Хор в законе

Хор в законе
Роман Барнет

Произведения Романа Барнета найдут своего читателя среди поклонников Владимира Сорокина и Виктора Пелевина. «Хор в законе» – это сборник концептуальных рассказов, наполненных философским содержанием.

Роман Барнет

Хор в законе

Сборник рассказов

Хор В Законе

Знающий – не говорит. Говорящий – не знает.

Лао-цзы

– Витя, это всё хорошо… – Илья Дмитриевич щёлкнул зажигалкой, закурил: – Но пойми: после Набокова, успех которого был обусловлен исключительно новизной – он первый заговорил об этом в литературе! – ко всевозможным интерпретациям данной тематики прибегали сотни авторов! Каждый со своей степенью успеха. И знаешь, некоторым таки удалось выстрелить. – его глаза излучали добрую, отцовскую улыбку: – Я хочу, чтобы ты понял одну простую вещь: никогда не пытайся экспериментировать с классикой! Ищи свой путь! И строй собственные миры. Поверь, это куда интереснее!

Он очень любил этого студента. Виктор был по-настоящему талантлив. Именно в нём Илья Дмитриевич видел преемника.

– Ну а как быть с попыткой переосмысления?… Ведь проблема действительно волнует людей!

– Да пойми, сама по себе идея неплоха! Всё на месте: элитная закрытая школа в Москве, собственный пансионат на черноморском побережье, где ученики ежегодно отдыхают. Молодой педагог. Красивая двенадцатилетняя школьница, дочь мэра. Бурный роман! Поход в горы. Невозможность продолжения отношений, опасность разоблачения, и в итоге – красивый суицид: она обнимает возлюбленного и вместе с ним летит в пропасть… – профессор снял очки, медленно потёр глаза: – Витенька, если ты задумал подзаработать деньжат, рекомендую впарить это в виде сценария какой-нибудь студии. Быть может и купят. Почему бы тебе вообще не заняться мылом?… Весьма прибыльная штука. И работой будешь обеспечен надолго, напишешь серий пятьсот и…

– Илья Дмитриевич, я же серьёзно.

– Не обижайся, родной… – педагог глубоко затянулся: – Я ведь тоже был молод. Это веянье лет. Все были юношами…

На этаже было тихо. Литинститут погрузился во мрак. В прокуренном туалете главного корпуса текла неспешная беседа.

– И всё таки, мне бы очень хотелось сообщить нечто новое… необычное.

– Ну вот и сделай это! Ты же очень способный автор! А так ты вряд ли сообщишь нечто новое.

Илья Дмитриевич стряхнул пепел. За окном серебрились клёны. Прогуливались трое студенток.

– Помнишь, шёл фильм на прошлой неделе? Дай Бог памяти… В общем там был действительно интересный сюжет.

– Не смотрел.

– Короче мужик, мой американский коллега, едет в отпуск. Ну… как водится, на Ривьере у него возникает бурный роман с особой на 35 лет моложе. И всё идёт гладко, пока на тот же курорт не приезжает его бывшая жена. Разведены они очень давно, и вроде бы, оставил он её беременной. Ну и выясняется, что в данный момент… он трахает собственную дочь.

– Боже…

– Вот так то! А в конце всё разрешает судьба: дочь погибает от укуса змеи. Ну и вроде они с женой по новой сходятся.

– Ужас какой.

– Зато великолепно с кинематографической точки зрения… – профессор отвернулся, с наслаждением чихнул: —… вот это было нормально.

– Да… неплохой сюжет.

– И что удивляет, надолго остаётся в мозгах. А это, брат, уже признак качественного продукта.

Виктор задумчиво глядел в окно.

– Но заметь, я говорю исключительно о КИНОпродукте. И только из-за твоего интереса к данной теме. Истинная литература, это немного другое… Она не всегда кинематографична, но влияние её куда сильнее! Более того: хорошая книга способна навсегда изменить твой внутренний мир! Литературе несколько тысяч лет! А кинематографу сотня.

– Быть может я не совсем раскрыл конфликт…

– Витя… – педагог кивнул в сад: – Что бы ты мог сказать об этих трёх молодых особах?

Девушки о чём-то весело шептались на лавочке. Ранний снег искрился россыпями алмазов. Было тихо, безветренно.

– Ну… в смысле?

– Вспоминай Чехова и его слова: «Я могу написать рассказ о чём угодно!»

Студент коснулся подбородка. Одна из девушек была его знакомой.

– Даже не знаю… ну… симпатичные.

– То есть, истинным значением данной фразы будет: я хотел бы их поиметь.

Виктор покраснел.

Нечто подобное действительно роилось в мозгах. Смутившись, повертел сигаретой:

– Ну, предположим…

– Ты не предполагай. Ты так сразу и говори. Зри в корень! И избавляйся от слов-шифтеров! Что ещё мог бы сказать?

– Думаю, беседуют они сейчас о своих кавалерах… причём… обсуждают нечто явно интимное. Думают, их никто не видит, и не слышит…

– Вполне возможно… хотя не факт. – профессор отошёл от окна, размял ноги: – Молодёжь, молодёжь… один трах у вас в голове.

– Ну не думаю, что вот так сразу можно найти идею для рассказа!

– Можно, поверь мне. Главное этого ХОТЕТЬ.

Илья Дмитриевич стряхнул пепел, задержал взгляд на тлеющем кончике.

– В далёком 74-ом, я вот так же, как ты учился на четвёртом курсе. И так же, одним поздним вечером курил в туалете с любимым профессором… Старик преподавал нам историю античной эстетики. Был лучшим другом самого Лосева, автора фундаментального труда! – он с улыбкой покачал головой: – Аркадий Исаакович Гейдельман… наш дорогой Люцифер. Так вот, однажды я тоже был в поиске. Долго искал сюжет для нового рассказа, хотел написать о космонавтах. Поделился этим с профессором… И ты знаешь, что он мне ответил?

– Что же?

– Мой мальчик, не ищите в небе того, что лежит у Вас под ногами!

– Глубокомысленно… но всё же?