Штурм Брестской крепости

Помимо дотов, Брестский УР состоял и из расположенных между ними позиций полевого заполнения, занимаемыми по тревоге частями 4-й армии. Они строились в виде опорных пунктов и батальонных узлов, состояли из деревоземляных и частично из бутовых сооружений, а также из окопов (как правило, прямоугольных ячеек на одного-двух человек, без ходов сообщения, без маскировки) и немногих заграждений (противотанковые – только на отдельных участках в виде рвов и надолб, противопехотные – не минировались). Командных и наблюдательных пунктов и убежищ имелось немного.

Для строительства позиций вся приграничная полоса была разбита на батальонные районы. Вначале оборудовались занимаемые по тревоге, а далее – в зависимости от важности. С мая 1941 г. на строительстве УР работали по стрелковому батальону от каждого полка дивизий[260 - Там же, стр. 403. Неясно, имели ли они вооружение (в т. ч. тяжелое) и боеприпасы (в каком объеме?). Вероятно, именно эти подразделения Сандалов и имеет в виду, говоря о дежурном батальоне, в течение одной-двух недель неотлучно находившемся на отведенном полку рубеже в полном боевом составе, с оружием, боеприпасами, усовершенствуя позиции.], все саперные подразделения, основные силы 33-го инженерного полка окружного подчинения и по дивизиону от артполков[261 - «Брестская крепость на ветрах истории». Брест, 2004 г., стр.84. То же самое и с саперными, и с артиллерийскими подразделениями – имелось ли при них вооружение и боеприпасы? То, что и стрелки, и саперы работали, не имея оружия, утверждают, например, авторы «На земле Беларуси. Канун и начало войны». М.,2006 г., стр. 152.].

В итоге в полосе 62 УР из состава дивизий первого эшелона 4-й армии (6,42,75) постоянно работали 9 стрелковых батальонов из 27, 3 артиллерийских дивизиона, 5 строительных участков 74 У НС[262 - Управление начальника строительства.] 62 УР. В Бресте дислоцировался 21 строительный участок 62 УР.

Привлекалось немало вольнонаемных работников. Однако задействовать части РККА показалось проще. С одной стороны, действительно, копая ячейки и сбивая опалубку, бойцы отрывались от боевой подготовки. С другой – это позволяло держать подразделения на планируемых для них же позициях. Командиры свыкались с местностью, исчезала необходимость выводить эти же части на их позиции по тревоге – высвобождаемое погрузочное пространство можно было использовать для вывоза тех же складов из Бреста. Наконец, концентрация тех же частей в Бресте угрожала их окружением или уничтожением артиллерией при внезапном начале войны – вывод части подразделений хоть как-то снимал эту проблему.

Поэтому неудивительно, что за две недели до войны было решено резко ускорить строительство рубежей УР и выводить уже по два батальона от каждого стрелкового полка – но пока только 75 сд.

Тем не менее лучше других были оборудованы полевые позиции в полосе 6 сд (прикрытие района Бреста), хуже – в полосе 42-й, из-за частой смены районов строительства.

Хотя была готова и имела вооружение лишь малая часть дотов, но многие из них были небоеготовы из-за захламленности строительным мусором. В связи с этим нарком обороны в директиве от 11.06.1941 г. приказал немедленно привести все построенные сооружения в полную боевую готовность, а все имеющееся вооружение установить в них не позднее 15.07.1941 г.[263 - На земле Беларуси. Канун и начало войны». М.,2006 г., стр. 71.].

Строительство УР велось медленно и в 1941 г. не могло быть завершено. Дислокация частей, предназначенных для их обороны, располагавшихся зачастую в 15–50 км от своих рубежей, внезапного нападения «соседа» не учитывала.

Но оно достаточно долго представлялось фантастичным – во-первых, «сосед» вел войну на западе, во-вторых, с ним был подписан договор и противоречий вроде бы не было, в-третьих, как бы он смог незаметно сосредоточить войска к границе?

Наконец, размещение войск в Западной Белоруссии, диктовалось не какими-то оперативными соображениями, а наличием свободных помещений: войдя на ее территорию, Красная Армия столкнулась с дефицитом казарменного фонда – негде было размещать войска. В Бресте, единственном месте, где были необходимые для проживания помещения, их скопилось огромное количество.

Для размещения красноармейцев пришлось приспособить часть складских помещений и даже восстановить некоторые форты Брестской крепости, взорванные в 1915 г. В нижних этажах их казарм устраивались четырехъярусные нары.

Основным местом расположения войск 4А стало Центральное укрепление, но и в его помещениях они испытывали тесноту (и там тоже бойцы спали на многоярусных нарах).

Прибывший в октябре 1940 г. в 6 сд на должность замкомдива полковник Ф.А. Осташенко: «При знакомстве с частями удручающее впечатление произвело скученное размещение личного состава. Многие роты не имели отдельных помещений для ленинских комнат и канцелярий»[264 - «Буг в огне». Минск, 1965, стр. 135.]. Однако сильнее всего, Осташенко поразило то, что в подвалах пограничной крепости были сложены НЗ всех видов. Подняв на первом же совещании у командира дивизии вопрос об их перемещении, ответа он так и не получил.

Хотя такая скученность настораживала, но командующий округом Д.Павлов, размещая так войска, думал о создании для них наибольших удобств. В ином случае частям пришлось бы ориентироваться на бараки и землянки. Таким образом, хозяйственные соображения побороли у Павлова оперативные. «А мы[265 - «Мы» – это, скорее всего, сам Сандалов и командарм В.И. Чуйков. Генерал Коробков возглавил армию к тому времени, когда ее размещение было уже делом решенным.], командование 4А, отнеслись к такому оперативно невыгодному и даже больше того – опасному размещению войск, мягко выражаясь, примиренчески», – позднее самокритично заметит ее бывший начштаба Л.М.Сандалов.

Похоже, что он несколько лукаво посыпает голову пеплом – у командования и округа и армии просто не было выбора: строительство дотов, а не казарм отнимало все мощности, а ночевать две зимы в землянках… С одной стороны – уют огня, бьющегося в тесной печурке, с другой – огромное количество заболевших[266 - Конечно, разное бывало, но зимой (даже во время Великой Отечественной) тыловые части все-таки пытались устроиться на постой в дома. На передовой части также регулярно сменялись, выводясь в более сносные условия.]. Встать на постой в домах? Но это не выход для многомесячного размещения. Тем более – ну кто в 1939–1940 гг. мог угрожать Красной Армии? Что же касается тесноты, то многие из бойцов, вероятно, все же предпочли бы ютиться в казематах Бреста (дети крестьянских изб и заводских коммуналок, они были привычны к тесноте), чем мерзнуть в землянках или палатках.

К тому же подвод всех четырех дивизий 4-й армии к границе диктовался не только наличием помещений, но и стремлением прикрыть все 150 км ее полосы. Таким образом, построение войск 4-й армии не имело ни второго эшелона, ни резервов.

Тем не менее части из крепости то выводились, то вводились вновь. Рев моторов автоколонн и цоканье сотен копыт стали уже привычным фоном для жителей Бреста.

Кто же мог тогда, в сороковом, предполагать, что залихватские «строевые» частей, вводимых в Северные ворота – как стук топоров, под который сооружается хлопнувшая в сорок первом ловушка для 4-й армии?

…Обычно исследователи, говоря о численности частей Красной Армии в Бресте и Брестской крепости[267 - Эти подсчеты вовсе не обозначают количество войск Красной Армии, с которыми пришлось столкнуться 45-й дивизии 22 июня. Например, три из четырех батальонов I.R. 130 в этот день сражались с частями 22 тд или подразделениями 204 гаи.], опираются на данные, приводимые бывшим начальником штаба 4-й армии Л.М. Сандаловым, или на отчет о действиях 28 ск, поданный 8 июля 1941 г. командиром 28 ск В.С. Поповым[268 - Данные Попова – См., например, «Героическая оборона». Минск, 1963, стр.592–593; Сандалова – см., наир., Сандалов Л.М. «1941. На московском направлении», М.,2006, стр.433.].

При всей серьезности этих свидетельств они, несомненно, нуждаются в критическом осмыслении.

Во-первых, данные Попова и Сандалова имеют существенные отличия и между собой, и по сравнению с теми сведениями, что предоставили и непосредственные участники боев за Брест.

Во-вторых, оба донесения содержат явные неточности, например, Попов сообщает о размещении на территории крепости 246 ОЗАД, находившегося на самом деле в Северном городке. Или он же, говоря о батальонах связи стрелковых дивизий и самого 28 ск, сначала упоминает о том, что они были выведены в лагерь Бульково (в 8 км северо-восточнее Бреста), затем сообщает о размещении 37 обе[269 - Надо уточнить, что неясно – при каких условиях считать часть размещающейся в крепости? Например, если постоянное расположение в цитадели, но на 22 июня – там только штаб и дежурное подразделение, а остальные в лагерях – то часть размещается в крепости или вне ее? Именно поэтому имеет смысл подсчет только по подразделениям, вплоть до взвода.] в Брестской крепости на 22 июня.

Сандалов, говоря о размещавшихся в крепости частях, под крепостью подразумевает и ее форты.

По позднейшим исследованиям, заметно, что нет даже полной ясности относительно того, какие части располагались в Брестской крепости, не говоря уж об их численности. Это объясняется тем, что не сохранилось каких-либо документов, достаточно бесспорно показывающих расположение и численность частей и подразделений. Картину приходится восстанавливать по воспоминаниям, как уже говорилось, зачастую и противоречащим друг другу, и меняющимся со временем.

Несмотря на это, в данном исследовании за основу взяты прежде всего доступные воспоминания участников событий. Большинство из них достаточно четко помнят последние предвоенные дни.

Помимо численности войск, необходимо рассмотреть степень их готовности к отражению ночного неожиданного нападения.

Что касается матчасти (автотранспорта, артиллерии, танков и бронеавтомобилей[270 - Имеется в виду бронетехника разведывательных батальонов.]), то нужно исходить из нормативов, определенных в плане прикрытия ЗапОВО (для стрелковых частей) – летом 2 часа, зимой 3 часа. О какой-либо подготовке транспорта или матчасти подразделений в Бресте к неожиданному нападению неизвестно – за исключением нескольких орудий 98 ОПАД (прицепленные к тягачам, они находились в готовности к выезду на полигон для смотра техники).

Что же касается личного состава, ночью мирно спящего[271 - Кстати, судя по воспоминаниям, много бойцов и командиров легли спать буквально за час-полчаса до нападения.], то для того чтобы начать бой, бойцы должны были мгновенно одеться в аккуратно сложенное у спального места обмундирование, схватив оружие, получить боеприпасы и начать действовать согласно приказу командира подразделения.

Стрелковое и холодное оружие (а также шанцевый инструмент и противогазы) должно было храниться непосредственно в расположении подразделения – в шкафах или пирамидах, запертых на замок[272 - Однако это относилось не ко всем подразделениям. Например, оружие писарей 84 сп хранилось отдельно – в комендантском взводе (см. воспоминания Жигунова в сборнике «Героическая оборона»).]. Ключи – у дежурного по роте.

Для сокращения сроков выдачи боеприпасов, продовольствия и фуража, согласно плану прикрытия, все части 4-й армии должны были иметь:

«а) носимый запас винтовочных патронов (90 шт. на винтовку) в опечатанных ящиках под охраной дежурного и дневального в подразделениях… Выдача производится только по тревоге. Возимый запас винтовочных патронов (кроме выдаваемых на руки) разложить по взводам и ротам в опечатанных ящиках, штабелях…

б) на каждый станковый пулемет иметь набитыми и уложенными в коробки по 4 ленты; на ручной пулемет и автомат – по 4 диска. Коробки с набитыми лентами и дисками в опечатанном виде хранить в подразделениях или особых охраняемых помещениях…

в) ручные и ружейные гранаты хранить комплектами в складах части, в специальных ящиках для каждого подразделения.

г) снаряды и мины в количестве 0,25 боекомплекта в окончательно снаряженном виде хранить в опечатанных и закрытых на замок передках и зарядных ящиках в парках частей;

…е) носимый запас продовольствия и личных принадлежностей бойца хранить в подготовленном виде для укладки в вещевые мешки и ранцы;

ж) в складах части хранить для каждого подразделения по одной суточной даче продовольствия и фуража, подготовленной к погрузке в обоз части»[273 - «На земле Беларуси. Канун и начало войны». М.,2006 г., стр. 358.].

Итак, оружие и боеприпасы подразделения могли получить практически через несколько минут после объявления боевой тревоги – если, конечно, ее сигнал прозвучит и дежурные и дневальные будут на своем месте, целыми и невредимыми.

Это же касается и командиров – имея и оружие и боеприпасы, бойцы, особенно недавно прибывшие в часть, должны были получить и какие-то команды – в противном случае они просто не знали бы что делать.

Хотя многие командиры (как правило, молодые лейтенанты) жили непосредственно в расположении части (в общежитии), а многие – совсем рядом, но тем не менее им надо было быстро добежать до своих бойцов живыми…

Среди личного состава, находящегося в Бресте и крепости, нужно выделить бойцов и командиров дежурных подразделений – по роте (батарее) от части[274 - По роте – от полка. От отдельных батальонов (дивизионов) – в некоторых случаях, возможно, по взводу.], несущих службу суточного наряда. Необходимо отметить, что количество личного состава, привлекаемого к суточному наряду, могло увеличиваться или уменьшаться, однако Устав внутренней службы (УВС-37) требовал максимальной экономии в расходе людей.

Готовность дежурных подразделений к выступлению – 45 минут.

Бойцы дежурных подразделений несли службу суточного наряда – в наряде по кухне, стояли в караулах (склады, гауптвахта, КПП, знамя части и т. д.), в караульных помещениях находилась отдыхающая смена – то есть группа бойцов, имеющих заряженное оружие и боеприпасы.

Обеспеченность бойцов дежурного подразделения боеприпасами – на револьвер системы «Наган» четырнадцать патронов, на винтовку или карабин – 15 (в обоймах), на автоматическую или самозарядную винтовку – три снаряженных магазина[275 - Емкость магазина 7,62-мм винтовок ABT-40, CBT-38 – 10 патронов, 7,62-мм винтовки АВС-36 – 15 патронов.], на автоматический пистолет – два, а на ручной пулемет – три магазина[276 - Емкость магазина 7,62-мм ручного пулемета Дегтярева (ДП-27) – 47 патронов.], на станковый пулемет – две снаряженные ленты[277 - По 250 патронов в каждой ленте.].

Кроме того, небольшой запас боеприпасов был и в караульном помещении – 60 патронов на каждую винтовку, два магазина на ручной и две ленты на станковый пулемет. Все боеприпасы – в обитом железом ящике, ключ – у начальника караула.

Все оружие бойцов караульного подразделения должно быть исправным и полностью заряженным (кроме пулеметов, заряжаемых в момент применения).

Немаловажная деталь – не принявшие присяги бойцы к караульной службе не допускались[278 - «Устав гарнизонной службы Красной Армии». М.,1941, стр.35. Это имеет отношение к тому, входили ли в состав дежурных подразделений бойцы приписного состава.].

При нападении противника начальник караула должен был подать условный сигнал – например, один звонок караульной сигнализации, а при непосредственном нападении на караулы вскрыть ящик с запасными патронами и приказать разводящим раздать их.

Срок нахождения на посту – 4 часа.

Помимо дежурного подразделения, в расположении находились и дневальные, и дежурные по роте.

Согласно УВС —37. «Дежурному по части и его помощнику, а также всему суточному наряду разрешается отдыхать (спать), не раздеваясь и не снимая снаряжения; свободной смене дневальных как днем, так и ночью; всем остальным (кроме очередных дневальных и состава караула) ночью с 23 до 5 часов. Дежурный по части отдыхает, чередуясь со своим помощником, а дежурный по роте – оставляя за себя свободного дневального»[279 - «Устав внутренней службы РККА (УВС —37)». М.,1938, стр.35.].