Адгезийская комедия

? Папа забрал книги.

? Твои книги.

? Да. И сам читает их теперь, ну так пролистывает, но всё равно кое-что читает.

? То есть он не заставляет больше тебя читать?

? Во всяком случае не контролировал количество прочитанных страниц. Он вообще, Мальва, мало на меня внимание обращает. Что-то всё бегает, со всеми общается, всех приветствует, соседи удивлены, раньше папа вёл себя высокомерно. Ну потянуло на общение.

? Это на стрессе, Сень. Такое случается.

? Я заметил, что ты стала не только по-другому говорить и думать, но и больше понимать, чувствовать, я тебя не узнаю, Мальва…

? Ты мне это говоришь не первый раз. И я не бешусь как некоторые.

? Пойдём погуляем, отдохнёшь хоть чуть-чуть.

? Это точно, Сень. Ты прав.

Я рассказала, как от усталости разбавила порошок затирки водой из ведёрка для полоскания губок, а не из ведёрка, где было отмерено триста миллилитров. Естественно раствор на выброс, воды то я вбухала вчетверо больше нужного. Но так как затирка была самая дорогая, купленная ещё в Москве, и наступил вечер, я всё-таки решила затереть такой вот жидкой, она всё равно густела на глазах, становилась похожа на зернистый творог. Текло на пол, но для такого караула швы затёрлись очень даже неплохо.

? Почему голубоватый? – Сеня указал на стену, где иногда вспыхивали буквы.

? Это крокус. Сама не знаю. Вроде бы покупала белую затирку, не посмотрела на номер.

? А прочитать?

? Сень! Я читаю, как разводить. Мелкие буквы. На крупные не смотрю, ? рассвирепела я.

? Ну всё, всё. Каких только не бывает оттенков. И ты знаешь их всех, определяешь?

? Не убалтывай. Я знаю нежные тона. Мама шьёт и крокус- и марсала- платья.

Глава вторая.

Девочка и барон

Мы решили посидеть не у Каменного пруда, как все приличные бабушки, а прогуляться к ледовому дворцу. На днях открыли спортивные центры – Роспотребнадзор разрешил.

У Ледового центра наблюдался аншлаг из припаркованных машин. Куча сумасшедших мамаш привезли своих детей на долгожданные трени – хоть пару часов побыть без детей за пять месяцев. Не знаю, радовались дети треням, я бы на их месте радовалась. Но после адгезийских дублей, где я, скажем мягко, выглядела не айс, я пожалела детей, которые не хватают звёзд с неба в плане спорта и вообще физики. Вот кто больше всех радовался пандемии, так это они, и сейчас ползут на трени, как на плаху. Их ждёт унижение, пусть и молчаливое. Когда тебя превосходят (даже на трене) – это сильное унижение. Ну может там хоккеисты играют на тренях и привыкают проигрывать. Но мне кажется, обязательно кого-то гнобят, кто играет хуже других, к унижениям невозможно привыкнуть. Впервые в жизни я подумала о зачморенных, не всем же быть сильными. Я думаю, что во Дворце в женском хоккее вряд ли большой конкурс, думаю, что берут всех. Ну нормальный человек в здравом уме вряд ли девочку отдаст на хоккей. Ну если только родители фаны хоккея. И там, вот, наверняка, даже точно, будут косолапые неумёхи-увальни, деревянные дистрофички, ну мало ли. Лучше уж в волейбол пойти, там хотя бы нет таких расходов на экипировку, хоккейная амуниция стоит безумных денег – мне девчонки-хоккеистки сказали, с которыми я познакомилась тут же, пока Сеня отдыхал на лавке как бабушка. Вдалеке заходили в игровой центр баскетболисты и обычные люди. Я узнала уборщицу. В день выплаты аванса или зарплаты я всегда стояла за ней в кассу в магазине! Пока стояли, она всем рассказывала, что у неё внуки-тройняшки. В её корзине всегда лежало шесть бутылок пива и всё. И эта уборщица жаловалась, что центр открыли после карантина. И теперь все тренируются, а им целый день с тряпками бегать и всё протирать. Почему я о ней вспоминаю? Потому что я часто ей видела на бульваре, распивающей пиво, но ни разу не видела хвоста! Просто наблюдение.

Я ещё подумала: в Веретенце открыли спортивные комплексы, а наш бассейн всё закрыт…

Мы с Сеней встали с лавки и ходили как чморилы мимо каменной аллеи. Я старалась не думать о том, что кто-нибудь смотрит нам вслед, следит. Мне постоянно теперь мерещилось на улице, что кто-то смотрит, я же чувствую взгляд на себе. Нас обгоняли маленькие девочки, явно фигуристки, они торопились в ледовой дворец и огромные рюкзаки прыгали на их дистрофичных спинках.

? Если я уйду из бассейна и никуда не поступлю, и в бассейн не возьмут, поселюсь здесь в Веретенце и пойду сюда работать, в спорткомплексы, уборщицей или ещё кем, тут же и фитнес-залы, туда не пробиться, может администратором возьмут.

? Мальва! Все твои проблемы: ты всё планируешь. Строишь какие-то хрустальные замки.

? Уборщица – это хрустальный замок?

? Не буквально, Мальва! Успокойся. Ещё два года впереди. Если ты будешь прогрессировать такими темпами, ты станешь…

? Всё, Сеня. Не надо меня принижать.

? Я не принижаю. Я хвалю.

? Всё. Не хочу ничего объяснять.

? И ледовый дворец, и баскетбольный, и лыжня, которой сейчас не видно! А бассейна нет. Всё что надо знать об этом городе. Лыжня, которой летом нет, есть. О бассейне даже не подумали. Люди ездят на электричке в пригород.

? Откуда ты знаешь?

? Читал группу города. Ты читаешь?

? Я не раненая глупости читать.

? В каждой американской школе есть бассейн. А у нас?

Мы шли по идеальным асфальтовым дорогам, уворачиваясь от лыжероллеров.

? Мало того, что на роллерах, так ещё и в велосипедках, специальных лыжных футболках, ещё и в ярких перчатках, и бейсболки с банданами крутые, яркие… Выпендрёжники.

? Согласен.

Мы выбирали место поуютнее, самые лучшие лавки уже были заняты. Мы двинулись к администрации. Совсем рядом с нами, через дорогу начинался наш бульвар Бардина, но вот этот центр города вокруг пруда и территории спорткомплексов – как оазис, тут даже клумбы по периметру разбили на камнях. На пруду как когда-то в детстве расцветали кувшинки. Ведь природа вечна, а человек – нет – так нам объясняли на литре. Как в детстве я подошла к пруду и сорвала три кувшинки. Хотела пять, но не дотянулась.

? Такой розовый цвет, необычный, мама определила «амарантовый», а бабушка называла «джазовый джем»… ? У меня защемило сердце. Я скучала по детству, по бабушке! Дико скучала. На время Кирилл занял все мои мысли, но сейчас, когда отпустило, в моё сердце снова вернулась бабушка. Память стала со мной играть странные штуки. Всё что-то всплывало из прошлого, разные забытые казалось навсегда случаи. Я не плаваю – вот память стала барахтаться и выплывать вглубь, далеко в прошлое…

У Каменного пруда слезли с лавки бабули и мы с Сеней уселись – это была пятая лавка, на которой мы «гуляли». Нам было хорошо, если бы не наши тяжёлые мысли: у Сени о папе, у меня о постоянной слежке.

У пруда мамаша с ребёнком пытались оторвать кувшинку.

– Ого! ребёнок может бултыхнуться, сколько раз такое было…

Они как будто услышали. Ребёнок уже бежал к нам, именно к нашей лавке. Кажется, это была девочка. Неслась со скоростью Шумахера – легендарного гонщика, получившего полусмертельную травму в горах.. Подбежала и уставилась на кувшинки у меня в руках. Я всё поняла и отдала ей болотные цветы.

? Не курите, там где гуляют дети? – серьёзно, авторитетно сказала она.

Мы с Сеней переглянулись. Видно родители девочки постоянно делали замечания курильщикам.

? Да кто курит-то? – я не любила мелких, но эта девочка была такая обаятельная, глазастенькая. Тонюсенькая, а как неслась-то, как пушинка! Я часто замечала: дети очень резво бегают, кому это дано. Бег – это ж не плавание. Если человек бежит, то и бежит. Это в плавании надо технику ставить, а дальше – всё, бессмысленно, не добиться результата.

Она смотрела теперь на светоотражатели на моей ветровке, наверное они искрились на солнце, она даже тронула меня пальцем, проведя по серебристой вставке.

Ей лет шесть. Без всяких там нарисованных на кофточке фей, и рюкзак такой спортивный.

? Фуу, ? она протёрла лоб рукой. Наверное, видела в каком-то мультике. Дети такие повторяшки, а мультики сейчас такие, ну вы понимаете. Это не «Чародейки», далеко не. ? Фуу. – Девочка положила мне локти на колени, кажется локти, а может ладони, не вспомню сейчас. – Фуу.