Адгезийская комедия

Верите: я не знаю, что меня потянуло, так ответить. Ну по привычке что ли, не знаю. Ещё и вслух. В принципе, что вслух-что про себя, они всё слышат.

Не знаю, почему, но последнее время возникла уверенность. Я бросала теперь вызов странной стране, в которой Зина отправлена на оцинковку, есть барон, а значит, наверное, и дух моей бабушки ? на большее я не смела надеется. Я боялась только саму себя, ту, которая увела у меня Кирю, прошла с Кириллом практически сквозь стену ? ушла в туман как сегодняшняя жена столяра.

Настала без преувеличения гробовая тишина. У меня защипало в носу. Такое случалось в бассейне часто. Вода бежит через нос куда-то в лоб. Ломит и лоб, и глаз, щипит носоглотку… Но воды, простите, не было! Я не помню, в какой момент машинка перестала работать. Я успела подумать: неужели машинка сломалась ? плюс одна проблема. Я ждала и тряслась от страха. Ну хоть бы буквы какие вспыхнули, что ли. подсказали. И буквы вспыхнули с какой-то непонятной белибердой. «Мы в пути!» ? написали они.

От испуга я закрыла лицо руками. Посидела так, собравшись с силами, рывком убрала руки, открыла глаза. Представьте себе. Передо мной подвисали, как в фильме про человека-невидимку: детские штаны, платье-халат, моя футболка светящая дырами, белая толстовка с рыжими пятнами на пузе и… детская наволочка. Все были надуты, как будто напялили на толстый манекен или натянули на чемодан – последнее больше относилось к наволочке…

Я уставилась на этих… Вот ещё: боятся разных неодушевлённых, мёртвую даже не природу, а вещи.

? Да мы важные! – Понятно вещи не могли говорить, отвечал кто-то другой.

? Мы очень важные! – ещё голос пониже и похрипастее.

Ко мне ехали мои пылесосы! Два пылесоса, старый и новый. Они размахивали шлангами-хоботами и кивали наконечниками. Они были похожи на слонов, которых несчастный учёный из всем известного фильма скрестил с компьютерным кодом.

? Цирк отменяется. Дайте выспаться.

? Выспишься, выспишься. Успеется!

Что-то порхало надо мной. Я подняла глаза – может, думаю, гигантская чпола? Но нет, всего лишь пузатый холщовый мешок, из каких нам с мамой отсыпали картошку в Москве. Мешок набросили на меня, как в фильме про глупого Буратино. Завязали где-то в ногах, потащили. Несмотря на то, что я ехала в мешке, я видела всё, что происходит. Мы спустились в лифте, причём по тамбуру я ехала, ничего не лщущая, а вот до лифта меня волокли прямо по ступенькам и я билась больно. Меня хотели покалечить, но я сгруппировалась, вспомнив первые бабушкины уроки, и всё равно подпрыгивала как пустая почти невесомая пивная банка. В лифте на табло чернела единственная кнопка с надписью «Адгезия» и стрелкой вниз. Мы вышли из подъезда, меня тащили от подъезда к бульвару. Пустынно. Машин нет. Я не сомневалась, что там уже ждёт «газель». Меня закинули в кузов мои давнишние знакомые, собачники. Я ехала в кузове, подпрыгивая на ухабах, катаясь на поворотах-виражах и вспоминала любимый мультик, как мальчика увезли на карете. Я не боялась, ну почти. Я знала: приколы у них такие. После того, как Зина резала мне руки, я не боялась адгезийцев – шрамы-то на руках затянулись на глазах. Это просто квест. Я несколько раз проходила квесты на днюхах. Да я один раз сама напугала аниматора в странном костюме; он убежал от меня, чтобы я его не затоптала, а он должен был типа катиться на меня и за ноги хватать, типа он слизь… Что-то ударило меня по голове. Я боялась не самих адгезийцев, но пробуждения и воспоминаний, до меня уже дошло, почему именно тряпки, я ж смышленая дева…

Я очнулась в комнате, точнее – на веранде с навесом. Нет, всё-таки в комнате. Моя пижамка была черна. Наверное, и лицо.

? И лицо твоё толерантное. Мешок грязнючий, – пискнули детские штаны.

? А где ваши друзья-пылесосы? – спросила я у команды своих глупых тряпок?

? Не друзья. Они помощники-мешалки, ? пищали детские штаны. Остальные тряпки просто плавали по воздуху – парили как приведения.

Я села на пол и посмотрела на навес или потолок. Он именно что висел в невесомости. Ничего – ни подпорок, ни распорок, ни колонн, хотя бы одной завалящей. Потолок просто висит. Заметно, что массивный.

? Не обвалиться? – косилась я наверх, и тут же стала раздражаться: у кого я спрашиваю, у тряпок?

? Абсолютно нет. – Передо мной за столиком, который, как вы уже догадались, мы с Сеней сегодня отдали, сидел его-величество-пылесос собственной персоной. Второй пылесос, маленький, сидел у столика. На чём сидел пылесос, я не знаю, но он именно что сидел, свесив немного хобот и опираясь на одну из насадок, хобот делал петлю и возвышался над столиком с насадкой-щёткой на хоботе.

? Значит, столик привезли вам?

? Я не знаю, что привезли, а что нет. Я этим не интересуюсь, ? пылесос, тот который большой и видно главный, погрозил щёткой.

И тряпки, выстроившись в шеренгу пропищали :

? Мы не знаем. Мы ничего не знаем!

Прям, как девочки в лагере, когда пропала Надя, сестра Марины.

– Мне дали – я взял.

То же повторили и тряпки.

? Извините, что не соблюдаю субординацию, по всей видимости гостья запамятовала, что в Адгезии все комнаты – неудачные проекты студентов, – сказал маленький пылесос и подобострастно вытянул новую крючковатую насадку-загогулину, именно, что насадку от слова «нос». Как он так быстро «переобулся»?, подумалось мне.

? Ну как же, как же. Помню. Не пропадать же добру, ? отозвалась я.

? Хватит размазывать грязь! – рявкнул пылесос-начальник. Пылесос-функционер, пылесос-чиновник. И правда дотронулась до лица ребром ладони и явно зря. Ладонь стала чёрной. Значит, в мешке была сажа, как во всех на свете детских сказках…

? Ну как-то… – Я всё опасливее смотрела на потолок, всё больше убеждаясь: это не навес, а именно потолок. Он всё висел, висел над стенами, не ложился на них.

? Студент забыл поставить несущие колонны, – объяснил маленький пылесос.

? Но извините, штудэнт, и не несущие забыл, ? вышла вперёд тряпка-наволочка. Наверное, она тут была самая умная, недаром у нас с мамой жила.

? Всё забыл студент, – согласился главный пылесос. – Но, если не придираться, так вполне оригинально. Нет уродливых лестниц, по которым не спуститься-не подняться. Нам это не так важно, а вот теням…

? Что значит теням? ? я всё сидела на полу, меня как будто приклеили. Пол ледяной, я нервничала. Много раз в холодном бассейне я зарабатывала цистит или боли в почках. У Сени, например, киста почки, крупная такая, 9 мм. Врач сказал: не из-за холодного бассейна. Но Сеня уверен, что именно от него, откуда ж ещё? Я терпела анестезию попы. Я ждала, что же будет. Ни разу путешествие в Адгезию не закончилось ничем хорошим, насколько сегодня будет хуже, чем в предыдущий раз…

? Для теней неважны потолки, но лестницы – это необходимость! – раздражённо вякнуло платье-халат.

? Тебя не спрашивают, заткнись, ? сказала наволочка, подпрыгнула и втемяшилась в платье-халат.

? Значит, значит – промямлила толстовка, она именно что мямлила, говорила невнятно, неразборчиво. – Тени это… это…

? Общее понятие, ? сказал пылесос-начальник, а маленький пылесос завизжал:

? Ты больше месяца живёшь здесь, а так ничего и не поняла! Мальва, Мальва! Как я разочарован, как разочарован…

? А ты и месяц не живёшь

? Нет! Сегодня месяц тут. По тырнетам наскребён, и на сайте найдён, в распродаже куплён, и на кухне пригожон. И знаю побольше твоего-то.

? Поэт не иначе, ? сказал пылесос-начальник. Он всё больше походил на чиновника из нашего бассейна, тот появлялся на награждения, приходил всегда на первое награждение, поэтому первая часть сорев всегда была не долга ? чтобы чиновник выступил на открытии, а после наградил. Затем уже соревнования продолжались без суеты и долго. Все ждали второго награждения часа два. Ну а кто не ждал, тому на следующий день медальки вручали. Это ж домашние соревы, все всё понимают…

? Я грязесбор-пылесбор, в интернете найдён… ? бубнил пылесосишко.

? Всё. Хватит. – Мотнул хоботом-рукой пылесос. Ну, любимые наши тряпки, докладывайте, как вам поживается у девочки Мальвины?

? Плохо, – сказали детские штаны. – Всё время в грязюке.

? Я, я всё синее, – заныло платье.

? В смысле? – возмутилась я. – Где ты синее?

? Я побито, я избито, я в синяках, жестокое обращение, удержание в неволе, статей ни счесть… ? и платье разрыдалось так, как рыдала я, когда здесь в Адгезии от меня ушёл Кирилл. Платье явно дразнилось.

? Сразу видно, что из семьи мошенников, ? разозлилась я. – Угрожать умеешь, вот и всё, что можешь.

? И мне несладко. Лежишь на балконе ? высохнуть не судьба, лежишь и тоже ноги дерут особенно тот, бабку которого оцинковали навечно. А я бел, бел как снег, когда-то был так чист и бел, но жизнь прожил и почернел.

Я молчала. Значит, внук Зины приходил, когда меня нет. Вот тряпка-то подтверждает.