Проверка на реальность

Все произошло слишком быстро. Вот она стоит спиной – вот она оборачивается – вот алое пятно уже в десятке шагов от меня – и вот у нее в руках появляются длинные нити.

Первая нить одним ударом разнесла на осколки пистолет, который я держала наготове. Вторая проткнула насквозь плечо.

Третья, четвертая, пятая – свист почти не прекращался, и казалось, что нити нашинковали даже воздух вокруг. Я невольно пятилась под их натиском, отбиваясь молниями, а они просто проходили сквозь меня. Мне удалось зацепить девчонку, но из-за чертовой боли я не могла воспользоваться полученным секундным преимуществом. Было очень больно. Если наяву может быть еще больнее, то я предпочла бы никогда не просыпаться.

Я плохо ее разглядела – все, что успела заметить, так это то, что из-под капюшона на меня смотрело абсолютно пустое лицо. Такое бросается в глаза, хочешь ты этого или нет.

Внезапно она замерла. От неожиданности я замерла тоже. Перед моими глазами заплясали призрачные языки пламени, и я замотала головой, пытаясь отогнать невесть откуда взявшееся видение. Когда я подняла голову, то увидела, как фигура в алой накидке убегает прочь и теряется в лесной чаще.

Сил не осталось, и я упала на колени, глядя ей вслед. Окружающая обстановка начала терять форму: деревья вытянулись на бесконечность вверх, образовав вперемешку с небом потоки идеально прямых линий различных оттенков зеленого и серого, а края локации разлетелись на пиксельное полотно с мельтешащими краями. Я взглянула на себя. Из ран вверх тянулось нечто черное, похожее на дым. Знакомая картина. Мне приходилось попадать и не в такие переделки прежде, но тогда было просто больно, а сейчас силы покидают меня подозрительно быстро.

Сохранять вертикальное положение больше не получалось, и я завалилась на бок. Кое-как перевернулась на спину. Надо мной черной пропастью зияло небо, точнее, то, что от него осталось. Серо-зеленые линии чернели. Нет больше ни леса, ничего, только эти линии… Я моргнула. Да это же провода. Провода повсюду. И среди них я могу различить кого-то… Кого-то знакомого.

Вытянутая фигура в темном плаще закрыла собой «небо». Несмотря на то, что нас разделяло не более двух метров, лицо его представлялось размытым облаком помех. Это облако постоянно шевелилось, но стоило переключиться на боковое зрение, как оно начинало сползаться в подобие человеческого лица, чтобы снова исказиться, когда на него обратят прямой взгляд.

– Это же вы… Снова… – произнесла я на выдохе.

Незнакомец из серверной присел на корточки, его лицо, скрытое за завесой помех, было направлено на меня.

– Поздравляю, Рау, тебя «заказали».

Его голос был низким, хрипловатым, но почему-то успокаивающим, несмотря на информацию, которую он сообщил.

Час от часу не легче.

– К… кто?

– Твои новые знакомые. А исполнитель, судя по ранениям, в какой-то степени твой коллега.

– …

Говорить уже не получалось, поэтому я давилась словами и хрипами. Умирать не хотелось, тем более, под таким вот испытывающим взглядом. Ничего. Это же не мой мир. Значит, все будет хорошо. Сейчас меня выкинет отсюда в Мир 0, который я могу за исключением пары обстоятельств, не имеющих сейчас значения, называть родным. Там мое тело.

Вот только…

Черт возьми, ничего не хорошо.

Коллега. Вот почему так больно. Если это «коллега», то пути назад не будет. Я навсегда останусь в Коде и не смогу прицепиться даже к захудалому первому встречному слою. Это еще если повезет, и от меня останется хотя бы та часть, которую я смогу уверенно называть собой. Осознание этого заставило меня судорожно дернуться вверх. Мельтешащая пиксельная масса все еще смотрела на меня сверху вниз, вроде бы даже с сожалением.

Нет-нет-нет-нет-НЕТ!!!

Никогда не делила свою жизнь на «там» и «здесь». Во сне и наяву – две неотъемлемые стороны одной-единственной моей жизни. Лишь балансируя между двумя этими плоскостями, поочередно проваливаясь в одну из них и снова выныривая, ощущая, как улетучивается память о том, что было внутри, поскольку память об одной плоскости плохо приживается в другой, – только тогда я чувствовала себя настоящей.

Мне действительно есть, что терять.

Но сейчас это не вопрос выбора. Темнота подступила со всех углов. Последнее, что я видела перед смертью – два белых огонька глаз на черном человеческом силуэте, склонившемся надо мной.

***

– Доброе утро.

Из темноты метрах в десяти выплыли все те же белые пятна света на уровне человеческого роста. Исчезли – и снова вспыхнули.

– Где я?

– Ты дома.

Это все, что я хотела знать. Меня даже не интересует, по какой причине я все еще существую, несмотря на добрую порцию смертоносных ран, непонимание того, кто мой собеседник и что ждет дальше. Усилием воли я опустилась на пол, который только что возник под моими только что материализовавшимися ногами. Контроль есть, сигнал относительно устойчивый. Живем.

Мой визави тоже поспешил обзавестись зримой формой. Он не изменился с прошлого раза – высокий рост, темные волосы средней длины, только вот лицо снова не разглядеть – оно скрыто за помехами, да белый халат вместо плаща. Из темноты начали по очереди выплывать объекты, будто их поочередно высвечивали фонариком. Желтоватый кафельный пол, железный столик с инструментами, приборная панель…

Он вроде как спас меня?

– Что произошло?

Он не спешил отвечать. Я занервничала.

– Почему вы молчите? – прищурившись, я вгляделась в силуэт. Ответом послужила все та же пугающая тишина.

Я не знаю, что делать. Здравый смысл велит мне поскорее убираться отсюда. В любом случае, если меня уже убили, хуже не будет.

Оказалось, что будет.

Позвоночник пронзила адская боль. Лучше бы меня убили вторично. От поясницы до шеи под кожу вошло несколько штекеров. Еще несколько – в предплечья. Это произошло так внезапно, что я не успела даже вскрикнуть. Ноги подкосились, и я упала на колени, и тут же по моим запястьям поползли новые провода.

– Потерпи, будет немножко больно, – жизнерадостно сообщил голос из темноты. Ну уж нет, любой ребенок, которому говорят эту чушь на приеме у врача, знает, что это вранье, и на самом деле будет не просто больно, а очень больно.

– Какого черта?! – проорала я, путаясь в проводах, назойливо обвивавшихся вокруг моих рук. – Отпус…

Он сказал что-то, но прозвучало так, будто он говорил под водой. Голова наполнилась туманом, и мои собственные мысли намертво в нем увязали.

«Все, наверное, так и должно быть…»

Желание сопротивляться угасло, смиренно уступая место автопилоту. Автопилоту, который знает все.

Он снова что-то сказал, но уже не мне.

Что я делаю? О чем только думаю? Нужно собраться. Но как бы я не закрывалась, блоки просто-напросто не создавались.

«Доступ разрешен».

Тот проблеск, что был моим «я», угас, как свеча на ветру.

Плохо, когда тебе не с кем поговорить.

Еще хуже, когда есть то, что не расскажешь даже самому близкому из друзей. Не потому, что это секретно, а скорее оттого, что… Не говорится оно вслух и все тут. Эта информация не для этого места. Но говорить-то хочется. И в те моменты, когда хотелось особенно сильно, я разговаривала с Кодом. Когда я не знала, что делать, я всегда спрашивала совета у этой пустоты, у декораций, за которыми, как тогда казалось, никто не стоял. Это она научила меня всему, что я умею сейчас. Когда я впервые попала в Код, когда плутала по Дому, когда в первый раз вышла на охоту – это было рядом. Оно почти ничего не говорило, но когда оно смотрело на меня, я знала, что нужно делать.

Я молча смотрела перед собой, поглощаемая апатией. Провода все еще держали меня, но сопротивляться не хотелось. Все правильно, все как надо.