В зловещей тиши Сагамора

– Тот же, кто и меня... И одним орудием. – Полицейский заметил:

– А по-моему, вы не должны разговаривать...

– Найди на окраине дом Джозефа Шардина. Я буду тебя ждать. Приезжай ко мне после допроса.

– Ничего себе предложение на ночь глядя от незнакомого мужчины, – усмехнулась она, поправляя на ослепительных бронзовых коленях короткую серую узкую юбку. Она сидела все так же, нога на ногу, только теперь вдобавок ритмично покачивала висящей над полом дорогой туфелькой.

Паркер посмотрел на нее долгим взглядом и так же негромко сказал, подчеркивая каждое слово и делая глубокие паузы:

– Твой Тифтус буквально атаковал меня все утро. Я отделывался от него как мог. Но я абсолютно чист перед ним. А тебя я видел единственный раз – ты стояла там, у стойки портье, когда вы вселялись, в таком белом плащике, очень тебе идущем...

Она коснулась его руки длинными тонкими пальцами с прозрачным нежно-розовым лаком на крепких овальных ногтях:

– Я совершенно тебе не верю, но слова твои обдумаю... – Руки у нее были такие же красивые, как ноги. Полицейский сказал, теряя терпение:

– Вы кончите наконец трепаться, или вас разводить силой? Паркер повернулся к нему.

– Скажи, пожалуйста, ты ведь работаешь на Янгера, ты здешний?

– Отстань от меня, я при исполнении... Да, Янгер – мой начальник. Но ее вон велел привести Риган, – кивнул полицейский на сероглазую.

– Так вот, Янгеру и доложи о нашем с ней разговоре...

– Для чего это? – насупился полицейский.

– А ты разве еще не понял, как твой капитан относится к этому Ригану? Думаю, он совсем не рвется снабжать залетную пташку дополнительной информацией...

– Ладно. Доложу Янгеру, – подумав, сказал полицейский. Его напарник все это время старательно связывал порвавшийся в ботинке шнурок.

– Превосходно... Так я жду, Ронда... Серые, чуть раскосые глаза глянули на него с веселым изумлением: так он, оказывается, знает и помнит ее имя?

Глава 4

Над пустырями уже догорала малиновая – к ветру! – заря; перистые облака фантастически розовели в совсем зеленом на западе небе.

Паркер галантно отворил дверь:

– Милости прошу, Ронда...

Она успела переодеться и что-то сделала со своим лицом. Бирюзовые, с серебряной пыльцой веки, словно крылья тропических бабочек, чудесно подчеркивали серый цвет глаз, придавая им призрачную, обманчивую синеву. Свои хорошего и точного рисунка губы она чуть тронула нежно-розовой помадой; румянец на щеках был естественный, от быстрой ходьбы и волнения. Серый костюм Ронда сменила на строгий черный.

Она явно смущалась и от неуверенности старалась вести себя лихо и независимо, поэтому сказала немного невпопад:

– Интересно, что за дела у тебя с этим Янгером? Ведь он, между прочим, полицейский...

– Именно так! – Затворив дверь, Паркер провел Ронду в гостиную. – Располагайся, пожалуйста.

– Я бы, пожалуй, чего-нибудь выпила после всех этих допросов... – У нее был вид школьницы, свалившей наконец с плеч экзамены.

– Прости, но похозяйничай на кухне сама...

– Ничего себе! Сам пригласил в гости и сам не уделяет внимания!.. – Она стояла перед ним, чуть покачиваясь на каблуках. Духи у нее были просто шикарные...

Паркер снисходительно посмотрел сверху вниз в ее меняющие цвет глаза и еле заметно улыбнулся.

– У меня совсем нет времени. Я не лукавлю. Вот-вот подойдет Янгер. Он должен буквально прибежать сюда.

– Зачем это?

Паркер укоризненно покачал головой.

– Будь умной девочкой. Вернее, будь наконец деловой дамой... В любом случае – ты наследница доли Тифтуса. Это тебе интересно?

– О, даже так?.. У тебя что, ко всем вдовам трогательная слабость?

– Перестань смеяться... Ты у нас, что ли, Ронда Тифтус?

– Избави Боже... Я только не пойму, зачем тебе нужна... – Она стояла под люстрой, опустив бирюзовые перламутровые веки, так, что на щеки упала зубчатая тень от черных длиннющих ресниц. – Ты, может, захотел заместить этого бедного Тифтуса?

– Нет, – почти не солгал Паркер. Во-первых, он не мог так, сразу, переключиться на нее, – в Майами у него остался любовный роман в полном разгаре; во-вторых, и это, честно говоря, было самое главное, —женщины страстно волновали его только по завершении дела. В ходе операции он не позволял себе никаких расслаблении... Сейчас он включился в дело – хоть и не впрямую относящееся к его специализации.

Паркер бережно поправил чуть завернувшийся бархатный воротничок Рондиного траурного костюма.

– Пока нет! – Улыбаться ему было все еще больно. Ронда отошла от него и присела в стоящее у окна кресло, не забыв при этом положить одну свою бронзовую ножку на другую. Она запустила руку в свои пшеничные волосы, немилосердно взбивая и растрепывая их. Впрочем, это ей шло еще больше.

– Значит, так... – произнесла она, в раздумье склонив голову и чертя своим нежно-розовым ноготком по колену, словно обсуждала с подругой какой-нибудь выходящий за рамки разумных мечтаний наряд. – Ты видел меня выходящей из душа. Но сейчас на такие вещи не клюнешь. Ты, стало быть, деловой мужик. Зачем же меня позвал?

– Прости за немыслимое сейчас для тебя занудство, но мне надо узнать расклад... Я честно тебе скажу все, как есть: Тифтус ведь явился сюда не затем, чтобы здесь погулять и отдохнуть с тобой, – для этого существуют места пошикарнее... Янгер тут рыщет не хуже сыскного пса, все что-то вынюхивает. Убийца Тифтуса ведет со своей стороны неустанные поиски... И все почему-то считали или считают, что информация сходится ко мне, но я ей не владею, понимаешь?

– Отчего же?

– А я просто не знаю, что все ищут...

Ронда воззрилась на него с детским изумлением.

– Да ты что? – Она откинулась на кресло и, забыв, что должна держать осанку и позу фотомодели, заливисто расхохоталась, мотая головой и болтая в воздухе ногами.

Паркер нетерпеливо смотрел на нее; впрочем, самому ему улыбаться было решительно больно.

– Послушай, прекрати... Мне известно лишь, что все ниточки ведут в Джо Ширу...

– А кто это – Джо Шир? Паркер обвел рукой гостиную.

– Ты сейчас в его доме.

– Да? А я-то думала, что дом принадлежал Джозефу Шардину, я и адрес этот, между прочим, нашла в телефонном справочнике против такого имени...

– Ну не важно... Он сменил недавно фамилию... Не в этом дело. Тебе Тифтус хоть намекал, зачем он сюда приехал?