Проверка на реальность

Мир 0 – форма, Код – содержание. К Миру 0 относится все то, что состоит из субатомных частиц, обитатели Кода – живые идеи, по аналогии с организмами и частицами состоящие из нулей и единиц. Чистая энергия без формы.

Взаимодействие Кода и Мира 0 может происходить посредством знаков, своего рода вспышек. Знаки обретают смысл, когда разумный объект их трактует. Связь между означающим и означаемым условна – она актуальна лишь на момент трактования. На этом основан ряд явлений: от примет и гаданий до ARG (Alternative Reality Games).

<конец трансляции>

***

– И ты не пошла туда?!

Я отрицательно помотала головой. Ника посмотрела на меня как на врага народа и тяжело вздохнула, концентрируя в этом вздохе полное смирение с моей безнадежностью.

– Но почему?

– Потому что я не готова.

У меня не было друзей.

Нет, не так.

Грех жаловаться на отсутствие друзей, когда ты можешь «притягивать» их в буквальном смысле, манипулируя человеческими частотами. Но этих «притянутых» я бы предпочла в расчет не брать. Несколько опрометчиво называть друзьями тех, кто забывает о тебе, стоит только перестать подпитывать их вниманием. Нет, это просто полезные в той или иной степени связи, которые при желании можно как мгновенно разорвать, так и перевести в нечто большее. Это та самая технология, о которой я говорила, но неумелое ее использование грозит стиранием той грани между тобой и остальными настолько, что становится невозможно отличить собственные мысли от мыслей другого человека. И если вспомнить то, чем грозит чрезмерное сближение, то даже мой безграничный эгоизм и желание показывать всем, какая я замечательная, резко сходят на нет.

В инструкции этот раздел значился под заголовком «Зеркало».

Но еще есть Ника.

Нужно быть не от мира сего, чтобы просто так приблизиться к чужаку и заговорить с ним. Нужно быть психом, чтобы не уйти, когда чужак гонит тебя поганой метлой, бормоча что-то невнятное про желание быть в одиночестве и не пускать посторонних в свою голову. Ну и нужно быть совершенно отбитым, чтобы остаться с ним, невзирая на яростные протесты, и отодвинуть на второй план его потаенные страхи, о которых он никогда не расскажет.

Ника как раз такая. В ее странности ее иммунитет. Она – мой единственный друг, и, честно говоря, это положение вещей меня вполне устраивает. Я не хочу делить этот город с кем-то еще. Он только наш.

Мы стояли на узком покачивающемся мосту над бурной рекой и лениво складывали бумажные самолетики вместо того, чтобы постигать все премудрости характерных черт и основных направлений философии двадцатого века в душных стенах аудитории. Проблем возникнуть не должно – когда я прогуливаю, в восьми из десяти случаев у преподавателей тоже внезапно возникают неотложные дела, такое вот совпадение.

– Не готова к чему?

Я прищурилась, прикидывая траекторию полета, и запустила самолетик. Тот взлетел ввысь, резко нырнул вниз, выровнялся и принялся плавно парить на ветру по кругу.

– Если бы я вошла туда, все бы изменилось.

– Разве ты не хочешь этого? – авантюристский дух Ники справедливо клокотал от негодования.

– Я не знаю, – призналась я, наблюдая за самолетиком, неумолимо приближавшимся к воде. – С одной стороны, хочется знать, что же мне все-таки хотели показать. Но с другой, без понятия, понравится ли мне то, как это изменит мою жизнь.

– Сама-то сейчас не жалеешь? – Ника почти швырнула свой самолетик вверх и резким движением смахнула с лица выбившиеся из хвоста черные пряди волос. – А что если это был вход в другое измерение? Типа портал или что-то вроде того…

– Не выдумывай, – проворчала я и облокотилась о перила, неотрывно глядя на реку и терпящий крушение бумажный лайнер. Промокшие крылья беспомощно распластались на водной поверхности у берега, слегка колыхаясь на волнах, пока не осталась белая тряпочка, и та вскоре ушедшая ко дну.

– Хочешь сказать, других измерений не бывает?

Сложно сказать такое человеку, которого не раз бесцеремонно вытаскивал на слои.

– Да этот мир сам как одно сплошное другое измерение, – буркнула я себе под нос.

– Вдруг это связано с тем, что… Ну, происходит.

Я кисло поморщилась.

– Если что-то и происходит, то оно связано с тем, что у людей поголовно отказывает тот, грубо говоря, «орган», который отвечает за радость. Не вижу связи.

«Творится что-то кошмарное!»

«Я чувствую, что что-то не так».

Они заговорили чуть ли не в один день в конце прошлой зимы. Они могли часами и даже с каким-то извращенным удовольствием, обсуждать, как рушится мир, смакуя метафизические подробности. Поголовное ухудшение дел – от беспричинных проблем со здоровьем до скатывания на академическое дно. Синхронное обострение невесть откуда взявшейся апатии, разраставшейся день ото дня, словно плесень. Тревожные ожидания, будто что-то вот-вот должно произойти. Неделя, месяц, два. «Что-то происходит», – эта фраза сыпалась на меня отовсюду, откуда только могут сыпаться фразы. И не было в те дни ничего, что могло бы взбесить меня сильнее, чем эти слова.

– Мир сошел с рельс, – проговорила Ника, сминая лист бумаги.

Я издала слабый стон. Учитывая аномальную массовость явления и собственные неполадки, отрицать это становится все сложнее. Но я пытаюсь, к великому неудовольствию Ники.

– Я бы на твоем месте бежала туда без раздумий. Тем более, если знаешь, что все изменится.

Самолетик на мгновение застыл в воздухе, перевернулся и спикировал вниз.

– Но я не хочу, чтобы что-то менялось.

Не хочу ведь? Или…

– Ты хочешь остаться собой, поэтому тебя пугают перемены, – Ника облокотилась на перила рядом со мной. – Но уж если ты не можешь повернуть ситуацию так, как хочется, то я не знаю, кто еще сможет.

Я смущенно улыбнулась и полезла в рюкзак за очередным листом бумаги, но рука нащупала лишь тетрадь с конспектами, которым следовало оставаться в неприкосновенности до сессии.

Как быть, если вместе с миром неизбежно меняешься и ты сам?

Вот поэтому было бы здорово придержать его на паузе до поры до времени.

***

Щелчок выключаемого света – символ окончания очередного дня, приятно похожего на предыдущий и, с большой вероятностью, на следующий. Меланхолично пройдясь по каналам и убедившись, что программе передач сегодня нечем меня порадовать, я выключила кабельное, но оставила питание телевизора, позволив тускло-черному экрану немного освещать комнату. Лучше любого ночника. Едва различимое потрескивание тока, оживляющего старую коробку, будет приятной колыбельной. Немного пошатавшись в потемках, я рухнула на кровать. Пружины жалобно скрипнули. Растолкав гору одеял и подушек, я развалилась посреди импровизированного гнезда, раскинув руки и ноги, и закрыла глаза.

И все-таки, почему все происходит так, как происходит?

Оно довольно-таки славно происходит, претензий нет… Но после очередного сеанса Игры ко мне вновь приходит отчетливое понимание того, что я будто нахожусь под неусыпным наблюдением. То, что я слышу все эти годы – не просто внутренний диалог. Многие мои действия возникают сами собой, как на автомате. Знания появляются в голове из ниоткуда, и они имеют слишком большую практическую ценность, чтобы быть списанными на игру воображения. Кто же со мной? Это ведь даже не внутренний голос, а скорее, радиоволна.

Так чем она генерируется и почему этот источник настроен именно на меня?

Я перевернулась на бок, уткнувшись носом в одеяло.

Сколько бы мне не довелось пережить по ту сторону бодрствования, я, наверное, никогда не перестану удивляться тому, как за закрытыми веками может помещаться целая вселенная. Но сегодня из всех возможных координат меня интересуют лишь те, что ведут Домой.

Пространство будто скомкали, как лист бумаги, а затем распрямили обратно. Получилось не так ровно, как было, но на ногах стоять можно. Переждав эти метаморфозы, я обнаружила себя в совершено обыкновенной квартире. Я подошла к окну и отдернула занавеску. Улица была залита солнцем, по широкой дороге пролетали машины. Когда-то я это уже видела. Я осмотрелась. Похоже на квартиру пожилого человека. На подоконнике уютно теснились горшки с цветущей геранью, подголовники кресел украшали вязаные салфетки. В углу стоял небольшой старенький телевизор, у стены – массивный шкаф с поцарапанными лакированными дверцами. Рядом коричневая дверь, видимо, ведущая в другую комнату. Я села в кресло, устроилась поудобнее и направила на нее сосредоточенный взгляд.