Сверхъестественное: И прошел год. Поцелуй койота. Ночной кошмар

Констанс повела ладонью, и комната наполнилась таким же густым туманом, как и поля за окном. Развернувшись к Натаниэлю, она швырнула через всю комнату и его. Томас набросился было на нее, но тут же кувырком отлетел в угол.

– Я не позволю нападать на меня в собственном доме, глупец! – она снова махнула рукой, и пламя, вырвавшись из камина, закрутилось к потолку огненным торнадо. – Eugae satan imus focales olle obligamus tu adque subsidium me clades mi trespassers![76 - Эй, сатана, выйди из этого очага, свяжи (их) и окажи мне помощь, (чтобы) поразить преступников (искаженная латынь вместе с английским).]

Огонь подбирался все ближе к лежащему безжизненной грудой Томасу.

– Томас! Очнись! – завопил Калеб.

– Ну разве не любопытно? Твой старшенький, кажется, лишился рассудка. Как и отец, – Констанс стояла величественно прямо, а пламя танцевало вокруг нее. – Скажи мне, Натаниэль, зачем ты притащил сюда детей? Зачем подверг их опасности? А, я сама знаю. Потому что ты – охотник. Все охотники одинаковы: выскочки, уверенные, что они имеют право судить всякого, кроме себя самих. А теперь позволь мне сказать кое-что, – она наклонилась к Натаниэлю, обдав его ледяным дыханием. – Мы приехали сюда, так же, как вы, в поисках новой жизни. Новый Свет открыт для всех, а не только для тех, кто носа из-за Библии не кажет.

– Ты убила Эбигейл Фолкнер, невинную девочку, – выплюнул Натаниэль.

Констанс дернула плечами и отвернулась:

– А что, если и так? Иногда слабых следует наказывать за ослушание.

– Салем такого не потерпит, – крикнул Натаниэль ей в спину.

– Упаси боже. Салем проделал большую работу, выжигая все разумное, не так ли, девочки? – обратилась Констанс к появившимся в дверях пяти девушкам, в чьих очень темных глазах отражалось пламя.

Затем она снова повернулась и впилась холодным взглядом в Натаниэля:

– Давайте проясним кое-что, мистер Кэмпбелл: я бы могла убить вас, и это было бы так же просто, как пальцами щелкнуть. Если вы снова заявитесь ко мне, ваши дети останутся сиротами: я уж об этом позабочусь, – она поднесла ладонь к его лицу. – И в следующий раз я не буду столь милосердна.

Три глубокие царапины прочертили щеку Натаниэля, струйки крови побежали с подбородка на куртку.

– Я много чего могу, – прошипела Констанс. – В Салеме нет от меня спасения. Девочки, покажите Кэмпбеллам выход.

Девушки собрались в круг, подняли руки, и, подхваченные неведомой силой, Калеб, Томас и Натаниэль вылетели через застекленные окна и упали на снег. Томас все еще не пришел в себя, когда Натаниэль поднял его на лошадь и они поковыляли восвояси.

Двери открыла Розмари.

– Господи! – воскликнула она. – Ханна, неси масла и травы!

Натаниэль осторожно уложил Томаса на стол, Калеб стянул с брата сапоги, а Ханна прижала к его виску теплый компресс из лечебных трав.

– Что случилось? – Розмари склонилась над сыном.

– На нас напала Констанс Болл, – объяснил Калеб.

– Она ведьма, – пояснил Натаниэль. – Пока Салем отправляет на виселицу ни в чем не повинных старух, настоящие ведьмы разгуливают на свободе.

– Но почему они на вас напали?

– Потому что я расспрашивал ее об Эбигейл Фолкнер. Констанс убила ее. Просто пока неясно зачем, – усевшись у очага, Натаниэль принялся снимать сапоги.

Тут Томас зашевелился, потом сел и схватился за голову.

– Уверен, ничего хорошего эта женщина не задумала, – продолжал Натаниэль. – У нее там латинская книга заклинаний. По-моему, это «Некрономикон».

– И что она с ним будет делать? – поинтересовалась Ханна.

– Я такую книгу только мельком видел. Там полно способов связывать демонов. В книге множество могущественных заклинаний, все опасные и все – зло.

– Например?

– Пока не прочту, точно не скажу, – отозвался Натаниэль. – Но будьте очень осторожны, что бы вы ни делали. В городе, везде, где вас могут увидеть. Констанс что-то замышляет, и в городе вот-вот будто плотину прорвет.

– А могилы? – спросил Калеб.

Натаниэль огорченно покачал головой. Он не знал наверняка, что за план придумала Констанс Болл, но подозревал, что он должен быть связан со смертью Эбигейл Фолкнер и разрытыми могилами.

Глава 23

Дин закрыл дневник Натаниэля, медленно увязывая все в единое целое: Конни и Констанс, старый дом по Ипсвич-роуд. Могут ли они быть одними и теми же? Может ли она жить до сих пор, сотни лет спустя?

Он обошел машину, вынул мачете из ниши для запаски и срезал несколько нависающих низко веток с близстоящих деревьев, а потом накидал их на автомобиль для маскировки и вернулся к украшенным тяжелым замком воротам. За ними смутно виднелся высокий кирпичный дом, с обеих сторон окруженный полями и обнесенный каменной стеной.

– Едва ли я дождусь приглашения, – пробормотал Дин, карабкаясь на стену.

Он почувствовал, как что-то подалось под рукой, и посмотрел вниз: в щели между камнями и цементом обнаружился побитый временем мешочек, обернутый красной лентой, – мешочек гри-гри. Дин не ошибся домом. Он спрыгнул по другую сторону, ощутив, как мягкая земля просела под ботинками. Со всеми этими открытыми пространствами подобраться к дому незаметно будет нелегкой задачей. Изучив местность, Дин решил зайти через заднюю дверь и потрусил по краю участка, стараясь держаться в тени деревьев. Поднявшись на холм, он юркнул за конюшню. Отсюда было видно, как работают пять девушек: одна полола сорняки в огороде, вторая вела по пастбищу корову… Картинка была идиллическая, если не старомодная. Услышав разговор на конюшне, Дин заглянул через толстое волнистое стекло и увидел двух женщин, которые чистили лошадь.

«Либо все скатится на самое горячее пуританское порно, которое я когда-либо видел, – решил он. – Либо эти сучки – ведьмы».

Оглянулся и – бац! – с разворота вписался в стену конюшни. На грудь тяжело давило, хотя дюжий полевой рабочий, выросший перед Дином, его и пальцем не трогал.

– Привет, мужик. Прости, я заблудился. Это здесь на пони катают? – выдал он.

Мужчина не ответил, только махнул рукой – и Дин сверзился на землю. Рабочий знаком приказал ему направляться к дому. А в комнате Дина толкнули на стул перед высоким камином. Окна на всю стену оказались закрыты тяжелыми шторами, так что разобрать, что делается снаружи, было невозможно. Почти сразу в комнату вошла женщина средних лет, в которой Дин немедленно опознал незнакомку, которая таращилась на него на парковке. Теперь было видно, что у нее высокий лоб и широкий рот.

– И часто ты разгуливаешь по чужой собственности? – спросила она скрипучим голосом с легким европейским акцентом.

– Анджела Лэнсбери[77 - Анджела Лэнсбери – англо-американская актриса и певица; российскому зрителю больше известна по роли Джессики Флетчер в сериале «Она написала убийство».], – съязвил Дин, вскочив. – Ух ты! Я огромный ваш фанат.

Большой парень, стоящий в углу, двинул рукой, и Дина снова бросило на стул.

– Не волнуйся, великан, – осклабился он. – Я никуда не убегаю. Можем вместе пойти и подоить корову. Хочешь?

– Что тебе надо? – хозяйка дома села напротив и впилась в Дина холодным взглядом.

– Видишь ли, Констанс… Я так понимаю, ты Констанс Хеннрик, Конни из лавочки «Редкости и болтовня Конни»… Можно звать тебя Конни? Так вот, при обычных обстоятельствах я бы перерезал тебе глотку серебряным ножом, прочел парочку заклинаний и убедился, что ты хорошенько зарыта в четырех разных местах. И ты бы еще легко отделалась, учитывая, что ты пыталась убить мою девушку и утопить меня и ее парнишку. Хотя парочку тех красоток со двора я бы сберег: в наши дни так тяжело найти хорошую прислугу.

– Эффектное приветствие, – заметила Конни. – К несчастью, мое терпение иссякло.

Она поднялась и подала знак верзиле в углу.

– Постой! – выпалил Дин. – Ты не отрицаешь того, что случилось днем, так что это ты была, скорее всего. Ты, должно быть, очень сильна, раз сумела поднять целый корабль пиратов.

Констанс молча пожала плечами.