Черная метель

Дана выпрямилась и позволила повелительнице огненной стихии поднять разлетевшиеся письма.

– Что там так отвратительно грохочет?

Эна взглянула в сторону окна, из-за которого продолжали раздаваться удары, теперь уже не такие громкие.

– Вчера начали сносить очередной дом на набережной. Он сложен из камня и, судя по всему, очень хорошо. Рабочие стараются сделать все побыстрее, и девушки помогают им по очереди. Возможно, Натали или Люцилла перестарались.

– Главное, чтобы никого не придавило после их помощи.

Эна поджала губы. Она считала, что чернорабочим платят достаточно, а риск – это обычное дело для этих людей. Но Девона так не думала. В городе и так полно напуганных ее деятельностью, нечего давать им повод для открытого недовольства.

– Что за письма? Что-то срочное? Настолько срочное, что я не могу прежде хотя бы умыться?

Камеристка задумалась, явно не зная, что ответить. Затем, старательно не глядя в сторону Даны, произнесла, растягивая слова:

– Их принесли уже после того, как Ковентина уехала в банк, и она, естественно, не успела их посмотреть. Сначала такой высоченный священник принес вот этот большой белый конверт, а почти сразу после него приехал офицер и передал второе письмо, с тисненым изображением короны. Священник поинтересовался, не покидали ли вы академию.

Девона, уже направившись к дверям в импровизированную ванную комнату, остановилась и жестом подозвала служанку. Высоченный? Это было интересно. Она быстро перебрала в голове всех служителей Неделимого, с которыми сталкивалась в последнее время. Ни один не подходил под описание. Хотя слово высоченный для нее и для Эны могло характеризовать совсем разных людей.

– Ты раньше не видела этого священника?

Эна покрутила головой и уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом передумала и просто отдала письма Девоне.

Некоторое время госпожа ректор крутила оба конверта в руках, сражаясь с желанием немедленно ознакомиться с содержимым, но затем вернула их камеристке, не вскрывая.

– Отнеси письма в кабинет и распорядись, чтобы приготовили кофе. И скажи, чтобы не экономили: мне нужен будет настоящий крепкий напиток, а не бурда, от которой не получаешь никакого удовольствия. И булочек с вишневым вареньем парочку. Хотя нет, постой. Одну булочку, – И, уже скрываясь за дверью, неожиданно для себя зевнула и недовольно пробурчала: – Оденусь сама, но ты поможешь мне разобраться с волосами уже там, на месте. Хотя… Нет, на месте в кабинете.

Ее рабочая комната, кабинет, сосредоточение всех планов и забот, встретила Девану настороженной тишиной. Она обошла стол, стараясь не смотреть на аккуратную стопочку бумаг, накопившихся за время ее отсутствия. Кошки помчались вдоль стены с драконами, изучая углы с таящимися в них холодными тенями. Потом уже спокойные и удовлетворенные отсутствием явной опасности для хозяйки улеглись на своих ковриках у окна, где теплые солнечные пятна на полу манили развалиться в самых небрежных позах.

Дана, как всегда, остановилась у портрета матери и мысленно задала Елене все тот же вопрос:

– Почему, мама? Почему?

Смысл вопроса каждый день был разным, но ответ всегда один – гордое молчание. Дракон игнорировал ее. Впрочем, бывало ли раньше по-другому? Но так поступала не только ее мать. Разве подруги за глаза не называли Девону Снежной королевой? Они даже не подозревали, насколько были правы.

– Удивительно, в этом месте зябко, как в склепе. Окна все нараспашку, на улице жарко так, что дышать невозможно. А тут какая-то холодюга, аж мурашки по коже. Не знаю, может быть, кабинет стоит протапливать и летом? – голос Эны оторвал от грустных мыслей, и Девона поспешила к столу. – Кофе только с огня, а булочки прямо из печи. Тереса как знала: поставила их вовремя. У нее предчувствие сильнее любой магии. Я зашла, а она уже готовые на блюдо выкладывает. Не удержалась, пока кофе заваривалось, съела одну. Наслаждение, как у листочка на самой верхней веточке священного дерева, уже почти слившегося с сиянием Неделимого. Просто растаяла во рту.

Девона приподняла салфетку. Запах сдобы наполнил помещение и мгновенно заставил исчезнуть и холод, и неприятные воспоминания. На подносе высилась целая горка булочек, и девушка поймала себя на том, что улыбается почти так же, как кошечки над своими мисками.

– И что у нас тут происходит? – Дана задала вопрос просто так, чтобы поддержать разговор. Кофе был заварен именно так, как она любила. День, может быть, совсем неплохим.

Очередной грохот за окнами застал ее с полным ртом. Девона чуть не подавилась и только теперь заметила, что поднос почти опустел. Она подняла глаза и встретилась взглядом со своей камеристкой. Та, судя по всему, просто вот- вот могла задохнуться от плохо скрываемого веселья.

Девона некоторое время с нескрываемым удивлением переводила взгляд с девушки на остатки своей утренней трапезы, а потом не выдержала и громко рассмеялась. Служанка вторила ей звонким смехом.

– Не сомневаюсь, это заговор. Вы с Тересой решили раскормить ректора, чтобы послезавтра мне не в чем было пойти на съезд благороднейших из благородных. Ведь там меня будут разглядывать сквозь монокли эти побитые молью главы родов.

– Вполне возможно, что там будут как раз молодые кавалеры в красивых мундирах и костюмах с фамильными мечами. Так что вам предстоит купаться в мужском внимании.

Девона отпила глоток. Ей больше не хотелось смеяться. Кофе остыл, и градус настроения упал до уровня рабочего утреннего.

Эна была прекрасным эмпатом и решила, что ей тоже стоит принять строгий, деловой вид. Избавить от утренней меланхолии госпожу ректора на сколько-нибудь длительное время в отсутствии стражей и Ковентины было совершенно невозможно. Но она попыталась.

– Подать еще кофе? Я попросила девушек на кухне держать турку подогретой.

Девона постучала пальцами по столу. Звук ей понравился, она даже вспомнила какую-то мелодию. Было бы неплохо подтащить кресло к окну, вытянуть ноги и выпить еще чашечку. А может быть спуститься в рощу и попросить подать кофе туда. Она вздохнула, отрицательно покачала головой и протянула руку к разноцветной стопке корреспонденции, отнюдь не маленькой. “И это только за два дня!”

Конверт из посольства лежал сверху. Его Девона и открыла первым.

Слегка нахмурившись, она пробежала глазами короткий текст, стараясь одновременно не пропустить последние слухи и сплетни, которые торопливо излагала ее подруга-служанка. В основном Эна рассказывала об отношениях, складывающихся между студентками. О том, какое недовольство высказывают их родственники, свидания с которыми в последнее время частично ограничены, об их просьбах и жалобах. О ценах на продукты на рынке и всяких странностях и происшествиях в городе.

Девона всегда выслушивала свою личную хозяйку огня до или после каждого доклада Ковентины или встречи со стражами. Благодаря этому легче было понять, что происходит в их мирке, с каждым днем все более отдаляющемся от жизни города.

Тайно или явно приобретенные с помощью банка дома вокруг старинного здания Академии, Девона, уже не скрываясь, называла своим академическим городком. Часть домов сносили, чтобы оградить от реки металлическим забором всю территорию, которой теперь владела Девона Ля Форэ Вертэ. В других домах размещали необходимые для жизни ее маленького сообщества лавки, мастерские и пекарни.

Завтра или послезавтра рабочие начнут рыть канал, который полностью отделит их перешеек от городских районов. Тогда они будут в безопасности.

– Какая болезнь?

Девона резко подняла голову, оторвавшись от размышлений. Эна замерла посреди фразы с открытым ртом, изумленная реакцией госпожи ректора.

– Ну же, дорогая. Что ты об этом знаешь? Что говорит доктор Хуммельс?

Хозяйка огня машинально вытерла о передник ладони, которые, наверное, внезапно вспотевшие.

– Говорят, что в большом лагере, в Новом Пергаме, так его называют пришлые, люди сильно страдают желудком. Умирают даже. И городская стража не может ничего сделать. Их туда не пускают. И врачей тоже.

– Не пускают? Как такое возможно?

– Угрожают оружием. Но стража и сама не очень рвется туда зайти. Над лагерем каждый день видят клубы дыма, – тут девушка понизила голос до шепота. – Мертвых сжигают.

Дана вздрогнула. Это могла быть дизентерия. Или, не дай бог, что похуже.

– Лагерь выше по течению или ниже?

– Ниже, далеко. До города часа два пешком.

– Проверь, чтобы все обязательно пользовались мылом и мыли посуду в кипяченой воде.

Эна кивнула и вздохнула. Видимо в глубине души она не верила, что сюда может прийти болезнь, которая время от времени выкашивала целые деревни. Но с другой стороны кто как не Девона больше других должна была разбираться в этом?

Дана некоторое время молчала. Эпидемии были ее тайным ужасом. Люди в этом мире до сих пор ничего не знали о прививках и антисептиках, долгое время во всем полагаясь на магию.

Даже врачи, с которыми она беседовала, принимали некоторые вещи с явным недоверием. Но теперь ей удалось переломить тенденцию. Они уже начали кипятить свои хирургические инструменты, и даже были близки к началу производства пенициллина.

Хотя и магия наверно могла бы помочь. А еще лучше, если бы врачи могли работать вместе с магами или привлекать их в самых тяжелых случаях. Скорее бы Реган приехал и помог ей найти людей с такими же способностями как у него.

Но сейчас она могла только добиваться максимального соблюдения гигиены.