Искра

Может, поэтому по спине постоянно ползут мурашки, а кожа натягивается от щипков и толчков. Может, потому что там начинают проявляться мои трещинки.

Как бы было своевременно, если бы я сломалась, правда? Забавно, учитывая, как я покорно склонилась перед Закиром.

Я вздрагиваю, когда внезапно рядом со мной оказывается Натия и берет меня за руку, вложив монету в ладонь, а потом ее сжав.

– А теперь слушай внимательно, девочка, – строго говорит она. – Я тысячу раз видела этот взгляд.

– Какой взгляд?

– Взгляд, показывающий, что ты сдалась. – Она впивается пальцами в мою руку, монета, зажатая между нами, напоминает секрет. – Я живу здесь довольно долго и видела такое не раз. Ты не первая из девочек Закира, которые пользовались этой комнатой.

Если прежде я считала, что мои щеки пылают, то это несравнимо с теперешним жаром на лице.

Натия кивает на окно.

– Ты всегда смотришь на те корабли, но наверняка ни разу не задумывалась, что можешь оказаться на одном из них.

Я смотрю на нее, изумившись, что она заметила. Я виделась с ней пару минут каждый раз… после.

– Но ведь я и не окажусь, – отвечаю я, в моем голосе слышна горечь.

– Почему нет? – не соглашается она.

От ее вопроса меня снова переполняет раздражение, и я выдергиваю руку из ее хватки и бросаю монету на подоконник.

– Что вы хотите этим сказать? Закир никогда меня не отпустит, а вы знаете, что бывает с тайком прокравшимися на корабль.

Она наклоняется, задевая фартуком мое платье, и в ее карих глазах появляется неповиновение.

– Кто сказал о прокравшихся тайком?

С мгновение я просто смотрю на нее и не понимаю. А потом Натия снова опускает взгляд на монету.

– Повторю: забирай заработок, девочка.

Пальцы у меня немного дрожат, когда я протягиваю руку и беру монету. Мне не впервые дают на «чай», но я всегда оставляю монету в комнате. Мне было слишком стыдно, слишком презренно к ним прикасаться. Но когда Натия тянется к карману своего платья и вытаскивает небольшой кисет, сшитый из лоскутов, я сразу же понимаю, что в нем скрывается.

– Это не для Закира, слышишь? Они твои. Тебе решать, как ими воспользоваться. – Она снова кивает в сторону гавани. – Слышала, корабли с голубыми парусами и желтым солнцем – из Второго королевства, где дождь не идет без конца неделями, а горячий песок в пустыне мелкий, будто пудра.

От одной только мысли оказаться в сухой и теплой пустыне вместо извечно промозглого портового города по телу пробегает дрожь.

– Но, полагаю, девочка, которая сдалась, не станет о таком думать, – пожав плечами, заканчивает Натия. – Ведь это про тебя? Ты переставшая верить девочка?

Я с трудом глотаю подступивший к горлу комок и смотрю то на нее, то на плывущее вдалеке трио кораблей с желтыми парусами.

То, что она предлагает, – надежду на побег – именно этого я всегда желала. И все же, если меня поймают, если я потерплю неудачу…

От слез щиплет глаза, а тело трепещет. Закир не просто меня накажет, он может убить меня, если я попытаюсь сбежать. Или раз и навсегда отдаст меня Бардену Исту, и тогда останется только мечтать о смерти.

– Я не могу.

– Можешь, – возражает пожилая женщина и смотрит на меня, упершись руками в бока и хмурясь густыми изогнутыми бровями. – Это твой страх говорит и слабость, которую ты должна подавить, пока она тебя не одолела.

Она права. Я слабая. Ее кличка «Сдавшаяся» недалека от истины.

Я слабая и одинокая и за какие-то шесть недель стала человеком, который предпочел сдаться. Во мне лишь пустота, заполненная сломанными стенами и рваными муками, сваленными в кучу так, что их невозможно вычистить.

Презираю себя за то, что нижняя губа дрожит и я чувствую себя такой ничтожной.

– Не знаю, смогу ли. Не знаю, настолько ли я сильна, чтобы попробовать.

Натия не смягчается, не принимается добродушно похлопывать меня по плечу или убеждать, что все будет хорошо. Наоборот, она с такой силой пихает мне в грудь мешочек с монетами, что я пошатываюсь и быстро его перехватываю.

– Либо пробуй, либо нет. Мне-то что, – сухо произносит она. – Хотя кажется, что лучше попробовать и потерпеть неудачу, чем сдаться. – Она впивается в меня взглядом будто в молчаливом наставлении. – Подави слабость, и возрастет сила. Невозможно стать сильной, не победив вначале свои слабости. Во всяком случае, так мне кажется.

По спине пробегает дрожь, и я сжимаю мешочек, края грязных денег впиваются мне в ладонь.

– А теперь убирайся отсюда. Внизу меня ждут клиенты, а еще нужно проветрить эту комнату и перестелить кровать. Не могу я лясы точить целыми днями, когда куча работы. – Бросив напоследок строгий взгляд, Натия проходит через комнату и подхватывает умелыми руками стопку испачканного белья. После чего молча выходит, а в ушах у меня звучат уже сказанные ею слова.

Я смотрю и смотрю на мешочек с монетами и спрашиваю себя, осмелюсь ли я и во сколько мне обойдется подкуп капитана. Я развязываю тесемки и запускаю в мешочек пальцы, вытаскиваю одну золотую монету, края которой затерлись и испачкались.

Верчу ее в руках и спрашиваю себя, действительно ли мне хватит духу попробовать. Возможно, Натия права. Возможно, лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем быть сдавшейся девушкой.

Услышав в коридоре шум, я быстро засовываю монету обратно и туго завязываю мешочек, после чего для надежности прячу его в кармане. Но… хватит ли этого? Нужно ли мне больше денег?

Когда я выбегаю из комнаты, кожу снова покалывает и щиплет, но в этот раз не спину.

А кончики пальцев.

Меня вырывает из воспоминаний звук хлопнувшей в спальне двери.

Я резво устремляю взгляд на Мидаса и тут же напрягаюсь. От гнева на загорелом лице вся его красота испаряется, заменяется чем-то омерзительным, тем, от чего у меня сводит живот. На мгновение под его взглядом мой разум дает слабину. Мышечная память, а может, мгновение из сознания вынуждает меня почти вернуться к прежним привычкам. Побуждение задобрить и угодить очень сильно.

Мидас прекрасно меня выдрессировал.

Вместо того чтобы сдаться, я пробуждаю свой гнев, не даю угаснуть обоснованно тлеющим углям, и мне удается взять себя в руки.

– Мидас, как ты? – с искусной вежливостью спрашиваю я и, встав, подхожу к кровати, чтобы держаться от него на расстоянии.

– Как я?! – повторяет он и вскидывает руку по направлению к двери. – Мне только что сообщили, как ты целый день разгуливала по замку.

Я оцениваю его гнев и решаю прикинуться дурочкой. Сделав вид, что ничего не понимаю, я начинаю взбивать лежащие на кровати подушки.

– Да, – живо отвечаю я. – Это было чудесно. Мне не удалось побывать в библиотеке, но я видела множество других комнат, и Рэнхолд показался мне симпатичным. Вот только в замке, похоже, есть небольшая проблема со сквозняками, тебе не кажется? Полагаю, для оконных рам использовалась пористая древесина. Плохо продумано.

На лице Мидаса появляется изумление, пока я продолжаю возиться с подушками. Я излишне рьяно встряхиваю большие, а потом…

– Взбей эту для меня, ладно? – вырывается у меня, а потом я швыряю подушку в Мидаса.