Как понять своего ребенка

– Я не знаю, зачем забеременела; я сделала это просто так. Я могла бы предохраняться, и знаю как, – с вызовом заявила Энн. – Может, я хотела быть кем-то, хотя бы матерью. А может, думала, что если сама стану матерью, то буду нужна кому-нибудь, кто cтанет любить меня.

Весь следующий месяц Джон, Мэри и Энн еженедельно приходили на консультации. Поначалу все вели себя довольно скованно. Энн обычно говорила мало; она была раздражена, расстроена и не скрывала этого. Но через две-три недели она начала раскрываться.

– Мам, помнишь вечеринку для девочек и их мам? – спросила Энн. – Тебя на ней не было, потому что ты должна была идти с папой на семинар бухгалтеров или куда-то еще. Я чувствовала себя там так одиноко без тебя!

– Но, Энн, – прервала ее Мэри, – мы же говорили об этом, и, кроме того, я купила тебе прелестное желтое платье специально для этой вечеринки. Я думала, что ты не возражаешь, чтобы я пошла с папой.

– Нет, я возражала! Тебя никогда не было рядом со мной, когда ты была нужна мне. Родители моих друзей всегда возят нас на игры или просто так; вы же никогда не предложите подвезти. Всегда мне приходится увязываться за кем-нибудь. Вы никогда и никуда не берете меня и моих друзей.

– Подожди-ка минутку, Энн, – прервал ее отец, – ты так говоришь, как будто мы никогда ничего не делаем для тебя. Я недавно совсем случайно узнал, что ты прекрасно играешь на пианино. Но благодаря кому это оказалось возможным? Кто платил за уроки?

– Ладно, допустим. Но откуда тебе было знать, хорошо или плохо я играю на пианино? Последний раз ты был на моем концерте, когда мне было десять лет!

После подобных вспышек Джон частенько вставал и уходил из комнаты. Но постепенно и он, и Мэри начали понимать чувства своей дочери. Они осознали, что вещи, которые они покупали, и то, что они для нее делали, никак не могло заменить любовь и личное внимание, в которых Энн действительно нуждалась и без которых чувствовала себя эмоционально опустошенной.

К счастью, Джон и Мэри постарались как можно глубже вникнуть в проблему своей дочери и найти приемлемые способы принять участие в ее делах. Когда же Энн увидела, как родители проявляют свою любовь и заботу, и ощутила на себе их постоянное внимание, она стала лучше воспринимать их и общаться с ними более миролюбиво.

Это был медленный и даже болезненный процесс, но Энн и ее родители впервые по-настоящему начали узнавать друг друга. Их искреннее желание быть действительно любящей семьей явилось ключом к успеху и началом восстановления добрых отношений между ними. По мере того как Энн начала осознавать, что родители любят ее, раздражение стало проходить. Чувство, что она чего-то стоит, обретенное теперь, будет поддерживать и помогать ей в будущем в трудные моменты ее жизни.

Летний лагерь, преподаватель музыки и новая одежда – все это не могло удовлетворить эмоциональных потребностей Энн. Она превратилась в раздраженного, вечно расстроенного подростка, который пытался заполнить эмоциональный вакуум за стенами своего дома. Если Джон и Мэри думали, что два часа в неделю в воскресной школе и лагерь – это все, что необходимо для удовлетворения духовных потребностей Энн, то они ошибались. Она была слишком раздражена, чтобы воспринять духовные наставления, и слишком враждебно настроена ко всяким авторитетам, чтобы усвоить то, что внушали ей родители.

Действительно ли мы знаем своего ребенка?

История Энн с небольшими вариациями является весьма характерной для многих современных семей. Родители настолько заняты своими проблемами, переутомлены сложностями повседневной жизни, что забывают о необходимости отвлечься, чтобы поговорить со своим ребенком или послушать его. В результате из-за эмоциональной неудовлетворенности многие дети испытывают раздражение и впадают в депрессию.

Такие ребята начинают искать удовольствий за пределами своего дома. Нельзя сказать, чтобы это было совсем плохо, поскольку молодым людям нужны друзья. Но если родители находятся в неведении, какого рода друзья появились у их ребенка, можно ждать печальных последствий. Опасное увлечение наркотиками, беспорядочные сексуальные отношения, ложь, мошенничество и воровство почти всегда входят в жизнь подростков, которые не чувствуют любви своих родителей.

Имеет смысл привести некоторые статистические данные. Согласно опросу, проведенному недавно среди восьми тысяч подростков протестантского вероисповедания в возрасте от 10 до 14 лет, 87 процентов четырнадцатилетних верят, что Иисус Христос – Сын Божий, Который умер на кресте и воскрес. Довольно оптимистичная картина, не правда ли? Но, к несчастью, в то же самое время, лишь 20 процентов молодых людей в возрасте 18 лет могут сказать, что они вверили свою жизнь Христу или считают себя христианами хоть в какой-то степени. Остальные 80 процентов вряд ли когда-нибудь обретут веру в церковь и Господа, в Которого верят их родители.

Почему же это происходит? Почему все меньше и меньше молодых людей остаются верующими? Мне думается, что ответы на эти вопросы следует искать в методах воспитания. На самом деле мы по-настоящему не знаем своих детей, а они не знают о наших истинных чувствах к ним; мы не позволяем им узнать о нашей любви – любви без каких бы то ни было ограничений или условий.

Если вы способны любить ребенка именно так, вы сможете помочь ему справиться со всеми сложностями переходного возраста.

Настоящая любовь – это безусловная любовь. Она должна пронизывать все взаимоотношения в семье.

Безусловная любовь

Если вы любите своего ребенка безусловной любовью, значит вы любите его независимо ни от чего. Высокого он роста или низкого, полный или худой, унылый или веселый – вы все равно его любите. Одним словом, ваша любовь к ребенку не зависит от его недостатков, достоинств или склонностей. Безусловная любовь означает, что вам, возможно, не всегда будет нравиться поведение вашего ребенка, но любить вы его от этого не перестанете. Исчерпывающее определение безусловной любви дано в Первом послании к Коринфянам (13:4–7):

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Любой ребенок, который не испытывает на себе безусловной любви, станет раздражительным и всем недовольным. Он будет чувствовать себя совершенно несчастным, в том числе и в духовной сфере.

Давайте вернемся к Энн и посмотрим, как она реагировала на возникшее у нее ощущение, что ее не любят. Что она делала? Она искала любви за пределами своего дома и забеременела. Сердилась на своих родителей и делала им все наперекор. Не желала воспринимать и их духовные ценности. В связи с этим я хочу подчеркнуть: духовность должна быть неразрывно связана со всеми другими аспектами жизни вашего ребенка.

Духовность – лишь одна из составляющих человеческой личности, и она оказывает огромное влияние на все остальные ее составляющие. Как личность ваш ребенок имеет свои собственные физические, эмоциональные, психологические и духовные свойства. И все они неразрывно связаны друг с другом.

Если вы поможете ребенку справиться со своим гневом, раздражением и естественным в подростковый период негативным поведением, это будет воздействовать на него в духовном плане точно так же, как и в физическом, эмоциональном и психологическом.

Почему подростки теряют веру, как это происходит и какие имеет последствия, – на эти вопросы можно ответить точно так же, как и на вопросы, касающиеся всех прочих проблем, возникающих в жизни подростка. Если ваш ребенок непослушен, игнорирует заведенный вами порядок и возвращается домой поздно, если он не признает авторитета школы, то для него не будет существовать авторитетов и в духовном плане. Я всегда подчеркиваю это, разговаривая с родителями, которые приходят ко мне на консультации. Если вы сами научитесь контролировать себя, сдерживать свой гнев и не выплескивать его на ребенка, то шансы стать истинным христианином у него значительно возрастут. И сделать это можно, лишь окружив ребенка безусловной и безграничной любовью.

По данным опросов, о которых упоминалось раньше, 54 процента родителей десятилетних детей проводят с ними очень мало времени. И лишь 32 процента родителей четырнадцатилетних детей уделяют им достаточно внимания как на уровне физических, так и словесных контактов. Интерес родителей к своим детям зачастую ниже всего как раз тогда, когда подростки в этом больше всего нуждаются. Это происходит в период, когда у них возрастает потребность чувствовать себя достойными уважения и вообще чего-то стоящими, но тогда же, по иронии судьбы, их самоуважение в особенности страдает, поскольку родители уделяют им мало внимания. Вернемся к Энн. Ей лишь хотелось, чтобы кто-нибудь отвлекся от своих дел хотя бы на минутку и поговорил с ней. И, конечно, никакими новыми джинсами нельзя было заполнить этот эмоциональный голод.

Все вы читаете газеты, смотрите новости и, конечно, замечаете, что позиция непризнания авторитетов сегодня безудержно вторгается в нашу жизнь. Развод, конфликт в семье, отрицание моральных установок – все это проявления подобного отношения к авторитетам, которые не могут не отразиться на жизни наших детей.

Это отношение проявляется у наших детей и в сфере духовности. Повторяю еще раз: если подросток не признает авторитета своих родителей, учителей, вообще всех, то и вера и духовность не будут для него ничего значить. Если его эмоциональные потребности не будут удовлетворяться и он не будет испытывать безусловной любви своих родителей, то превратится в раздраженного подростка, который не признает никаких авторитетов.

Вам не удастся заставить ребенка принять ваши духовные ценности, если он не чувствует любви и заботы с вашей стороны. Многие же христианские лидеры в настоящее время поощряют родителей применять к своим детям строгие дисциплинарные меры (в частности, наказывать их физически), а также противостоять их упрямству и плохому поведению. Результатом подобного авторитарного отношения является агрессия со стороны детей и утрата веры, в которой их воспитывали.

Если подобные методы воспитания будут культивироваться и дальше, христианству уготовано весьма мрачное будущее.

Единственный способ вырастить своих детей настоящими христианами – это ежедневно и ежечасно проявлять свою любовь к ним и учить их уважать духовные ценности. Дети, воспитываемые именно в таком духе, следуют вере своих родителей.

Почти каждый день я общаюсь с детьми и подростками, которые чувствуют себя обиженными оттого, что не ощущают родительской любви. И самое печальное во всем этом то, что родители, являясь христианами, убеждены, что все делают правильно. Они следуют советам других христиан, считающих себя «специалистами» в области воспитания детей, но результаты, как правило, оказываются совсем не теми, которых они ожидают.

В книге «Чему они учат наших детей?» Мэл и Норма Гэблер напоминают нам, что в современных образовательных программах нет места вечным ценностям: «Единственная абсолютная истина современного гуманистического образования гласит, что абсолютных ценностей не существует. Все ценности должны быть подвергнуты сомнению – особенно те, которые приобретены в семье и церкви. Отбросьте тысячелетний опыт западной цивилизации. Вместо этого обращайтесь с учащимися так, будто они первобытные дикари. Пусть они сами отберут для себя все ценное и отбросят то, что им не подходит. Несомненно одно – нет ничего абсолютного. И не существует никаких всеобщих правил – абсолютно никаких».

К сожалению, современное общество не заботится о нравственных стандартах, столь необходимых нашей молодежи, не способствует эмоциональному и духовному росту. Ответственность за это лежит исключительно на любящих родителях, христианах, которым помогает церковь. Альтернативы, которые предлагает общество, вряд ли могут быть названы привлекательными.

Глен Эндрюс, преуспевающий доктор медицины, так тяжело опустился на стул, словно на его плечах лежало бремя всего мира.

– Если бы кто-нибудь полгода назад сказал мне, что я буду сидеть в кабинете психиатра и обсуждать проблемы моего сына, который пристрастился к наркотикам, я бы рассмеялся ему в лицо, – сказал он. – Я всегда считал своего Энди хорошим, добрым мальчиком. По крайней мере, он казался счастливым и довольным.

Жена Глена, Пег Эндрюс, сидела на соседнем стуле и то складывала, то расправляла свой носовой платок. На ее лице отражалась боль.

– Где мы ошиблись, доктор Кэмпбелл? Вы думаете, у Энди были какие-то физические проблемы, которые привели к тому, что он стал употреблять наркотики? Может быть, ему следовало пройти осмотр? Может быть, эта привязанность к наркотикам наследственная? О, я совсем запуталась. Не знаю, что и думать!

Я повернулся к Глену.

– Вы сказали, что Энди всегда казался счастливым и у вас не было с ним никаких проблем. Не замечали ли вы в нем каких-нибудь изменений до того, как узнали, что он употребляет наркотики?

– Полагаю, это началось примерно год назад. Тогда я обратил внимание Пег на то, что успехи Энди в школе немного снизились. Примерно тогда же я заметил, что он подолгу оставался один в своей комнате. Но я не придал этому значения. Подумал, что это случайность и скоро все станет по-прежнему. Мы не сделали никаких особенных выводов из всего этого.

– А около восьми или девяти месяцев назад я обратила внимание на то, что у него завелись новые друзья, – добавила Пег. – Нам не хотелось, чтобы у Энди были такие друзья. Но мы не стали вмешиваться. Мы всегда гордились тем, что давали ему возможность принимать решения самостоятельно; это относилось и к выбору друзей.

– Но в последние два-три месяца мы вообще редко его видели. Когда он дома, то сидит в своей комнате. Мы думали, что воспитываем его прекрасно, без предубеждений, но после того как я обнаружила в его комнате наркотики, я сомневаюсь, делали ли мы хоть что-нибудь правильно.

Пег замолчала. Глен сидел, опустив голову, и ждал, что я скажу.

– Послушайте меня. Я должен поговорить с Энди, а затем вы все трое придете ко мне в кабинет. Не отчаивайтесь; мы вместе сделаем все возможное, чтобы помочь ему.

Глен и Пег вышли, и я пригласил к себе Энди. Он вошел в кабинет, шаркая ногами по полу, и развалился в кресле напротив моего стола; его длинные, нечесаные волосы были под стать застиранным, оборванным джинсам. Несколько минут мы говорили о разных вещах, а затем я подвел Энди к разговору о наркотиках.

– Как ты думаешь, почему ты начал употреблять наркотики? – спросил я.

– Да со скуки, наверное, – ответил он. – Интересно. Просто больше нечего было делать. Никому во всем доме нет дела до того, где я или что я делаю. Они никогда не спрашивают меня, куда иду, с кем и когда вернусь.

Когда Энди стал чувствовать себя со мной более свободно, он доверительно сказал, что был бы совсем не прочь проводить свое свободное время с отцом, но это невозможно, потому что отец всегда занят.