Оценить:
 Рейтинг: 0

Кёльнские каникулы. Вернуться в Кёльн и не умереть

Год написания книги
2018
1 2 3 4 5 ... 10 >>
На страницу:
1 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Кёльнские каникулы. Вернуться в Кёльн и не умереть
Ремфас Асаб

Незавершенные дела заставляют Вели и Отари спешно возвратиться в Кёльн, где они надеются выйти на след резидента «Белого Братства» и завершить попытки освобождения Фатимы. Освобождение Фатимы происходит совершенно неожиданным образом, однако для Вели она потеряна. Утешением для него стало обретение сына, о котором он раньше ничего не знал. По следам Вели идут его бывшие коллеги, получившие приказ уничтожить его.

Кёльнские каникулы

Вернуться в Кёльн и не умереть

Ремфас Асаб

Роман в лицах. Адаптированный вариант.

© Ремфас Асаб, 2018

ISBN 978-5-4490-2437-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

    2002 – год Чёрной Лошади,
    11 октября, пятница

Вели

…Вели бредил третий день подряд. Еще никогда за свою жизнь ему не приходилось находиться в столь неопределенном состоянии. Когда-то ему представлялось, что бред являет полную отрешенность человека от реальности, погруженность в мираж загадочных символов, порожденных освобожденным из-под контроля бессознательным. Собственно, думал он так потому, что этому учили его как на психологическом факультете, так и в «школе», опирающейся в обучении на собственные секретные исследования психики человека. Состояние бреда, если им занимается подготовленный специалист – неисчерпаемый источник получения самой невероятной информации, о которой бодрствующее сознание даже не подозревает.

Вели, наверное, лучше всех остальных курсантов «школы» владел техниками снятия информации с погруженных в состояние бреда людей. Он прекрасно ориентировался в различных формах и фазах бреда, знал, что это состояние – далеко не однородный процесс, совсем несравненный с непрерывным током информации, добываемой незамутненным сознанием.

Происходящее с Вели либо не было бредом, либо его учителя и он сам, с ними вместе, ошибались в своих оценках и описаниях этого причудливого состояния психики человека.

В бреду Вели ни на мгновенье не терял контакта со связанными с его прошлой жизнью фрагментами реальности. Лежа с закрытыми свинцовыми веками глазами, он внутренним взором натыкался на границы некого замкнутого пространства, интуитивно ощущая присутствие в нем еще двух людей. Все время они, как и сам Вели, почему-то проводили в постели. Это очень беспокоило Вели, поскольку он не мог найти более или менее убедительных объяснений своим интуитивным ощущениям.

Почему в комнату с завидным постоянством заходят люди, облаченные в белые одеяния? Что хотят они от него и двух других обитателей комнаты, наклонившись к ним и прикладывая к их телам какие-то предметы?

Вели не видел окружающее его пространство, но странным образом воспринимал его подсознанием, или тем, что сейчас его заменяло. Он не слышал внешний мир, ни один звук извне не тревожил его слух, но гнетущая внешняя тишина временами взрывалась внутренними всплесками гармоничных, порой какофоничных обрывков музыкальных фраз, источник которых был необъясним.

«Почему я не чувствую своего тела, существует ли оно вообще? А что, если я умер? Но почему? Ведь я сравнительно молод, ничто, вроде бы, не угрожало моей жизни» – выстраивались вопросы, на которые не было ответов.

«А что было в моей жизни? Я помню 30 лет своей жизни, значит, мне сейчас столько лет? Кажется – нет! Вот где загадка! Надо вспомнить всю мою жизнь по годам! И тогда…» – Вели накрывала теплая волна забытья, он засыпал, перемешивая в котле психики явь, сон и бред…

Потом просыпался, мысленно сбрасывая с себя липкую паутину сна, спонтанно чередуя уровни включенности. Большинство мыслей было лишено связности. Вот проплыла одинокая мысль: «Надо вспомнить всю мою жизнь по годам» – что бы она могла значить? «Может, «если надо вспомнить», значит, я что-то забыл. Но я помню вполне четко, ограненный непроницаемыми краями беспамятства, период моей жизни. Помню очень хорошо – кем были в ней мои мама и отец. Я учился в МГУ, закончил психологический факультет, стал ученым… Нет, не стал, я учился в высшей школе КГБ! И что потом? Я стал разведчиком, шпионом? А вот Наталья, Отари – кто они? Мои бывшие сокурсники по «школе». Где они сейчас? Виделись ли мы, после завершения «школы»?

В памяти всплывали имена, но не лица. «Если ясно представить сокрытые беспамятством лица – восстановится последовательность реальных событий, и я смогу снять с сознания оковы бреда, обрету способность двигаться. Но как лучше распознать лица – в темноте или при ярком свете? Вот и ответ» – в сознании Вели, раздвигая мглу кромешной тьмы, стали постепенно проявляться дорогие ему лица… Они возникали сначала в легкой дымке, потом становились резче и четче, захватывая почти все интуитивно зримое пространство. Дымка рассеялась, и живые лица друзей включили свет ослепительных улыбок, слепящих внутренний взор.

Вели попытался, как много раз до этого момента, открыть глаза, и впервые это ему удалось. Он повел взглядом открывшегося зрения по помещению, насколько это позволяла, казалось, прикованная железными обручами голова. В ближайшем, лежащем напротив него человеке он узнал Отари, и тут же память его озарилась ослепительной вспышкой света…

«Павлов, взрыв прямо сейчас, немедленно уходите из автобуса» – отчетливо всплыла в сознании тревожная фраза. Память его прояснилась до предела. Он вспомнил все одновременно – более или менее значимые события своей жизни, любимых женщин, злосчастный день в Берне, завершившийся столь трагично, свою последнюю мысль перед потерей сознания – «Увидеть Берн и не умереть».

«Кто же, второй? – Вели безуспешно пытался повернуть голову, потом предельно скосил глаза, стремясь разглядеть человека, лежащего сбоку от него. Он долго вглядывался, прежде чем узнал Султанова, голова которого была основательно перебинтована. С трудом отводя застывший взгляд, Вели стал размышлять о том, насколько тяжело состояние близких ему людей, неподвижно лежащих с закрытыми глазами.

Он знал о технике спонтанного проникновения в подсознание человека, основанной на эмпатии[1 - Эмпатия – осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека, способность к чувствованию и ощущению состояния человека, даже не видя его.], но никогда не применял ее, считая, что для этого необходимо обладать сверхчувствительными способностями.

«А что, если попробовать?» – эта мысль настолько завладела Вели, что он пропустил момент когда его тело стало понемногу приобретать способность двигаться. Он чуть приподнял голову и, следуя инструкциям, сосредоточил взгляд на переносице Отари, стараясь слиться с волнами подсознательных переживаний друга…

Раздался пищащий звук какого-то прибора, и в комнату ворвалась женщина в белом халате, сразу же направившаяся к кровати Вели.

– Не двигайтесь, – у Вас сотрясение мозга, Вы в реанимации. Я – медсестра. Как Вы себя чувствуете? – на плохом английском зачастила женщина.

– После Вашего диагноза – гораздо хуже, – по-немецки ответил Вели.

– Ну, если Вы способны шутить, дела обстоят не так уж и плохо – облегченно вздохнула медсестра, переходя на родной ей немецкий язык.

– Что с моими друзьями? – Вели вновь уперся взглядом в лицо Отари.

– Два пулевых ранения, одно – серьезное, но сейчас состояние в целом стабильное. Врачи, наблюдающие его, считают, что через пару дней он может придти в сознание.

– Сегодня вечером, это произойдет сегодня – механически произнес Вели, не вдумываясь в смысл произнесенных им слов.

– Вы – врач? – спросила медсестра, удивленная неожиданным диагнозом.

– В каком-то смысле да, но не вздумайте требовать у меня предъявления диплома – Вели только сейчас осознал смысл озвученного им «диагноза».

– О’кей, врач без диплома, я поделюсь Вашим оптимистическим прогнозом с лечащим врачом.

Вели чувствовал нарастающее улучшение своего состояния.

– А вот второй пациент – тяжелый, и говорят по Вашей вине – медсестра была настроена пошутить.

– По моей вине? Как это могло случиться? – недоумевал Вели.

– Вас вышвырнуло взрывной волной прямо на нашего несчастливца, при падении он чудовищно повредил затылок, но это спасло Вас от неминуемой смерти.

– И каковы ожидания врачей?

– Я думала, Вы нас просветите!

– Увы, это не в моих силах.

– Что ж, Вы меня успокоили, я чуть не приняла всерьез Ваши шутки. Ему предстоит серия операций, но врачи полны оптимизма.

– Сколько человек погибло в автобусе? – Вели уставился немигающими глазами на медсестру.

– Так, никто, почти… – растерянно промямлила медсестра.

– Сколько? – настойчиво произнес Вели, не сводя тяжелого взгляда с медсестры.

– Четверо. Все газеты писали об этом случае, свидетели утверждают, что если не Вы с друзьями, жертв было бы гораздо больше…

– Знаете их имена? – продолжил свой допрос Вели.

1 2 3 4 5 ... 10 >>
На страницу:
1 из 10