Прыжок в Космос

Прыжок в Космос
Коллектив авторов

При слове «фантастика» легко представить себе кровопролитные сражения Света и Тьмы, тайны дальнего космоса, необычайные события прошлого и будущего.

Но чудеса случаются не только где-то и когда-то. Порой они таятся совсем рядом, и надо только увидеть их. А бывает, что простая человеческая судьба оказывается удивительнее и страшнее любого вымысла.

Новый сборник «РосКон-2018» включает произведения разных направлений. Богатый, яркий и разнообразный, он откроет перед читателем мир современной фантастики во всех ее красках.

Прыжок в Космос

Сборник участников и лауреатов конвента РосКон-2018

Алексеев Борис

Москвич, родился в 1952 году. Окончил Ядерный институт МИФИ, работал физиком-ядерщиком в Институте атомной энергии им. И. В. Курчатова. Увлекся рисованием, стал профессиональным иконописцем. С 1998 года является членом Московского Союза Художников. Имеет два ордена РПЦ.

Пишет стихи и прозу. Выпустил ряд книг, в том числе три книги в содружестве с И СП. В 2016 году стал лауреатом Премии Гиляровского (памятный знак 3-й степени) и серебряным лауреатом Международной литературной премии «Золотое перо России». Член Союза писателей России. Живет и работает в Москве.

На грани парадокса

Пролог

(монолог постояльца 9-го «Б» Димитрия Бездельникова)

– Как долго тянется время! Почему математика, важнейшая из наук, стоит в расписании после наискучнейшей истпары? Ну кому пришло в голову так нелепо составлять расписание? Что это за история, которую надо изучать раньше самого события?

Вам интересно, почему я назвал историю «наискучнейшей»? Да потому что нет у меня с ней научного взаимопонимания. А наука без взаимности, сами знаете, как кино без любви, – одни расходы!

Вот, к примеру, историчка Елена Ивановна. Женщина обстоятельная, не курит, одевается по-человечески, все при ней. А спросишь: «Елена Ивановна, почему рыцари 4-го крестового похода разграбили христианский город Константинополь? Ведь их цель была защитить святой Иерусалим от сарацинов?» Она в ответ: «Бездельников, у нас сегодня тема «Светлейшая республика Венеция». При чем тут Иерусалим?» Вы представляете? Ладно. Спрашиваю по-другому: «А скажите, Елена Ивановна, с какого такого перепугу венецианцы затащили ворованную квадригу на крышу святого Марка?[1 - Квадрига святого Марка – конная статуя из позолоченной бронзы. Украшала константинопольский ипподром. В ходе Четвертого крестового похода в 1204 году, после разграбления крестоносцами Константинополя, квадрига была вывезена в Венецию.] У них что, от жадности ум повело?» А она опять: «Собор святого Марка – это жемчужина византийской религиозной архитектуры…» Ну и так далее. Не понимает! Венецианский вор на весь белый свет кичится собственным воровством, а мы ему аплодируем. Отец мне говорил: «Помни, Митька, Русь святая – нам мать родная». А если святая Русь приходится мне матерью, то святая Византия, выходит, моя родная бабка! Значит, эти венецианские шныри обокрали мою родную бабушку? Да после этого не то что уважать – я знать их не желаю.

В общем, вчера вечером я забил по полной на эту «светлейшую» историю и до трех ночи смотрел с отцом футбол. Такие дела.

1. ВикСам великолепный

Да, так оно и получилось. Проболев за любимую команду до трех часов ночи, Митя Бездельников всю первую пару активно выздоравливал на задней парте, прикрыв голову учебником по истории Древнего мира, и остался совершенно глух к переживаниям исторички о закате Венецианской республики.

Действительно, если вдуматься, это какой-то кошмар! Только представьте: португалец Васко да Гама открыл в 1498 году морской путь в Ост-Индию, и бедняжка Венеция (между прочим, жирная и жадная) лишилась выгодной ост-индской торговли.

А вот еще одна интересная историческая деталь: пятьсот с лишним лет спустя в школе № 2 прозвенел звонок на перемену, и кошмарная итальянская история с этой долба-ной Венецией закончилась для Митяя (за широкой спиной качка Гобы) вполне благополучно.

На урок математики Бездельников вбежал в класс, опередив на полкорпуса парный дуэт[2 - Что такое «парный дуэт»? Элементарно: дуэт – потому что двое, парный – потому что ходят парой.] систематических отличниц «Дося-Фрося». Хихикая, две российские Барби прошуршали за его спиной и неподвижно застыли на первой парте возле Лобного места[3 - «Лобное место» – стол учителя (фразеологизм 9-го «Б»).].

После второго звонка вломился в класс клоун Хамам (хам и обжора Скрынников). Он воровато огляделся в дверях и юркнул на соседнюю с Бездельниковым парту, по дороге споткнувшись о чью-то заботливо протянутую ногу.

А еще через минуту в класс торжественно вошел математик Виктор Самойлович и с порога протрубил (голос у ВикСама был от природы низкий, как у Шаляпина, и громкий, как у школьной уборщицы бабы Веры):

– Господа девяти(гэ)бэшники! Сегодня мы оторвемся по полной! Тема урока – математический софизм!

Все напряглись. Дося-Фрося даже ойкнули от испуга, а Хамам, как конь, одобрительно заржал, предчувствуя полуторачасовую халяву.

– Ну-с, начнем, пожалуй, вот с чего. – Виктор Самойлович взял мел и пару раз примирительно царапнул им идеально чистую школьную доску. – Пишем уравнение: «икс минус а равно нулю». Так-с, отлично. Теперь делим обе части этого равенства на число «икс минус а». Сокращаем и числитель, и знаменатель в обеих частях уравнения. Отлично. Получаем…

ВикСам повернулся к классу и на мгновение замер.

– Итак, мы получаем… единица равна нулю! Ой-ой-ой! – театрально запричитал ВикСам. – Что я натворил! Я приравнял единицу к нулю! Вы понимаете? На ваших глазах я объявил, что все сущее: мы, наша планета, наша галактика, Вселенная – это пшик! Над миром, да что там над миром, – ВикСам приосанился, – э-э… над самим Богом нависло торжество нуля, всеобщее небытие!..

Наконец он безвольно опустил руки, выдохнул и отошел от доски:

– Ну-с, что скажете, господа девяти(гэ)бэшники? Только не говорите мне: «Долой математику! Математики как науки не больше не существует!» Нет, друзья, математика существует и будет существовать всегда! А то, чему вы только что стали свидетелями, – это обманка для простаков, так сказать, околоматематическая ловкость рук, некий так называемый софизм.

Виктор Самойлович рухнул на стул и раскинул руки, будто крылья птицы, только что подбитой безжалостным Хамамом:

– Анализ феномена околоматематической лжи мы отложим на вторую половину урока, а сейчас пойдемте дальше. Математика – это прежде всего логика. Вот вам так называемый «софизм Эватла», упомянутый, если я не ошибаюсь, у Апулея.

У древнегреческого софиста Протагора учился софистике и судебному красноречию некий Эватл. По заключенному между ними договору, Эватл должен был заплатить за обучение десять тысяч драхм в том случае, если выиграет свой первый судебный процесс. В случае проигрыша первого судебного дела он вообще освобождался от обязанности платить учителю…

Митя слушал ВикСама, пытаясь из последних сил сосредоточиться. Только бы не закрыть глаза! Он понимал, если арматура ресниц верхнего века на мгновение сомкнется с арматурой ресниц нижнего века – дело труба. Его персональное «я», недоспавшее на истпаре больше половины второго тайма, провалится в небытие, и интересный урок исчезнет в историческом прошлом вслед за Венецианской республикой.

Увы, футбол – штука серьезная. Сначала одна ресница наклонилась под тяжестью века и коснулась нижнего арматурного пояса, потом другая, третья… Наконец откуда-то сверху, как из люка бетономешалки, брызнула цементная жижа концентрированного сна, и Митяй сплыл…

2. Греческая одиссея. Маэстро Протагор

Митя Бездельников очнулся от духоты и невыносимо яркого солнца и сразу почувствовал, как под драповым пиджаком его тело обливается липким неприятным потом. Вместо школьного потолка над головой простиралось лазурное средиземноморское небо, а вокруг стояли каменные здания со множеством колонн, украшенные разнообразными скульптурами. Люди, одетые в древнегреческие туники, неторопливо прохаживались по выложенным в траве дорожкам, непрерывно говорили и одобрительно похлопывали друг друга по плечам.

– Привет, меня зовут Кляка!

Митя ощутил, как вдоль позвоночника прокатилась по капелькам пота приветливая звуковая волна. В лучах полуденного солнца, практически не отбрасывая тени, стоял толстенький человечек в розовой тунике и огромных сандалиях. Сандалии крепились к его стопам при помощи кожаных подвязок.

– Ты кто?

– Я Кляка, – повторил человечек, – впрочем, обо мне достаточно. Займемся тобой. Слушай внимательно: ты в Афинах. Как, почему – это потом. Слыхал по истории: Древняя Греция и все такое?

– Про Грецию слыхал. – Митя вспомнил не слишком учтивые диалоги с историчкой и невольно поморщился.

– Ладно, название страны помнишь – и то хорошо. Здесь тебе предстоит, так сказать, летняя практика. Умрешь от удовольствия, ей-богу! Кстати о богах, их тут много.

– И все они живут на Олимпе, ссорятся, женятся, пьют, гуляют. Ненастоящие они… – начал было Митя, но Кляка схватил его за руку и подтянул к себе:

– Тсс, ты что! Гера – первая прослушница, все Зевсу доложит.

– Это вроде Меланьи Трамп, что ли? – улыбнулся Митя.

– Кто такая? – удивился Кляка. – Я всех богов знаю, а про такую не слыхал. Странно…

– Поживешь с мое – услышишь, – заверил его молодой собеседник.

Кляка посмотрел на Митю с нескрываемым уважением и продолжил:

– Мы с тобой сейчас стоим в главном атриуме риторской школы знаменитого на все Афины софиста Протагора. Вон он в темно-вишневой тунике. Кажется, чем-то недоволен. Пойдем-ка поближе.