Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

На квадратном столе в стороне разнообразные ступки с пестиками, бусы сушеных частей животных, перья и лапки птиц и блестящие серебром инструменты: крючки, ножи спицы всякой длины и толщины. Обеденная зона находилась в другом углу гостиной.

– Вы сюда на лошадях прибыли? Что-то я не заметила вашего экипажа или коня.

– Пешком.

– Пешком?.. – женщина поднесла к его лицу фонарь и с подозрением уставилась на него, осмотрела одежду гостя.

Одежда была не богатой.

– Кто ваш господин? Кто послала вас? – она резко развернулась к нему лицом, глаза у неё задвигались, словно она искала что-то взглядом или обдумывала.

Храбр догадался, что этот визит может быть для него не слишком приятным.

– Я под пятой бояр не хожу, – ответил Храбр. – Помощь нужна Светозару, сыну воеводы. Знает ли мэтр Корнелий местные болезни?

– Светозару? – почему-то вдруг охнула супруга мэтра прикрыв платком губы и побледнела так, что даже в скудном свете жировых фонарей это стало заметно. – Он жив ещё?

Вот этот вопрос больше всего и не понравился росомахе.

– А почему вы удивляетесь, почтенная?

Супруга Корнелия не ответила, а лишь позвала помощника.

– Камень, проводи гостя! Светозару уже никто не поможет. Корнелиус не ошибается. Парень безнадежен, – заявила она. – Не надо людей попусту беспокоить по ночам.

– Вот пусть другим то же самое скажет уперся Храбр.

Тут подоспел помощник, он же и сторож этого дома. Крепкий мужик с блестящей лысиной и в одних подштанниках. Он стал нагло выталкивать росомаху из дома на улицу. Кузнец извернулся и дал ему по роже кулаком. А кулак у кузнеца был крепок, как молоток. Камень, хоть и был выше его не целую голову, да и шире, повалился на пол хватаясь за окровавленный нос. Женщина заорала от страха и ее визгливый голос словно острие копья пронзало чуткий слух росомахи. Он схватился за уши и отпихнул бабу локтем в сторону от лестницы ведущей на второй этаж, где и была спальня эскулапа.

– Что, что такое, Ива? – на лестницу выбежал разбуженный шумом знахарь. Это был человек со смуглым и хитрым лицом. Он тер глаза спросонья и мотал головой.

Жена подобрала длинный подол рубахи и бросилась на улицу, чтобы позвать на помощь городскую стражу.

– Ты, значит, сына старосты лечил? – спросил испуганного лекаря Храбр. – Со мной тварь пойдешь!

Услышав о сыне старосты, знахарь кинулся было бежать, но кузнец крепко схватил его за ворот такой же длинной, как и у его супруги рубахи и потянул за собой. Когда он выкинул полураздетого лекаря на улицу и протащил его, почти волоком несколько метров по неровной булыжной мостовой, его остановила, схватив за плечо, чья-то крепкая и большая рука. Кажется, на зов бабы прибежала городская стража. Но Храбр заметил это только теперь. Настолько кипела сейчас в его жилах ярость.

– Стой, – прогудел знакомый громкий голос. – Куды попер знахаря?

Храбр готов был уже бросится на здоровяка и стражу. Справиться с ними он бы не смог, но просто так сдаваться не хотел. Но потом в страже, остановившем его, узнал Сома. Видимо сегодня был первый день его дежурства как десятника и Храбру посчастливилось, что Лекарскую слободку сейчас охранял именно его отряд. Новая форма десятника шла богатырю. Наверное пришлось шить на заказ: зеленый сюртук с воротником-стойкой и медные, начищенные пуговицы.

– К Хельге. Он не хочет сына старосты лечить!

– Ах, не хочет, идти! – Сом одной рукой поднял Корнелия с мостовой за шкирку и забросив его за спину, как мешок картошки? понес быстрым шагом к “Перегрызенному кнуту”. – Так, мужики, оставаться на месте, трое со мной! – приказал десятник своим стражам, прибежавшим на крики с ним на подмогу. – Надо знахаря Хельге отнести.

Мужики смотрели на Полесского богатыря и их нового командира задрав головы к верху. Сом взвалил живую поклажу на плечо и потащил, не обращая внимания на вопли и угрозы лекаря.

В окна окрестных домов стали выглядывать люди, некоторые даже выбегали на улицу, чтобы посмотреть на то, как богатырь тащит на плече одного из лучших лекарей Китежа. Корнелиус вопил так, словно с него тащили жилы.

Похоже, этот вечер запомнят многие Китежане!

* * *

Высокая температура все держалась у Светозара. Мальчик мучительно стонал. Комнату наполнил тяжелый дух и неприятный запах. Хельга сама уже взмокла, словно мышь, попавшая в бутыль, устала, присела отчаявшись на стул. Вода не помогала. “Доживет ли мальчик до утра?” – висел неозвученный вопрос.

Целители не боги, такие же смертные, как и все прочие. Просто ведают чуть больше остальных в том, что творится человеческом теле. Вот сейчас как раз пришло время обращаться к создателям мира с мольбою и просьбой пощадить невинное дитя.

Но Хельга не верила не в единого бога и полагалась только на саму себя. Да, конечно ее, как обычно заведено в оренбургских семьях, крестили в младенчестве, но вот веры от этого в ней не завелось. Верила она не в бога, а скорее в высший разум, в судьбу, в справедливость и в то, что она в той или иной степени все же существует. И не важно, в каком мире она живет на данный момент. В такие моменты, как и сидя на борту падающего самолета невозможно быть атеистом.

– Что делать дед Пересмысл? – спросила она с отчаянием ведуна. – Он горит на руках и я могу только смотреть на это.

В комнату постучались осторожно и дверь открылась и на пороге появился Ерш с каким-то человеком.

– В чем дело? – спросила Хельга. – Кто это?

– Я явился по просьбе некого Храбра, чтобы осмотреть сына воеводы, – объяснил человек в черном котелке и с усами, судя по одежде, похоже, приехавший из Аркрума в земли Скив, чтобы врачевать.

– Там еще несколько лекарей пришли, – сообщил Ерш.

– И все к Светозару? – удивилась девушка.

– Все! – подтвердил лекарь.

Хельга только подивилась про себя на кузнеца. Он по её просьбе готов сюда весь город пригнать! И она это без сомнения оценила.

Лекари по очереди поднимались в комнату в сопровождении дядьки, осматривали парнишку. Всего их прибыло около пятнадцати человек. Кого только среди них не встречалось. Лекарством занимались не только оборотни или люди, но также три дворфа, пара гномов и один аслау. Хотя, представители этой расы таким ремесло практически не промышляли, ну только если у себя на родине.

Через некоторое время явились в гостиницу и Храбр с Сомом. Лекарь, притащенный ими силком, потерял по пути домашние обувь, извозился в придорожной пыли. Но когда понял, что гостиница полна его “коллег”, сразу подозрительно притих и тихонько примостился в уголке, ожидая своей очереди осмотреть мальчика. Примолк.

Разнообразные знахари мальчишку разворачивали, обнюхивали, окуривали какими-то травами и благовониями, заглядывали в рот, щупали пульс, один даже хотел заглянуть туда, куда заглядывать не следовало. И заглянул бы, если бы этому обстоятельству не воспротивился дядька Ерш и Хельга. После осмотра, все знахари спустились вниз в харчевню и расселись за одним большим столом, чтобы решить, что за болезнь скрутила Светозара. Ершу пришлось поставить им всем бочонок пива.

Из этого многие сделали такой же вывод, как и Хельга. Болезнь наследника воеводы была похожа по диагнозам на многие хвори и в то же время ни на одну из них.

Ни один диагноз не подтверждался. После осмотра мальчика некоторые эскулапы лишь мотали головой: мол, помочь я здесь ничем не в силах. Да и вообще, по мнению Хельги многие из них умели только грибы жрать. Другие задерживались, собирались на первом этаже и живо спорили по поводу странной хвори наследника воеводы. Правда, все эти знахари согласились однозначно только в одном – мальчишку уже не спасти.

Хельга выслушала все их доводы, гневно стукнув ладонью по столешнице, встала из-за стола и пошла в комнату к мальчишке.

– Не спасти! Да пока человек дышит, его еще можно попытаться! – сетовала она опустившему руки Пересмыслу. – Сбить бы жар, для начала… Только как?

И тут ее словно дернуло!

– Дед, его же спиртом надо обтирать! Точно, в такую жару это лучший способ сбить температуру.

– Э-э-э, мертвой водой? – удивился ведун и не успел он опомнится, как его ученица выскочила в коридор, вбежала в комнату уже дремавшего гончара и чуть ли не пинками растолкала его.

– Лан, Лан, нам нужен спирт. Принеси!

– Что, сейчас?