Адгезийская комедия

На террасе – дощатый пол, огромный овальный стол, какие-то тряпочки, прихваточки, подставочки, досочки, чашечки и цветы в горшках у окон. Окна – с трёх сторон, почти как в бассейне. Над столом висела лампочка в элементарном абажуре – вокруг неё вилась мошкара, ударялась в стекло и падала на стол. На столе, покрытом какой-то цветастенькой клеёнкой с до боли знакомыми нарисованными костлявыми щупальцами валялись обожженные корчащиеся в муках мошки, мотыльки, в том числе и гигантские мотыльки, которые тюкались весь ремонт и в мои окна. И даже одна чпола передразнивала умирающих «коллег» и, казалось, подмигивала мне, как старой знакомой. За столом, в его изголовье, сидел, как вы уже догадались, человек. Но не тот, который в ботфортах, а сухонький – на этот раз серьёзный и молчаливый. За ним пыхала синим газовым огнём плита. Включены были все четыре конфорки. Это же моя плита! Та, которую ещё надо подключать, вызвать газовщиков, просить их сделать на трубе вентиль вместо стопорящей гайки… Плита, которую мы с мамой ни разу не включили, как бабушка умерла.

? В книге вычитала про стопорящую гайку? – спокойно спросил сухонький и закурил трубку огнивом. Я уставилась на огниво, я первый раз видела его наяву, а не в фильме, ну… почти наяву.

? Нам уйти, господин барон? – Всё-таки стражники не бросили меня у двери, а бесшумно, как тени, сопровождали.

? Нет. Строптивая девочка. Убежит.

? Но она в тапках наших.

? Пусть. Они ей ещё пригодятся. А вы сторожите. Принцесса у нас всем принцессам даст прикурить, ? и сухонький пыхнул трубкой, как старый моряк.

? От вас убежишь, как же, ? я отодвинула какой-то удивительно лёгкий стул и села за стол, уставившись в насекомых и «бегающую» между ними чполу.

? Нравится чполка-то?

? В смысле?

? Мальвина! Ты со смыслами реально достала, ? сказал «господин барон». – То «хор», то «ок», но «смыслы» просто невыносимы!

? А символы выносимы? – взбесилась я: что он пристаёт-то не по делу?! Как стишатами своими подгружать так что мозг взорвался, так ничего.

? Предъявы твои, Мальва, просто смешны, – сказал сухонький барон. – Лучше бы книжки, что ли, чаще читала, а не передразнивала тех, кто в палате пересказывает их содержание.

? Я так понимаю, вы на это больше всего обиделись? На дочку тренера, а она по блату с нами в лагеря ездила!

? Ерунду не болтай. Обижаться – не про нас, а про вас.

? Вы на памятник совсем не похожи, ? сказала я. Мне не хотелось вспоминать Гневковскую здесь, в этом странном и спокойном месте.

? От памятника никто похожести не требует, когда высечен он по парадному портрету. Портрет был – ложь. Как у вас говорят – «фотошоп»?

? Вообще-то да.

Перед бароном лежал на столе лист. Я не сразу, но узнала – страница книги, которую я в детстве выдрала.

? Нехорошо книжки портить.

? Я была ребёнком.

? И что? Раз ребёнок можно портить? Нет, девочка, нельзя.

? А я, между прочим, испугалась страшной картинки. Не знаете к чему привязаться, так и скажите. Вы из меня сделали монстра какого-то.

? Ничего не делали. Напомнили. Проучили. Пошутили. Ради твоей же пользы, ? дым всё больше обволакивал моего предка.

? Просто вам хочется поглумиться.

? Спорить не буду. Человек должен до всего дойти сам, не правда ли? – вот они всегда так, адгезийцы, говорят о своём, и по радио тоже, и когда Сенин отец приезжал…

? Ага: дойти сам. Мне ваши Горбуши, Неживые и Полеи всё время теперь мерещатся. Постоянно мерещатся. Клею обои, а они – вроде как на диване рядом сидят. И молчат…

? Дальше – хуже будет. На смертном одре и то не забудешь.

Видно у меня стал такой испуганный вид, что барон поспешил оправдаться:

? Ну тебе ж было сказано: мы – катализатор.

? Привязались.

? Ты прекрасно понимаешь, почему; мы желаем тебе исключительно добра. – Он уговаривал терпеливо, объяснял так спокойно, безэмоционально абсолютно, бубнил.

? Вы тут живёте? – я решила как та сумасшедшая девочка из кроличьей норы вести светскую беседу.

? Обитаем. Просто хотелось увидеть тебя напоследок. Хочешь вернуться?

? Вы всегда, когда хотите, тогда меня закидываете обратно. Вы сон, ? убеждала я больше саму себя – плита-то грела немилосердно, на террасе становилось жарко.

? А ещё мы ? за забором, как ты изволила выразиться. Ну что ж…

Мошкара всё летела и летела на абажур. Обожженные насекомые всё прибавлялась, куча копошилась, насекомые погибали в муках. Подмигивающая глумливая чпола пропала, может она оказалась погребена под всё падающими и падающими как дождь, как град, мошками и комарами-неудачниками. Но чпола – волшебна, а значит везунчик, она не может погибнуть так бесславно. Только я подумала об этом и чпола выпрыгнула из живой кучи насекомовидных тел, вылетела как пуля, подпрыгнула как мячик. И захихикала, пролетев мимо, специально коснувшись щеки – они так и в квартире делали, чем раздражали меня, выбешивали. Я вдруг вспомнила мелкого пацана из лагеря. Он так выл, когда сверчка, обитающего под душевой кабиной, парализовали пшикалкой от комаров. Сверчок реально мешал спать стрекотанием, мы и попросили у пацанчика пшикалку. Сейчас бы у того пацана случился припадок от жалости к бабочкам, летящим к свету.

? Ну что ж, Мальвина, прощай!

? Почему «прощай»? ? я сказала из вежливости, я очень обрадовалась, что больше никогда меня не станут тащить в эту странную избушку. – Я на вас зла не держу.

? Ну ещё бы. Ты бы спросила, держу ли я на тебя зло.

? А вы держите?

? А ты как думаешь? – барон поднял на меня глаза и стрельнул сквозь табачный дым как лазером в звёздных войнах. Во всяком случае, мне почему-то стало жутко стыдно. Я чувствовала, как заливалась краской ? вся кровь, по-моему, притекла к лицу, все семь литров!

? Помни: Адгезия всегда с тобой, она всё видит. Мы не отпустим тебя никогда! Помни это!

? Извините, ? я положила руку на сердце. – Я вас очень уважаю. И вырвала я страницу не с вами, а с тем другим, с чёртом лысым в сапогах. Он своим следом пол весь портит.

Барон кивнул: мол, знаю, зачем это сотрясание воздуха? Я продолжила:

? Вы – другой мир, я не утверждаю, что вас нет. Вы есть – это факт. Но вы не всесильны! Вы больше сон, больше мысль, если хотите. Вы из слов, хоть и мучаете меня, бьёте, но с помощью кого-то или чего-то другого: тряпок и не тряпок и людей-нелюдей.

? То есть мешок на голову – это не мы?

? А чполы? Они как камерыувас. Вы же впускаете их в комнату, когда захотите?

? Совсем нет, но спорить не стану.

? Наслали Зину – шваброй меня побила, дальше утопить хотела, дальше вены резала, но шрамов нет, потому что – сон, ? я гордо выставила вперёд запястья и обомлела: на запястьях под жёлтым светом абажура темнели уродливые шрамы…

? Ты забыла о море и своём возлюбленном, ? пыхнул трубкой сухонький.