Свет

Дыхание перехватывает.

И жаркая агония, раскаленная добела, затапливает мой разум и обжигает спину.

«Мне намного больнее, чем тебе».

«Ты сама меня к этому подтолкнула».

«Ты сама это с собой сотворила».

Я не могу, не могу, не могу…

Богиня, умоляю…

Я крепко зажмуриваюсь, вынуждая себя дышать через боль. Не буду об этом думать. Не буду. Я возвожу еще одну стену. Отгораживаюсь ею, блокировав даже самую мельчайшую частичку мук, вонзившихся в спину.

– Аурен? – тихонько зовет Слейд.

Я резко открываю глаза, понимая, что остановилась, перекинув через скамейку только одну ногу, поэтому снова нацепляю на лицо ту ужасную улыбку.

– Палец ушибла, – вру я и перекидываю вторую ногу, уже осторожнее.

Повернувшись спиной к столу, я судорожно выдыхаю, радуясь, что никто не видит моего лица. Боль рвет на части и колет, словно пытаясь проникнуть в самое сердце, но там я точно не хочу ее чувствовать.

Я позволяю себе еще один вымученный вдох, а потом поворачиваюсь, держа бутылку в руке. Лу уже поставила кубки на стол, и я откупориваю бутылку, начав разливать вино. Его, конечно, не хватит на всех, тем более что перед ужином я уже угостилась, но лучше так, чем ничего.

И все же, пытаясь отвлечься при помощи готовки, я чувствовала, как моя сдержанность начинала трещать по швам.

Я все время стою на острие клинка, пытаясь не упасть и не порезаться. Я знаю, что не смогу сохранять выдержку, какой бы закаленной ни была.

Сидящий рядом Слейд тоже напряжен, а остальные наблюдают за мной, хотя стараются этого не показывать. Я беру кубок, стиснув его, и смотрю на жидкость темно-красного цвета.

– Аурен.

– Не сегодня, – не глядя на Слейда, отвечаю я и делаю глоток.

Я не готова. Мне нужно время. Не сегодня.

Я прижимаю эти слова к груди, как монеты, поданные попрошайке. Хватаюсь за них, поскольку знаю, что на какое-то время они дадут мне крохотную отсрочку, пока я снова не окажусь обездоленной.

– Сегодня я хочу только этого.

Когда я перевожу взгляд на притихших друзей: они не прикидываются, будто не смотрят на меня. Я сижу, затаив дыхание в тревоге, и тут вскакивает Джадд.

– Так, ладно, – кивнув, говорит он. – Нам нужно больше вина.

Он идет размашистым шагом к кладовой и выходит оттуда с двумя бутылками, хлебом и джемом.

– Это посъедобнее будет, – подмигнув, говорит он и ставит найденное на стол.

Я тихонько посмеиваюсь, расслабившись. Когда все принимаются пить, есть и болтать, я присоединяюсь к ним, благодаря чему окончательно успокаиваюсь.

И на какое-то время этого хватает. Это самое важное. Я хватаюсь за слова и сохраняю равновесие на острие, и пока у меня получается. Пока мне не приходится вспоминать, размышлять или рассказывать. Не приходится сталкиваться с неизбежным.

Пока.

Глава 16

Аурен

Я еще проснуться не успеваю, как по черепу с такой силой ударяют молотком, что я против воли прихожу в сознание. Я лежу, прижавшись грудью к матрацу, и чувствую, как щеку щекочет мех. Когда я открываю глаза, то не ощущаю боли, так как в комнате темно, – у дома, расположенного внутри пещеры, все же есть некоторые плюсы.

Я переворачиваюсь, но от болезненного ощущения в спине кривлюсь и стону. В тишине комнаты мой тихий возглас звучит особенно громко, и когда я перевожу взгляд, сердце замирает.

На стуле рядом с кроватью сидит Слейд и смотрит на меня. Его ноги широко расставлены, а сам он рукой опирается на подлокотник, прижимая к подбородку указательный и большой пальцы. На коленях у него лежит книга, листы которой распались веером, словно он и вовсе ее не читал.

Я сажусь и стараюсь стереть с лица это мученическое выражение. Вместе с тем замечаю, что, к счастью, ничего не позолотила. Ни одеяла, ни подушку, ни свою одежду. Еще ночь?

– Долго я спала?

– Толком не знаю, – отвечает он. – Но тебе нужно было отоспаться после выпитого вина. К тому же твое тело еще не оправилось после того, как ты исчерпала силы, помимо прочего.

Я уклончиво хмыкаю, потому как «исчерпала силы» и всякое «прочее» точно не входят в список тем, которые я готова обсуждать.

– Я надеялась, что сегодня ты покажешь мне пещеру, – говорю я ему, встав и оглядев комнату. Единственным источником света служит еле теплящееся пламя в камине да голубое свечение прямо за окном. – Можно позаимствовать чью-нибудь обувь? Как думаешь, Лу поделится?

Не услышав от Слейда ответа, я украдкой смотрю на него и вижу, как он глядит на меня тем же внимательным взором, а в его зеленых глазах таится какая-то настороженность. От повисшей в комнате тишины у меня бегут мурашки. Слейду, хоть мы знакомы и недолго, всегда как-то удавалось заглянуть в мою душу и узнать правду, которую, как мне казалось, я неплохо скрываю.

– Значит, обуви лишней не найдется?

Он осторожно кидает книгу на пол и встает, а я понимаю, что неосознанно сделала шаг назад. Это импульсивная реакция, потому как мне не хочется, чтобы он приближался. Не хочу, чтобы он проник в глубины моей души.

Увидев, что я отступаю, Слейд резко останавливается, и у него на лице мелькает тревога, которая через мгновение испаряется.

Мне неприятно стоять напротив него и чувствовать отдаленность между нами. Но дистанция – это избегание, и я должна ее держаться, чтобы не сойти с ума. Если Слейд подойдет ближе, то увидит правду. Увидит, что земля у моих ног испещрена ямами. Увидит неприкрытый страх в моих дрожащих губах и заметит в глазах вину за мои попытки отступить. Увидит истинность краха, который меня окружает, пока я упорно стараюсь не упасть. Отдаление – единственное, что поможет мне смириться с пролившейся кровью.

Но оставим это Слейду, потому что он тоже все замечает.

– Нам нужно поговорить.

Всего три слова, – а в моем носу и на затылке уже начало неприятно жечь. Подавив эти ощущения, я качаю головой и пытаюсь выпрямиться. Но не могу. Не могу, потому что мне больно, потому что…

Горло сжимается, и я резко выпаливаю:

– Нет!

Слейд плотно сжимает губы, и я вижу, как под воротником его рубахи шевелятся корни.

– Я хочу увидеть пещеру, – говорю я на сей раз тверже.