Жизнь языка: Памяти М. В. Панова

М. В.: Я крохобор! Что бы я ни читал, я обязательно что-нибудь выписываю. Причем мне многие говорят: но тогда это – прервать наслаждение чтением, я не могу читать стихи или прозу художественную и все время думать: не пойдет ли в это, не пойдет ли туда. А вот меня эти перерывы не лишают удовольствия.

Я вдруг читаю: и мы с ней вместе часто плакивали. У меня сейчас же ушки на макушке: ага, у меня есть картотека с суффиксами – ива– многократное. Плакивали я сейчас же выписываю. Вот собирается большой материал, потом я вижу, что уже с этим материалом можно уж чего-то делать, раздумывать, и начинаю пасьянсы раскладывать: вот это к этому, это к этому. Так получается иногда. А иногда не получается.

Л. Б.: Хорошо. Спасибо.

Е. В.: Но это один тип работы. А вот, скажем, про членимость слова, степени членимости как Вы?…

М. В.: Я каждое слово спрашивал: ты как членишься?! (Смеются) Вот. А (нрзб. пример) какая-нибудь говорит: а я не членюсь. Я сейчас же его на карточку.

Л. Б.: Понятно. (Пауза) Михаил Викторович, а Вы… вот я не знаю… Вы подарите мне сборник стихов с автографом?

Е. В.: Да!

М. В.: Я этого очень хочу! (Е. В. и Л. Б. смеются) У меня такое впечатление, что я Вам уже много раз ее дарил…

Л. Б.: Нет, еще ни разу!

М. В.: Ну, это значит, я в уме подарил. Сейчас я… одну минутку… (подписывает).

Конец записи

Из писем Панова к Л. Н. Булатовой

Публикуемые здесь письма Михаила Викторовича Панова разбиты на две части. В первой части публикуются письма, связанные общей лингвистической проблематикой. Письма, помещенные во второй части, не затрагивают лингвистических вопросов, но они интересны тем, что живо характеризуют самого автора, его стиль, вкусы и настроения.

I

Три письма из четырех, помещенных в первой части, посвящены словарю терминов Московской лингвистической школы (МЛШ), который задумал и начал осуществлять Михаил Викторович. Из трех писем датировано только второе (май 1973 г.), но все они, как это ясно из их содержания, написаны на протяжении небольшого промежутка времени, одно за другим.

В дальнейшем работа над словарем была прервана, а у Михаила Викторовича возник новый замысел, также связанный с характеристикой МЛШ, ее идей и достижений, – коллективный обзор исследований, выполненных в духе МЛШ.[19 - См.: Московская фонологическая теория сегодня // Фортунатовский сборник. М., 2000. С. 344–348.]

Обе эти работы упоминаются в четвертом письме (янв. 1997 г.) как актуальные задачи, стоящие перед участниками лингвистического кружка, организованного М. В. Пановым (причем ответственным за словарь назван Л. Л. Касаткин). Но при жизни Михаила Викторовича ни один из этих замыслов не был реализован.

Между тем потребность в обзоре идей и деятельности МЛШ сохраняется и даже усиливается, так как эта школа продолжает успешно развиваться: растет число ее приверженцев, расширяется сфера применения ее идей. Хочется надеяться, что публикация писем М. В. Панова будет способствовать возобновлению в той или иной форме работы в этом направлении.

Письма М. В. Панова о МЛШ интересны не только своим содержанием, но и своим стилем: раскованный синтаксис, свободное словотворчество, шутка среди серьезного рассуждения, призванная еще сильнее подчеркнуть мысль (см., например, придуманные автором названия словарных статей).

Дорогая Лидия Николаевна!

Мы думаем в одном направлении.[20 - Первое письмо, в котором М. В. Панов сообщает о своем замысле составить словарь МЛШ, утеряно. Публикуемое письмо уже содержит реакцию на ответ Л. Н. Булатовой.] Вы правы: для словаря надо запастись материалом с большим запасом. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Те высказывания, которые на первый взгляд кажутся неважными, могут в общей связи приобрести большое значение. При дальнейшем отборе выяснится.

Словарь терминов или лингвистический словарь? Образец остается тот же, что был выбран с самого начала: И. Вахек.[21 - См.: Вахек И. Лингвистический словарь Пражской школы. М., 1964.]

Пути могут быть такие: либо дифференциальный словарь, либо «сплошной». В первом случае отбирается то, что отличает «москвичей» от разных других; во втором – берем все, что образует единую систему московских взглядов, хотя бы в иных клетках этого организма было сходство с другими лингвоорганизмами. Думаю, что верен второй путь. Общепризнанное положение, попадая в систему московских взглядов, начинает светиться. И хорошо светится! Пусть, например, у ВНС[22 - Владимира Николаевича Сидорова.] определение прилагательного дано «как обычно» (как и у NN, GG, из Тюмени и Конотопа, не «москвичей»). Но рядом с определением наречия – немаркированной категории, соотнесенной с маркированной, т. е. с прилагательным, – это обычное определение оказывается обновленным и получившим особое, «московское» содержание.

Но тут есть и опасность: не набить бы словарь тривиальностями. А то скажут: фу, московская школа! Поистине школа вся вылезла из школьного учебника. Я думаю, что здесь, действительно, не найдешь общего правила; в окончательном тексте будет виднее – придется ориентироваться на чувство такта и на другие, столь же уязвимые и неопределенные. Поэтому-то важно коллективно просмотреть текст; и на какой стадии? Когда цитаты будут еще не рассыпаны алфавитно, а собраны в тематические разделы (напр., «Грамматика» и т. д.).

О форме изложения. Я думаю, и здесь Вахек показал пример. Кроме цитат (которые должны, конечно, быть преобладающим материалом), может быть и своесловное[23 - Но не суесловное!] изложение. У Вахека есть. Или: своесловное переходит в цитату.

Надо уже подумать о строении статьи в словаре. Заранее обсудить. Прошу Вас, внимательно. Здесь Ваше мнение мне очень важно.

План статьи:

I. Название.

Важная часть! Я бы хотел обойтись без чопорности. Как Вахек. Например, назвать так: «Падеж. Инвариантность значения?» (и цитата из «Очерков по морфологии праславянского языка» ПСК[24 - Петра Саввича Кузнецова.]). Или даже так: «У падежа – инвариантное значение? О-го-го!» Плохо, что надо помещать на букву «У». М. б. лучше так (на букву – «О»): «Ого-го! У падежа инвариантное значение?» Может, и не так, но озаглавливать надо, по-моему, посвободнее. Без надутости.

П. Далее суть. Цитаты или пересказы (в крайнем случае). Эта часть может быть разбита на подчасти (1–2 – 3-я), на «версии». Если у разных «москвичей» разные истолкования понятия и рискованно говорить, что они совместимы, что они тавтологичны или уточняют друг друга. Могут быть ведь и разные мнения, хотя и в пределах одной школы.

III. Третья часть короткая. Такая, например: «По-другому: В. Н. Сидоров, А. Б. Шапиро». Это значит: известно, что BHG и АБШ изложенный взгляд не разделяли. По существу, и это указание на особую «версию», но нам могут быть неизвестны мотивы неприятия таких-то взглядов, точные критические формулировки. Не желая делать ответственными за определенное мнение всех «москвичей», надо дать оговорку. Напр., фонологические взгляды РИА не приняли BHG, ААР, ПСК,[25 - РИА – Рубен Иванович Аванесов; ААР – Александр Александрович Реформатский. Остальные сокращения раскрыты выше.] надо как-то это отразить. Не будет ли предложенная здесь форма бестактной? нелепой? или, напротив, дубово-настырно-прямолинейно-лобовой? обидной?

IV. Надо дать связь понятий. Каждое (или некоторые) понятие связать с более общими и – иногда – с более частными. Напр., при статье «Аканье» надо дать такие слова: «См. Нейтрализация фонем. См. Система фонем. См. Слабая позиция».

Это – путь вверх.

Другим шрифтом – путь вниз. Например: в статье «Нейтрализация фонем» надо указать ряд других статей, в том числе «Аканье». Это путь вниз, к частному случаю.

V. Но как-то надо показать и иные связи, не вверх и вниз, а просто сопоставительные, «изоморфные», показывающие, что разные вопросы решаются на тех же основаниях. Например, в той же статье «Падеж. Инвариантность значения?» я бы дал какое-то советование: «Посмотрите, ведь и у фонемы (в ряду ее реализаций) нет инвариантности (акустической) общности. Почему бы ей быть у значений падежной формы в разных словосочетаниях?» Или как-нибудь более степенно это сказать.

Нужны мосты, показывающие, что решение одного вопроса однотипно с решением другого. Это не путь вверх (к большему отвлечению) и не путь вниз (в сторону большей конкретности), а вбок. Здесь еще много надо додумать.

VI. Мне кажется, надо петитом, отступя, дать ссылку на мнения других школ. Вахек часто невнятен, потому что неясно, против каких недодумств направлено то или иное положение «пражцев». Скажем, к статье «Категория состояния? Ни боже мой!» дать

: «См. иную трактовку (с иных позиций? в других лингвистических направлениях?)…» – и ссылка на ЛВЩ и ВВВ.[26 - ЛВЩ – Лев Владимирович Щерба; ВВВ – Виктор Владимирович Виноградов.]

VII. Красивая виньетка должна заканчивать статью. Но эта часть необязательная.

Очень хочу знать: как бы Вы предложили компоновать статью? Какие части?

Рад я, что Вы разметили ПСК-ву книжку.[27 - Имеется в виду книга П. С. Кузнецова «О принципах изучения грамматики» (М., 1961).] И я разметил. Вот прекрасный случай проверить, насколько объективен выбор! Знай я, что Вы размечаете, нипочем бы не стал сам размечать. И Вы бы так же, я думаю. Потому что здравомыслящим людям свойственно лениться и отлынивать. Но раз судьба сама послала нам возможность проверить себя – ведь хорошо?

Вы бы не могли прислать мне, Лидия Николаевна, книжку ПСК-а с Вашими отметками? Я бы вернул, п. ч. у меня эта книга есть. И послать мне ее совершенно безопасно. В каком-нибудь благонамеренном, кожистом, надежном конверте. А я через неделю в том же конверте – ее Вам назад.

(Конец письма, не связанный с темой словаря, опущен. – Л. Б.)

Ваш М. Панов.

Дорогая Лидия Николаевна!

Благодарю Вас за ПСК.[28 - См. примеч. 26.] Ваша разметка помогла мне. Теперь все это стукается на машинке.

Подбираю другие тексты ПСК – и значение его трудов все растет для меня – растет, хотя я всегда знал о том, что Петр Саввич – замечательный ученый. Вот еще одна польза, которая могла бы быть от лингвистического словаря МЛШ, – те, чья подлинная величина только предполагалась, обнаружатся во весь свой великанский рост (я бы еще раз хотел повторить: необычность, яркость ПС была для меня всегда ясной, и все-таки…).

М. П. V-73

Анкету бы, а?

Дорогая Лидия Николаевна!