Пара совпадений

"Не нужно. Я всё тебе сказал."

Нервы сдали.

"Мы с тобой два года были в отношениях, а сейчас ты даже позвонить не можешь, когда бросаешь меня?"

Последнее слово осталось за мной. Он больше ничего не ответил. И так и не позвонил.

Охваченная гневом, я со всего размаха врезала кулаком по столу, не переживая за сохранность руки и за то, что в соседней комнате спит мама. Этого чёртова кретина никогда, никогда не волновало то, что я вынуждена заботиться о матери, но ведь я всегда старалась изо всех сил уделять ему достаточное для нас обоих количество времени, и он это прекрасно знал!

Кажется, настолько злой я не была ещё ни разу в своей жизни. Набросив на плечи пальто и обвязав голову платком, совсем не думая о том, что такой головной убор никак не спасёт меня от всё увеличивающихся в размере крупиц града, я выскочила за дверь, и, сдержавшись, тихо закрыла её, чтобы всё-таки не тревожить спящую в гостиной мать. Вылетев из подъезда, я едва устояла на ногах от обрушившегося на меня сверху водопада дождевой воды. Деревья сгибались пополам от бешеного ледяного ветра, град обрывал листья и мелкие ветки.

Я заставлю его поговорить со мной! Я никому не позволю так со мной обращаться!

Ноги сами понесли к его дому, скользя на сырой траве и шлёпая по асфальту, раскаты грома следовали по пятам. Всё, что я видела перед собой, находилось не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, но, чёрт возьми, насколько же мне было плевать! Я не бежала, я летела через дома, скверы, лужи, через абсолютно пустые улицы, ослеплённая гневом и и жгучей обидой, которые открыли мне второе дыхание.

Я ведь помню, как всё начиналось, как он обещал мне, что мы всегда будем обсуждать какие-то недочёты в наших отношениях, будем решать вместе все проблемы, пресекать разногласия на корню, обсуждать, что чувствуем друг к другу, и просто любить, несмотря ни на что. К чему были все эти слова, если сейчас он говорит, что устал и просто бросает меня, даже не обсудив ситуацию со мной? Не пытается понять, не предлагает варианты, не высказывает желания помочь! Чёртов кретин, я все два года пыталась сделать наши отношения максимально доверительными, а сейчас он просто берёт и рушит всё, над чем я так усердно трудилась!

Погружённая в свои мысли, я не заметила, как выбежала на трассу. Большая машина, незаметная в стене ливня, светя фарами, выскочила из дымки прямо на меня. Оглушённая ужасом, я прыгнула вперёд и приземлилась в лужу у автобусной остановки на противоположной стороне дороги. Машина, даже не притормозив, промчалась мимо, обдав тротуары фонтанчиками воды, – видимо, не заметила меня. Грязная и насквозь промокшая, с выскакивающим из груди сердцем, я так и осталась сидеть на месте, не в силах отойти от шока. Перед глазами пролетала жизнь, и особенно последние два замечательных года – пожалуй, лучших в моей жизни, не считая последнего полугодия… По щекам полились слёзы. Град бил по голове, от влаги сморщилась кожа на пальцах, а я всё сидела в этой чёртовой луже и добавляла в неё воды.

Неожиданный насмешливый голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Резко обернувшись, я увидела на автобусной остановке неясный силуэт. Ну конечно, почему бы не поржать над чьим-то горем!

– У тебя там всё нормально? – спросил некто, хотя заинтересованности в его голосе не было ни грамма.

Я тут же встала, отряхнулась, как могла, и зашла под крышу. Только оказавшись в относительно сухом месте, я обнаружила себя настолько промокшей, что страшно было даже представить, ещё и в дополнение к дождю по мокрому лицу стекали дорожки слёз.

Человек от чего-то показался странно знакомым, и я тут же поняла, почему. Эти светлые глаза и неопрятная бородка, а ещё эта чёртова бутылка эля в руке – ну конечно, сейчас самое время для встречи с моим старым другом-любителем выпивки! Давненько не виделись.

– И тебе добрый вечер, – горько усмехнулся мужчина, заметив на себе мой отсутствующий взгляд. – В следующий раз смотри по сторонам, прежде чем мчаться через дорогу сломя голову. Я поёжилась, мысленно вернувшись к тому месту, где меня едва не превратили в мокрую лепёшку.

– Но я не видела… уже темно… этот дождь… – что ж, я всё ещё не могла связать двух слов. Тело пробила дрожь. Чёртова погода, как же я замёрзла! Я уже видела, как просыпаюсь завтра с воспалённым горлом и температурой под сорок, и такая перспектива меня мало радовала. – Меня бросили по СМС, и я хотела обсудить причину с глазу на глаз, – зачем-то сказала я. Мне казалось, что я раздавлена. Может, та машина всё-таки переехала меня? – Поэтому я побежала к нему, чтобы он понял, чтобы не смел так со мной обращаться. Я очень разозлилась, понимаешь?!

Выражение лица моего собеседника было таким, словно я несу полную чушь. А потом он вдруг рассмеялся.

– Почему-то я так и думал. – Мой вопросительный взгляд снова рассмешил его. – Ну назови мне ещё хоть одно обстоятельство, при котором девушка в красивом пальто и размазанной по лицу косметикой выбежит на улицу в такую погоду, а потом ещё грохнется в лужу и разревётся?

Я уставилась на мужчину. Как только он договорил, меня вдруг озарило, и я осознала весь абсурд ситуации, в которую попала.

– Это и правда выглядит насколько же глупо, насколько звучит? – пробормотала я, жалостливо глядя на него, надеясь услышать, что не всё так плохо.

– Да, – просто ответил мужчина, раздавив мою единственную надежду, и отхлебнул эль из бутылки.

Мы замолчали. Дождь с градом барабанили по крыше автобусной остановки. Кроме нас вокруг не было ни души, а может и был кто-то, но мы, в любом случае, не увидели бы друг друга среди этого хаоса. Я всё никак не могла перестать думать о том, как безрассудно и абсолютно глупо может поступить человек, поддавшийся эмоциям.

– Слушай, перестань думать об этом, – словно прочитав мои мысли, посоветовал мой собеседник. – Ты пойми, не стоит гнаться за уважением тех, кто не видит твоей ценности. Если кто-то решил прекратить с тобой отношения – прекрасно, лучше сейчас, чем через десять лет, когда вы поженитесь и поймёте, что не подходите друг другу. А уж если ты, рискуя крепко простудиться, вылетаешь на улицу не затем, чтобы увидеться с ним, а затем, чтобы заставить его покаяться, – что ж, значит твоя ненависть к нему оказалась сильнее, чем любовь.

Эти слова произвели на меня и впрямь невероятный эффект. Вся злость исчезла, и как только это произошло, мне стало абсолютно всё равно, и теперь я волновалась лишь за то, что я в полутора километрах от дома, сижу на автобусной остановке, промокшая до костей, а этот ливень с противным пронизывающим ветром, похоже, не планирует сегодня заканчиваться.

Я уселась на лавку рядом со своим единственным компаньоном и уставилась в гущу дождя.

– Мы такие сильные, когда чувствуем что-то, – произнёс мужчина. Я обернулась. Он смотрел туда же, в дождь, почти не моргая, такой же промокший насквозь и какой-то ужасно уставший. Его тёмные волосы слиплись от влаги, руки дрожали. От чего-то рядом с этим человеком мне становилось очень тревожно. Это была не такая тревога, как при встрече с наркоманом или бездомным, когда ты боишься, что на тебя нападут, ограбят, ну или, в крайнем случае, ты подцепишь какую-то заразу, что очень пугающе, но не слишком вероятно. Это была некоторая другая тревожность, такое навязчивое, всепоглощающее чувство того, что с этим человеком произошло нечто по-настоящему страшное, и будто бы это несчастье могло передаться тебе, как заразная болезнь.

– Да, наверное, – протянула я. – В порыве гнева я добралась сюда за считанные минуты, а теперь и град больнее, и дождь холоднее, и дорога труднее… и дом так далеко…

Я вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Поджав ноги и обняв руками колени, я уткнулась в них лицом. Наверное поэтому мы все так хотим любить – потому что это самый простой и верный способ чувствовать. Поэтому мы так боимся одиночества – в нём слишком просто потеряться.

Что ж, раз он решил бросить меня – пускай. Ему хотя бы хватило смелости объясниться, а не просто исчезнуть. Я взрослый человек, я с этим справлюсь. Вообще не страшно.

– Ты выглядишь так, словно по десятому кругу слушаешь «Don't speak». – После этих слов, я поняла – нет, не справлюсь. Как же больно. Как же, чёртов сукин сын, больно!

Поднявшись со скамейки, я искренне поблагодарила своего неожиданно мудрого собеседника и неспешно направилась в сторону дома. Еле переставляя промёрзшие ноги, я медленно ступала в новых чистеньких кедах по мутным лужам. Ливень с градом прекратились, сменившись противным моросящим дождиком, но теперь-то какая уже разница?

Сунув руку в мокрый карман, я вынула ком наушников, и, как попало вставив их в уши, включила на всю «Don't speak» от старой рок-группы No Doubt. Мерзкая сырость будто плавила изнутри, и я уже не понимала, мокрое ли лицо от слёз или от дождя, я словно прониклась этой влагой, состояла из неё, выделяла её, являлась ей.

Дорога казалась бесконечной, и в то же время совершенно бессмысленной.

Я взрослый человек. Я с этим справлюсь.

«You and me

We used to be together

Every day together

Always.

I really feel

That I'm losing my best friend,

I can't believe

This could be the end.»

Глава 3. Старый знакомый

Моя мать получила множественные травмы во время работы, в том числе серьёзную травму позвоночника, и теперь была прикована к креслу. Это случилось полгода назад, и с тех пор изменилось очень многое.

Во-первых, мама запретила мне смотреть новости – в частности выпуск о том, что произошло в тот злополучный день в доме, где она работала. Сначала я злилась, потому что она так в подробностях и не рассказала мне о случившемся, но потом я задумалась о том, что эта ситуация травмировала её куда сильнее, чем физически, и она не хотела травмировать этим ещё и меня.

Во-вторых, из своей квартиры я вернулась в отчий дом, потому что мама отказывалась ехать в санаторий, сколько я её ни уговаривала. Ничего не могу поделать, она ужас как не доверяет всем этим врачам и нянькам-сиделкам. Ну вот и что прикажете делать?

Квартиру пришлось сдать в аренду за какие-то копейки, лишь бы побыстрее, потому что денег с работы катастрофически не хватало, меня вообще собирались уволить, потому что на рабочем месте я появлялась не больше раза в неделю.

Мама прекрасно понимала, что мне нужно своё пространство и своя жизнь, которая складывалась у меня вполне неплохо до всех этих событий, она постоянно извинялась за все неудобства, которые мне доставляет, но никак не могла решиться покинуть дом. Возможно, на то была какая-то более веская причина, нежели та, что «все эти ваши санатории от тюрьмы отличаются только тем, что мы за них ещё и деньги платим», но, опять же, знать мне этого было не дано, и я просто надеялась, что, со временем, она немного отойдёт от случившегося, и ей станет легче.

Днём мама отлично справлялась сама во всём, кроме приготовления еды и принятия душа, – привыкнув к креслу, она приноровилась пользоваться им без моей помощи. Однако к ночи она вновь становилась слабой маленькой девочкой и умоляла меня не оставлять её одну. Конечно, я переживала, и, конечно, всегда была рядом, но меня задевал тот факт, что наши с ней отношения превратились в отношения надзирателя и пациента, лишившись всякой родственной теплоты. Больше не было тех вечерних разговоров по душам, мы больше не делились друг с другом, как раньше, и плохим, и хорошим, между нами выросла до невозможности высокая стена, которую, как ни старалась, я не могла разрушить, а мама будто бы и не хотела, а лишь возводила её всё выше.

Порой я злилась на неё, очень сильно злилась, однако не начинала любить меньше, и моя злость в итоге сменялась отчаяньем и жалостью. Возможно, я и правда в каком-то смысле оказалась в ловушке – самой хитрой ловушке из всех, потому что никто не держал меня здесь, кроме меня самой и моей естественной любви к родному человеку. Я не хотела жалеть себя, но всё же иногда от безысходности хотелось выть.