Проклятие Черного орла

– Хватит, Монрат! – она с нарастающим раздражением хотела оттолкнуть его, но он довольно жестко сжал ее руку.

– Фий-Этт, – он словно пушинку отодвинул колдунью в сторону и подошел к Мирам.

Девушка медленно встала. Ее ясные голубые глаза были широко распахнуты, но зрачки сузились до маленьких черных точек от панического ужаса. Он еще ничего не успел сделать, когда она надрывно вздохнула и, зажмурившись, быстро сказала:

– Я сама без разрешения уехала из замка на Хронасе, и в селении, когда уже возвращалась домой, он меня скинул.

Она закрыла лицо ладонями и добавила.

– Я ездила за сборником сочинений менестрелей…

– Хорошо.

Все такой же спокойный голос Сэнджела вывел ее из нервного оцепенения. Она медленно убрала от лица руки и исподлобья посмотрела на отца. Он все также стоял перед ней, скрестив на груди руки, но глаза его улыбались. Мирам медленно приблизилась к нему и словно маленький зверек положила ладони на его руки и прижалась щекой к его груди.

– Даже не пытайся обещать, что больше не будешь, – предупредил Сэнджел и она почувствовала, как незримые руки так и не сжав шею, обняли ее за плечи.

– Не буду, – она, наконец, подняла взгляд на отца и осторожно улыбнулась. – Но мне, правда, жаль.

– Не ври.

– Так не честно! – воскликнула она, отстранившись, ее глаза наполнились влагой, губы задрожали. – Ты можешь хотя бы мысли мои не читать?!. – сквозь слезы простонала она и, отвернувшись от отца, выбежала из зала.

– Даже не вздумай! – сердито предупредила Фий-Этт, тут же встав перед ним. – Ты и так ее измучил! Она твоя дочь, а ты обращаешься с ней, как с безродной студенткой!

– Вот, именно. Она МОЯ дочь, – Сэнджел продолжал говорить спокойно и тихо, но воздух в зале вибрировал от напряжения. – Будь она безродной студенткой, мне не было бы дела до того, чем она занимается и где шляется. Но, раз уж ей не повезло, быть моей дочерью, ей придется соответствовать. Ты и сама прекрасно знаешь, к чему может привести ее безрассудство.

– О, боги! Сэнджел! – застонала Фий-Этт и устало опустилась на стул возле стола. – Нельзя все время думать только о плохом. Скоро уже двадцать лет, как все спокойно, с чего ты взял, что что-то обязательно случится? В ордене все хорошо, в замке тоже полный порядок… А Мирам и так из шкуры вон лезет, чтобы тебе угодить…

– Заметно, – он сел рядом за стол и налил в бокал немного вина.

– Вспомни, я тоже сбегала из замка, – она примирительно улыбнулась. – У меня-то детства нормального не было, а Мирам вообще из-за книг не вылезает…

– Только не делает того, что ей велят.

– Нет! Ты невыносим!

Она встала, чтобы уйти, но Сэнджел удержал ее за руку и, притянув, усадил к себе на колени.

– Прости, я просто устал, – он крепко прижал ее к себе, и она привычно положила голову ему на плечо. – Студенты сначала довели, а дома еще Мирам… на нее у меня уже не хватает терпения.

– Лучше б у тебя не хватало терпения на твоих студентов.

– Со студентами проще, они меня боятся и делают все, что им говорят…

– Ты думаешь, Мирам тебя не боится?! – Фий-Этт отстранилась и заглянула ему в глаза. – Да, она сегодня в ужасе была, когда пришла ко мне и рассказала, что упала с лошади. Ты же никогда не даешь ей шанса все рассказать самой! Еще немного и она возненавидит тебя!

– Я хочу, чтобы она была сильной, меня мало волнует, как она ко мне относится.

Фий-Этт одним рывком встала с его колен, отошла в сторону и, не скрывая злости и раздражения, заявила:

– Брут прав! Ты невероятный, невыносимый эгоист! Ты говоришь, что переживаешь за нас с Мирам, а на самом деле тебя волнует только твое собственное спокойствие! – она пристально на него посмотрела и вдруг рассмеялась. – Вот! Я же вижу, ты и сейчас хотел бы просто завладеть моей волей и разом прекратит этот спор! Не выйдет! – выкрикнула она, и огонь в камине мгновенно погас от пронесшегося по залу резкого порыва ветра. – Я уже вполне могу постоять за себя!

Ветер вихрем закрутился вокруг Сэнджела и он, не без удовольствия, отметил, что противостоять заклинанию колдуньи не так уж и просто. Позволяя ей насладиться своим торжеством, он встал, но не сделал и шага в ее сторону. Нарастающий вихрь начал ощутимо сдавливать грудь, мешая свободно дышать, а Фий-Этт неотрывно смотрела ему в глаза, все усиливая заклинание. Наконец, невыносимо яркое огненное кольцо резкой вспышкой, словно круги на воде, разбежалось в разные стороны от колдуна к самым стенам зала, но тут же вновь сжалось обратно, с силой толкнув Фий-Этт к Сэнджелу.

Она охнула от неожиданности, мгновенно прервав свое заклинание, а он уж вновь держал ее в объятиях.

– Потерпи еще семьдесят лет, – улыбнулся он. – Обещаю, на площади схваток я позволю тебе довести заклинание до конца.

Ее глаза сначала потрясенно расширились, потом их вновь наполнил гнев.

– Сэнджел, ты!..

– Знаю, – прервал ее он, еще крепче прижав к себе, не давая вырваться или что-то сказать.

Когда она немного успокоилась и перестала сопротивляться, он добавил:

– Прости, я действительно слишком давлю на вас, – он нежно поцеловал ее в лоб и заглянул в серо-зеленые глаза. – Я поговорю с Мирам.

– Хорошо, – Фий-Этт глубоко вздохнула. – Я хочу, чтобы она относилась к тебе, как ты к Майреду в своем детстве. Пусть она лучше восхищается своим отцом, а не боится его.

– Согласен, хотя, второй вариант значительно проще.

***

Не смотря на то, что сразу после ужина Фий-Этт поднялась в спальню, Сэнджел еще довольно долго сидел в любимом кресле возле камина, всеми силами оттягивая разговор с дочерью. Разумеется, он не боялся этого разговора, скорее пытался подобрать правильные слова, чтобы еще больше не оттолкнуть ее. Почему-то ему казалось, будь на месте Мирам ее брат, найти с ним общий язык было бы значительно проще. Но обнаружить сына он не смог ни сразу после его исчезновения, ни по сей день. Кто-то или что-то скрывало его. Не смог найти он и Даррелла. А в том, что портной был причастен к пропаже Майреда, сомнений не оставалось.

Но, все это потом. Сейчас действительно необходимо было поговорить с Мирам. Он затушил камин и, не спеша, вышел в зал приемов и поднялся по широкой парадной лестнице на второй этаж. Здесь, в конце длинного коридора, в бывшей комнате Фий-Этт, жила его дочь.

Подойдя к спальне дочери, он, против обыкновения, постучал.

– Да? – послышалось из комнаты.

Сэнджел отворил дверь и встретился с удивленным и несколько встревоженным взглядом Мирам, сидевшей за небольшим письменным столом под окном. Комнату освещала масляная лампа, она отбрасывала на лицо девушки тени, от чего оно казалось печальным.

– Я знаю, что должна была выучить законы пропорционального смешения энергий еще утром, но мне осталось немного, я уже разобрала стихии воды, воздуха и земли… – затараторила она, опустив глаза к раскрытой книге, лежавшей на столе. – Я пока немного застряла с огнем…

– Мирам, – остановил ее Сэнджел и, пройдя в комнату, сел на кровать. – Иди сюда, сядь.

Девушка настороженно нахмурилась, но подошла и села рядом с отцом.

– Если это из-за того, что я сбежала…

Сэнджел усмехнулся, чувствуя, как Мирам вздрагивает от волнения. Но увидев улыбку на лице отца, она лишь еще больше напряглась. А он взял ее руку и положил ладонью вверх к себе на колено. Ничего не говоря, он накрыл ее ладонь своей рукой и медленно поднял вверх. На ее ладони остался гореть огненный шарик. Сэнджел обвел шарик ладонью по кругу, создав внутри него небольшой вихрь. Огонь приобрел синий оттенок и зашипел крохотными искрами. Задержав руку сверху, он сжал пальцы в кулак и на шарик упало несколько капель воды. Капли смешались с синей огненной материей и шарик застыл переливаясь белым инеем. Сэнджел разжал кулак и сверху шарик припорошил рыжий песок. Он еще раз обвел шарик рукой по кругу, и он моментально рассыпался по ладони Мирам нежными белыми цветочными лепестками.

– Земля – это то, из чего все исходит, и куда все возвращается в конце концов. Воздух – дыхание, душа. Вода – жизнь. Огонь – это энергия, движение, – спокойно сказал он и дунул на ее руку, от чего по комнате разлетелось несколько белых ажурных бабочек.

Бабочки некоторое время порхали, потом одна за одной незаметно растаяли в воздухе.