ему халатом. Его лицо было смертельно бледным. Оно было покрыто маленькими ранками. Его глаза были закрыты. Мой отец подвел меня к постели: “Папа?, – сказал он, повышая голос, – “Ваш луч солнца здесь”. Я увидел дрожание ресниц, голубые глаза моего деда открылись, он старался улыбнуться. Он двинул пальцем, но он не мог поднять рук, ни сказать то, что он хотел, но он, несомненно, узнал меня. Протопресвитер Бажанов подошел и причастил Его в последний раз. Мы все опустились на колени, и Император тихо скончался. Так Господу угодно было»[140 - Буксгевден Софья, баронесса. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России. Воспоминания фрейлины. С. 727–726.].

Последние минуты жизни Царя-Освободителя запечатлел и Великий Князь Александр Михайлович: «Лейб-хирург, слушавший пульс Царя, кивнул головой и опустил окровавленную руку. – Государь Император скончался! – громко промолвил он. Княгиня Юрьевская[18 - Морганатическая жена Императора Александра II Е. М. Долгорукова.]вскрикнула и упала, как подкошенная, на пол. Ее розовый с белым рисунком пенюар был весь пропитан кровью. Мы все опустились на колени. Влево от меня стоял новый Император. Странная перемена произошла в нем в этот миг. Это не был тот самый Цесаревич Александр Александрович, который любил забавлять маленьких друзей своего сына Никки тем, что разрывал руками колоду карт или же завязывал узлом железный прут. В пять минут он совершенно преобразился. Что-то несоизмеримо большее, чем простое сознание обязанностей Монарха, осветило его тяжелую фигуру. Какой-то огонь святого мужества загорелся в его спокойных глазах. Он встал. – Ваше Величество, имеете какие-нибудь приказания? – спросил смущенно градоначальник. – Приказания? – переспросил Александр III. – Конечно! Но, по-видимому, полиция совсем потеряла голову! В таком случае армия возьмет в свои руки охрану порядка в столице! Совет министров будет собран сейчас же в Аничковом дворце»[141 - Александр Михайлович, Великий Князь. Воспоминания Великого Князя. В двух томах. М.: Захаров; АСТ. Т. 1.].

В 15 час. 35 мин. 1 марта 1881 г. Императорский штандарт над Зимним дворцом медленно пополз вниз. Огромная толпа, молча стоявшая на Дворцовой площади, в основном простонародье, сняла шапки и опустилась на колени: Царя-Освободителя не стало. Началось царствование Императора Александра III. Его старший сын Великий Князь Николай Александрович стал Наследником русского престола. В своём первом Высочайшем манифесте Император Александр III повелел «учинить присягу верности Нам и Наследнику Нашему, Его Императорскому Высочеству Цесаревичу Великому Князю Николаю Александровичу»[142 - Высочайший манифест от 1 марта 1881 г. // Русский Вестник. Журнал литературный и политический, издаваемый М. Катковым. Т. 152. М., 1881. С. XXXVI.]. Впервые в истории Александр III повелел, чтобы присягу ему и Цесаревичу приносили «и крестьяне наравне со всеми Нашими верными подданными»[143 - Мученическая кончина Царя-Освободителя Императора Всероссийского Александра II. М., 1881. С. 47.].

Доктор ист. наук С. Л. Фирсов в своей работе замечает: «Трудно сказать, что испытывал в те минуты двенадцатилетний подросток (тогда он еще не вел дневник), но то, что произошедшее произвело на него неизгладимое впечатление – несомненно»[144 - Фирсов С. Л. Николай II. Пленник самодержавия. М.: Молодая гвардия, ЖЗЛ, 2010. С. 30.]. Родители не хотели, чтобы их старший сын оставался в Зимнем, и сказали графу С. Д. Шереметеву отвезти его обратно в Аничков дворец. Когда Шереметев с Наследником вышли к подъезду, их ждал казачий конвой. Николай Александрович внезапно приказал не сопровождать его. Шереметев вспоминал, что его «озадачило такое решение, но делать было нечего. Казак вскочил на козлы, мы сели в карету и благополучно прибыли в Аничков. Оттуда я поспешил обратно, чтобы доложить Государю, что Цесаревич в целости доставлен домой»[145 - Шереметев С. Д. Указ. соч. С. 123.].

С. Л. Фирсов делает вывод: «Мальчик не был трусом и в страшной ситуации неразберихи и суеты, явившейся следствием произошедшего в тот день убийства венценосного деда, не потерял присутствия духа. Детство закончилось, настала пора юности, время постепенной подготовки к будущей роли Самодержца»[146 - Фирсов С. Л. Указ. соч. С. 30.].

6–15 марта состоялись похороны Императора Александра II. Царь шёл пешком за гробом отца, без пальто, в одном генерал-адъютантском мундире, с Андреевской лентой через плечо. Цесаревич Николай следовал в Петропавловский собор в траурной карете вместе с Императрицей Марией Феодоровной. В Петропавловском соборе Цесаревич стоял рядом с гробом убиенного Деда и всё время церемонии похорон безутешно рыдал[147 - Grunwald Constantin. Op. cit. P. XVII.]. Тогда никому не приходила в голову мысль, что Внуку придётся также принять мученическую кончину.

14 марта 1881 г. Александр III своим Манифестом определил, что «приняв в уважение малолетство Наследника Нашего Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича» до его совершеннолетия «на случай кончины Нашей» назначить Правителем Государства «любезнейшего Брата Нашего Великого Князя Владимира Александровича»[148 - Высочайший манифест 14 марта 1881 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 52. Л. 1.].

После убийства отца Император Александр III и его семья переехали из петербургского Аничкова дворца в Гатчинский. В Аничковом прошла большая часть детства Николая II, в Гатчине – его юность. Решение Александра III переехать в Гатчину вызвало у большей части свиты и общества большое удивление. Со времён Императора Павла там постоянно никто не жил. Император Николай Павлович прибывал сюда лишь для проведения осенних манёвров, иногда навещал дворец летом вместе с семьёй. По приказу Николая I на плацу перед дворцом был установлен памятник его убиенному отцу, работы скульптора И. П. Витали. При открытии памятника 1 августа 1851 г. в почётном карауле стоял шестилетний Великий Князь Александр Александрович. Наверное, с детства Александр III относился к памяти Императора Павла Петровича с особым чувством. По-видимому, и Гатчину для своей резиденции он выбрал не случайно. В Гатчинском дворце сохранялся архив Императора Павла I, который пользовался неизменным вниманием Александра III. Кабинет Павла I в Гатчинском дворце сохранялся в неприкосновенности. На отдельном столике, на куске штофа лежало принадлежавшее Павлу Петровичу Священное Писание. Как рассказывали впоследствии дворцовые слуги, Александр III приходил сюда молиться. Думается, к концу своего царствования Александр III больше, чем кто-либо, знал о своём убиенном Прадеде[149 - Твардовская В. А. Александр III // Романовы. Исторические портреты. Т. 2. С. 319.].

Семья Императора Александра III заняла в Гатчинском дворце помещения в Арсенальном каре. Для личных апартаментов были выбраны комнаты антресольного этажа, маленькие и невысокие, похожие на каюты. Высокий и могучий Царь казался в этих комнатах Гулливером в царстве лилипутов. Он же прекрасно чувствовал себя именно в маленьких помещениях с невысокими потолками. Примечательно, что Император Пётр Великий, отличавшийся, как известно, двухметровым ростом, также любил маленькие помещения с низкими потолками.

В Гатчине и ее окрестностях охотились на самых разных зверей: медведей, волков, оленей, ланей, лисиц, зайцев. Из птицы чаще били тетеревов, фазанов, глухарей, реже – уток. Царские дети с ранних лет учились меткой стрельбе и позже стали участниками охот близ Гатчины; особенно хорошим охотником был Наследник Цесаревич Николай Александрович[150 - Кустова Т.А, Рыженко, И.Э., Фарафонова А. Н. Царские дети в Гатчине. СПб.: Абрис, 2004.].

Александр III страстно любил рыбалку, и это увлечение передалось жене и детям. Различным способам рыбной ловли он предпочитал лучение рыбы ночью. Неудачным для него считался улов в несколько десятков рыб (щуки шли отдельным счетом); в среднем он ловил до двух сотен, отправляясь на рыбалку после десяти часов вечера, а по возвращении работал до утра.

Помимо рыбалки и охоты, в Гатчинском парке были и другие многочисленные развлечения. Зимой устраивали прогулки в санях с приглашенными из Петербурга гостями, заезжали на Ферму – пить кофе и чай. Террасы парка приспосабливали под горы для катания на салазках. В снежных баталиях с большим удовольствием принимал участие и сам Государь. Перед дворцом «катали болвана» (снежную бабу), такого большого, что лепили его несколько дней. Всей семьей работали в парке – счищали снег, рубили деревья, жгли костры, запекали яблоки и картошку. На озерах заливали каток – самой большой любительницей коньков была Императрица Мария Феодоровна[151 - Там же.].

Летом катались по парку в колясках, на велосипедах, верхом. Весной, ближе к Вербному воскресенью, сажали вербы на островах. На озера выходили на лодках, байдарках и в шлюпках с матросами, часто гребли сами. А еще в распоряжении детей был «аквапед» – прообраз современного водного велосипеда. В 1882 г., в начале «электрического» бума, в Гатчине даже появилась лодка с электрическим двигателем. В Егерской слободе Царская Семья держала прирученных зверей. Здесь можно было покормить медведей и покататься на осликах.

По словам одного из личных царских врачей Н. А. Вельяминова: «Государь Александр III жил в Гатчине жизнью богатого помещика и очень любил заниматься местными хозяйственными вопросами и много делал для благоустройства Гатчинской вотчины. Петербург с его бюрократией он очень не любил и не раз говорил мне, что смотрит на поездки в Петербург и пребывание там, как на исполнение тяжелой и неприятной обязанности. Он очень не любил торжественности, помпы и парадов в широком смысле этого слова, но исполнял все, что полагалось по этикету, никогда не показывая, что ему скучно и противно»[152 - Вельяминов Н. А. Воспоминания об Императоре Александре III // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив, 1994. С. 249–313. Т. V.].

В июле 1881 г. Цесаревич Николай Александрович сопровождал своего отца в Москву. Император Александр III очень любил Первопрестольную столицу и эту любовь передал своему старшему сыну. Восторженный приём, оказанный Царю в Москве, наглядно увиденное единение Царя с народом произвело сильное впечатление на юного Цесаревича, особенно на фоне того ужаса, каким жила Царская Семья последние годы в Петербурге.

Железнодорожная катастрофа 1888 г.

17 октября 1888 г. Император Александр III со всей семьёй возвращался из Ливадии в Петербург. В 14 час. 14 мин., когда Собственный Его Императорского Величества поезд, состоявший из 10 вагонов, следовал мимо станции Борки Харьковской губернии, произошло схождение его с рельс. Вот как описывал это происшествие «Правительственный вестник» от 20 октября 1888 г.: «Императорский поезд, вышедший из ст. Тарановка в полдень 17-го октября, потерпел крушение на 277-й версте, между ст. Тарановка и Борки, на насыпи, пролегающей через довольно глубокую балку. Во время крушения Их Величества Государь Император и Государыня Императрица, со всем Августейшим Семейством, и лица Свиты находились за завтраком, в вагоне-столовой. При сходе с рельсов первого вагона произошла страшная качка; следующие вагоны слетали на обе стороны; вагон-столовая, хотя и остался на полотне, но в неузнаваемом виде: все основание с колесами выбросило, стенки сплюснулись и только крыша, свернувшись на одну сторону, прикрыла находившихся в вагоне. Невозможно было представить, чтобы кто-либо мог уцелеть при таком разрушении. Но Господь Бог сохранил Царя и Его Семью: из обломков вагона вышли невредимыми Их Величества и Их августейшие Дети. Спаслись и все находившиеся в этом вагоне лица, получив лишь легкие ушибы и царапины, кроме флигель-адъютанта Шереметева, который пострадал более других, но не тяжело. К прискорбию гибель прочих из разбитых частей поезда сопровождалась несчастиями. Убиты 19 ‹…› раненых 18. ‹…› Государь Император изволил лично распоряжаться организацией помощи раненым. Несмотря на крайне дурную погоду, при пронизывающем дожде и сильной грязи, Его Величество несколько раз спускался под откос к убитым и раненым и поместился в вытребованный к месту крушения свитский поезд только тогда, когда последний раненый был перенесен в санитарный поезд, прибывший по требованию из Харькова»[153 - Правительственный Вестник. 20 октября 1888 г.].

В момент крушения поезда Александр III с женой и детьми, за исключением маленькой Великой Княжны Ольги Александровны, находился в вагоне-столовой. Этот вагон, большой, тяжелый и длинный, был укреплен на колесных тележках. При ударе тележки отвалились. Тем же ударом были сломаны поперечные стенки вагона, а боковые треснули, и крыша стала падать на пассажиров. Стоявшие в дверях камер-лакеи погибли, остальных пассажиров спасло только то, что крыша при падении одним концом уперлась в пирамиду из тележек. Образовалось треугольное пространство, в котором и оказалась Царская Семья. Следующие за ним вагоны, которые могли окончательно сплюснуть салон-вагон, развернуло поперек пути, что спасло столовый вагон от полного разрушения.