Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Великий сказочник Ганс Христиан Андерсен[347 - Андерсен Ганс Христиан – датский прозаик и поэт, автор всемирно известных сказок для детей и взрослых.]

…при всём его величии, признаемся, что массовая культура придала его сказкам «хрестоматийный глянец», который налипает на любое восприятие…

называл «Пер Гюнт» худшей из когда-либо прочитанных им книг, презрение к народному фольклору казалось ему кощунственным. Если добавить, что Эдвард Григ[348 - Григ Эдвард – норвежский композитор.], который воспринимается сегодня как самый «норвежский» композитор, с большой неохотой согласился писать музыку к пьесе (попросту не смог отказаться от гонорара), и в течение нескольких лет откладывал выполнение заказа, то картина станет достаточно полной.

Парадокс в том, что музыкальная сюита «Пер Гюнт» Грига, оказалась чрезвычайно популярной во всём мире, и, по существу, возвратила слушателей к романтически-идеализированному восприятию «эксклюзивной» Норвегии. А нам остаётся примириться с тем, что «хрестоматийный глянец» неизбежно сопровождает сегодня всё то, что можно отнести к «национальному духу», возможности эксклюзивности которого, весьма сомнительны.

…«Гедда Габлер»: начальные эпизоды

Вернёмся к «Гедде Габлер». Вспомним, как она начинается.

Йорген Тесман, учёный, аспирант по кафедре истории культуры, после шестимесячного отсутствия возвратился домой с молодой женой, Геддой Габлер.

Тесман добропорядочный, трудолюбивый, смиренный человек, и в жизни, и в работе. Средний человек, который и в особой сказке не нуждается, его вполне устраивает «предустановленность жизни».

Вспомним слова Г. Гессе: «спокойное следование большинству для ведения средней умеренной жизни… без яростных бурь и гроз».

Это в полной мере относится к Йоргену Тесману. С одним исключением.

Иногда «сказки» случаются и со «средними людьми». Так произошло и с Йоргеном Тесманом, он сумел жениться на красивой дочери генерала. Это придаёт особый смысл его смирению и его трудолюбию. Поднимает его значимость в собственных глазах.

Тесмана встречает родная тётка, которая воспитывала племянника, когда он потерял родителей. Тётка не скрывает своей радости, племянник сделал научную карьеру, не сегодня – завтра, станет профессором, к тому же, на удивление многих, сумел жениться на красивой дочери генерала. Они беседуют о самом обыденном («тысяча мелочей»), что составляет их каждодневную жизнь. Тётка не без удовольствия сообщает, что в доме всё подготовлено к их приезду, она даже сохранила старые, домашние туфли племянника (как не умилиться), купила нарядную шляпу для Гедды (ещё один повод для умиления).

Но в словах тётки проскальзывают нотки тревоги. Всё-таки жена племянника генеральская дочь, красавица, с этим нельзя не считаться, она помнит, – как такое можно забыть – как генеральская дочь мчалась верхом, в длинной чёрной амазонке, с пёрышком на шляпе. Да и в остальном, она не может не понимать, что жена племянника другая, из другого мира.

…«аттракционы» Гедды Габлер

Уже первое появление Гедды подтвердит опасения тётки.

Сначала она откажется разделить восторги по поводу сохранённых домашних туфель («право, меня это мало интересует»).

Потом прямо заявит, что вряд ли уживётся со старой прислугой, которая много лет жила в этом доме.

Откровенно посмеётся над нарядной шляпой, которую купила тётка. Назовёт её «старой шляпкой прислуги», хотя не могла не заметить, что шляпка не старая, и не шляпка прислуги.

А потом, когда Тесман пойдёт провожать свою тётку, «будет ходить взад и вперёд по комнате, то заламывая, то стискивая руки, словно в бешенстве» (ремарка Ибсена).

Бешенство переполняет её. Не может она так жить. Не хочет.

Эта мещанская интимность не для неё, она подкоркой чувствует, что её беременность сделает её заложником этой интимности, обволакивающей, словно липкая тина.

«Все эти мизерные условия, в которые я попала. Это они делают жизнь такой жалкой, прямо нелепой»: признаётся она.

Так будет продолжаться и дальше.

Гедда не смирится, она придумает различные «аттракционы», чтобы взорвать этот мир изнутри. Настолько, насколько хватит сил.

Пока не дойдёт очередь до последнего «аттракциона». До неё самой.

Сначала придёт очередь её «подруги» Tea.

Tea увлечена Эйлертом Левборгом. Бросила ради него свою семью и теперь готова во всём разделить его участь.

Гедда когда-то сама увлеклась этим Эйлертом Левборгом, не могла не понимать, что он намного талантливее, чем её избранник Йорген Тесман. Но всё-таки вышла замуж за Тесмана, то ли потому что он готов на всё ради жены, то ли как раз потому, что он зауряден, то ли по другим причинам.

Tea доверилась Гедде то ли по наивности, то ли потому, что очень хотелось рассказать про рукопись Эйлерта Левборга, то ли потому, что просто боялась.

Разве могла она забыть, как однажды, то ли в шутку, то ли всерьёз, Гедда пригрозила, что спалит её красивые, густые, волнистые волосы.

Самым циничным образом Гедда использует доверие Tea, чтобы разрушить её отношения с Эйлертом.

Ревность? Это для неё слишком просто, да и увлечение Левборгом давно прошло. В треугольнике Гедда-Эйлерт-Теа (у нас нет оснований называть его «любовным») одна Гедда способна различить фальшь, прячущуюся в романтической упаковке.

И она отомстит и за эту фальшь, и за то, что, вольно или невольно, сама стала частью этой фальши.

Потом настанет очередь Эйлерта Левборга.

Может быть, в отместку за то, что позволила себе когда-то им увлечься, то ли, потому что сам Левборг по-прежнему к ней неравнодушен, а на ответное чувство Гедда уже не способна, то ли по другим причинам.

Сначала, пользуясь своей властью над ним, она подтолкнёт Левборга на то, чтобы тот нарушил зарок больше не пить.

Потом хладнокровно сожжёт рукопись Левборга, понимая, что издание рукописи стало смыслом жизни Tea:

«Теперь я спалю дитя твоё, Tea! Кудрявая!.. Твоё дитя и Эйлерта Левборга!».

Наконец, вложит в руки Левборга револьвер, призывая его к «красивому самоубийству», и будет сокрушаться, что «красивого самоубийства» не получилось.

Потом дойдёт очередь до асессора[349 - Асессор – в Древнем Риме и средневековой Европе, должностное лицо, облечённое судебной властью.] Бракка.

Сначала она доверится Бракку, не сразу понимая, что это не только самый умный, но и самый циничный из окружающих её людей.

В лице Бракка она столкнётся не столько с «мещанской интимностью», сколько с самоуверенностью циничного мужчины, убеждённого, что женщина, в конечном счёте, должна покориться.

У Гедды останется только два выхода, или смириться, стать любовницей Бракка. Или выйти из игры, ценой собственной жизни.

Практичный и циничный Бракк сильно разочаруется. Не сможет скрыть досаду, он не ожидал, что женщина расстроит его планы.

Второй треугольник (с некоторой натяжкой его можно назвать «любовным») Бракк-Гедда-Левборг, настолько же фальшив, насколько смешон. Неординарная женщина, а вокруг двое бездарных мужчин (тишайшего мужа, вынесем за скобки) – сдавшийся и спившийся романтик, сдавшийся и проигравший циник.

…загадка Гедды Габлер

Некоторые исследователи считают, что в образе Гедды Габлер есть загадка.

В чём она? Что за тёмная сила в ней запрятана, что за огонь в ней клокочет, заставляя последовательно и хладнокровно разрушать «нормальную» жизнь, «нормальных» людей, которые её окружают? Что ею движет? Почему Ибсен, который, как правило, дотошно прослеживал предысторию конфликта, в отношении Гедды Габлер отошёл от этого правила?

Мы только знаем, что Гедда дочь генерала, который хотел иметь сына и привил дочери мужские задатки. Знаем, что она каталась с верхом с генералом «в длинной чёрной амазонке», с «пёрышком на шляпе». И что от отца, генерала, ей досталась пара прекрасных пистолетов, которые и стали её любимыми игрушками.

Можно ли сказать, что отец был для неё воплощением рыцарско-романтического духа, который она не находит в окружающих её мужчинах? Отсюда и одержимость романтической идеей «красоты», которую невозможно найти в окружающем её мире?