Конечная

Вот оно.

Валентин присел на корточки и брезгливо ткнул пальцем одну из тряпок. Одеяла. Колючие, жесткие, пыльные одеяла. Кто-то был здесь недавно. Кто-то, кто отчаянно пытался хоть немного согреться в промерзшем насквозь заброшенном здании. Кто-то маленький, немного напуганный и очень несчастный. Кто-то в шапке со смешным синим помпоном.

Экстрасенс осторожно, чтобы не спугнуть добровольное наваждение, присел на мешок, сглотнул все плотнее подступавший к горлу страх (я живой…точно, живой) и закрыл глаза. Пара минут в полной темноте и тишине – и он стал различать смутные очертания, постепенно складывавшиеся в ту самую картинку, которую он ожидал увидеть.

Впрочем…не совсем.

***

– Ну и откуда она здесь? – прошипел раздраженно-сосредоточенный девичий голос.

– А я почем знаю? – ее совсем юный собеседник тихо шмыгнул носом. – Я только спустился этаж одним глазком проверить, смотрю – дверь открыта и она тут эт' само…лежит.

– Сколько раз тебе говорить, чтоб один не шастал, – раздался тихий хлопок подзатыльника. – Ты б еще в зеркало какое глянул «одним глазком проверить». Ну, ткни ее хоть пальцем, раз такой смелый.

– Сама ткни, – обиженно пробурчал смельчак и шмыгнул громче. – Вдруг она эт' само…ну, из этих.

– Н-не из эт-тих, – вмешался третий голос, в котором слышалась напряженная борьба с заиканием. – Они с-с-с…сами нас н-наход-дят. Н-не спят в к-к-кл…

– Ну тогда тебе и флаг в руки, – перебила его девушка.

– И перышко в зад, – поддержал ее собеседник, заработав этим еще один легкий подзатыльник.

Тихий, осторожный шаг в ее сторону. Еще один. И тут она вспомнила, где находится и проснулась окончательно.

– Шевелится! – взвизгнул самый маленький из троицы, юркнув за спину высокой девушки.

– Тихо, – шикнула та, не сводя глаз с угрозы. – Правило, как учили! Главное – понять правило…

– Она н-не из эт-т-т… – упрямо повторил заика, но тоже немного отступил, вытянув перед собой странно подергивающую всеми мышцами попеременно руку. – Т-ты к-к-к…

– Кто? – пискнул мелкий из-за чужой спины.

Оккупантка кладовки наконец выпуталась из одеял, подняв облако пыли, и, в свою очередь, подалась назад, прижавшись спиной к полкам. Ее руки нашарили в одеялах небольшого плюшевого медведя и рефлекторно выставили перед ней как смехотворно слабый щит. Незнакомцы не выглядели угрозой, но она привыкла не ждать от детей ничего хорошего, а потому морально готовилась к обороне. Собрав в кулак всю свою храбрость (достаточно маленькую, чтобы поместиться в ее кулаке), она с вызовом вскинула голову и ответила:

– Я Диана. А вы?

Ненадолго воцарилось молчание. Единственным, что нарушало немую и бездвижную сцену, было сбивчивое дыхание подростка, стоявшего к новоприбывшей ближе всех. Присмотревшись к нему внимательнее, она заметила, что подергивается у него не только рука. Его лицо то и дело заметно пронзало судорогой, а кадык почти безостановочно ходил взад-вперед. Неужели настолько боится?

– Похоже, и правда не из этих, – с сомнением протянула его почти взрослая подруга.

Один ее глаз был надежно скрыт за спадающей на пол-лица плотной светлой челкой, а другой придирчиво скользил по незнакомке. Не найдя признаков угрозы, девушка едва заметно выдохнула и шагнула вперед, осторожно поднеся руку к груди:

– Я Тина. Просто Тина.

– А я Кастет, – вышел из-за ее спины мальчуган лет десяти.

Тощий и с какой-то непропорционально большой головой, он старался говорить басом и чуть подпрыгивал при движении, пытаясь казаться больше.

– Дурацкая кличка, – холодно констатировала Тина. – Долго думал? А, неважно, будешь и дальше Костей.

Несостоявшийся Кастет показал ей язык и скрестил на груди руки в знак протеста.

– А я П-п-п…П-п-п…

– Пашка он, – не справился с нетерпением Костя и шумно втянул в ноздрю то, что, было, из нее показалось. – Пашка-какаш…

Тина среагировала молниеносным подзатыльником. Шутник надулся и замолчал.

– Так… – девушка пригладила челку, будто хотела, чтобы она надежнее закрывала глаз. – Как ты здесь оказалась? Давно не появлялось новых…ну, ты понимаешь.

– Вообще-то не очень, – призналась Диана. – Я…я сбежала. Не думала, что здесь кто-то есть. Могу уйти, если хотите.

– Уйти? – хором спросила троица, ошарашенно переглянувшись.

– Она не с нами! – взволнованно прошептал Костя.

– Н-нет, – согласился Паша. – Н-но б-близко.

– Да, пожалуй, – протянула Тина, разглядывая гостью с еще большим интересом. – Знаешь, Диана, я бы на твоем месте так и поступила. Беги, пока можешь.

– Мы не гоним, не подумай, – встрял Костя. – Просто эт' само…так лучше будет.

– Т-тебе есть к-куда п-п-п…п-п-п… – Паша со злостью ткнул кулаком стену, так и не справившись с коварной буквой.

Диана потупилась в нерешительности. Откуда-то вдруг потянуло запахом со смесью приторной сладкой ваты и нафталина. Из-за дальнего угла коридора донесся неопределенный слабый отзвук. Тина бросила в ту сторону настороженный взгляд – видимо, тоже услышала, и теперь пыталась понять, не показалось ли ей.

– Нет, – наконец вздохнула Диана. – Мне некуда пойти. На улице только быстрее замерзну. Можно я…побуду с вами?

– Плохая идея, – тихо проговорила Тина, продолжая вслушиваться. – Почему бы тебе…

– У-у-у, – донеслось из-за угла чуть громче. – О-о-ой-ей-ей…

– Макан! – Тина схватила мальчишек за вороты футболок и дернула к противоположной от кладовки к стене. – Прячьте головы! Быстро!

– Что происходит? – недоуменно спросила Диана.

Трое из заброшенной больницы почти синхронно присели на корточки вдоль стены, прижав к груди подбородки и закрывая руками головы так, словно ожидали, что с потолка на них посыпятся кирпичи.

– Нет времени объяснять, – приглушенно прошипела Тина. – Делай как мы! Спиной к стене, голову закрой, не двигайся и молчи! Макан идет…

В перерывах между завываниями из коридора стал слышаться приближающийся шорох. То, что напугало странную троицу, определенно двигалось в их сторону. Что-то во всей этой ситуации подсказывало Диане, что ребят лучше послушать, и она свернулась у стены, спрятав голову между локтей а медведя зажав коленями.

– Что же мне де-е-елать, – глухо, будто в подушку, подвывал приближающийся голос. – Как же мне бы-ы-ыть? Я тако-о-ой несча-а-астный…

Настоящего страдания в нем не чувствовалось и близко. Напротив, по мере его приближения фальшь все сильнее резала ухо. Неизвестный звучал как начинающий актер-самоучка на провинциальном спектакле для самых маленьких.

– Не хочу Макана, – тихо пискнул Костя. Диана заметила, что его бьет почти такая же дрожь, как Пашу. – Только не Макан, все, что угодно, только не…