Катерина

– К «тебе», – настойчивым властным тоном поправил меня тот. Вздрогнув, я снова взглянула на Семена, но глаза наши уже не встретились. Мужчина явно смотрел куда-то пониже. Облизнув сухие губы, он хрипло пробормотал: – У нас с бабушкой Тосей бартер: она мне пирожки по четвергам, а я ей – молоко по средам.

Опустив взгляд, чтобы понять, что так сильно привлекло внимание раннего гостя, я увидела следы грязи от перчаток. «Неужели он настолько чистоплотный? Мой неопрятный вид его так взбудоражил?», – оставалось задаваться вопросом. А Семен словно выпал из реальности, глаза его снова стали темными, тяжелыми, пронзительными… Он сдерживал рвущихся наружу бесов. С трудом.

И только потом, присмотревшись лучше, осознала происходящее! Я не ждала гостей и натянула белую полупрозрачную майку поверх голой груди, а еще экстренно короткие хлопковые шорты. Кто бы знал, что мой личный маньяк нагрянет в шесть утра прямо на грядки?!

– Спасибо за молоко, – холодно отозвалась, резко разворачиваясь спиной к Семену. И хоть это было уже бессмысленно, инстинктивно прикрыла грудь руками. Теперь я была не в безопасности даже в собственном доме. – Вам пора. Серьезно. Уходите, пожалуйста.

За спиной не было ни единого звука, я же ожидала удаляющихся шагов. Как вдруг легкое, почти невесомое прикосновение коснулось моей спины, пронизывая насквозь острым колючим импульсом. Он мягко скользнул вниз шершавыми от работы пальцами, доставая до верхней части ягодиц. И хоть между нами была одежда, я ощутила все так ярко, как оголенный провод. Кожа покрылась мурашками, дыхание сбилось, в мысли взрывались атомными бомбами: «Какого черта он себе позволяет!».

Я развернулась, чтобы послать мужчину, но увидела в его руке кусок травы, которую тот брезгливо откинул в кучу сорняков.

– Борщевик, Катюш. Будь осторожна, – словно не замечая моего настроя, он широко улыбнулся, подмигнул, а затем спокойно пошел к выходу, насвистывая под нос задорную мелодию.

Дождавшись, пока Семен покинет территорию, я пошла в дом и надела плотную черную кофту с длинными рукавами. А еще позвонила мастеру и договорилась о смене замков на ворота.

***

Ноги совсем не шли, словно к каждой из них было привязано по гире, все мое нутро отвергало бабушкин приказ. А это был именно он: «Быстро отнесла Семену пирожки! Что значит «не хочу»?! Мне прикажешь бегать по деревне? Зачем тогда внучка приехала? Бабушке что ли сложно помочь?!». И коронное, которое порядком начинало бесить: «Совсем обленилась в своей столице!».

И вот теперь я, в красном летнем сарафане в крупный горох и с вязаной корзинкой пирожков, вынуждена идти в логово маньяка.

– Гребанная Красная Шапочка! – недовольно пробурчала себе под нос, фыркнув. – Тоже мне, принц! Мог бы и сам прийти за своими пирожками! Или в город поехать… Зачем тогда такая крутая машина, а? Доставку бы с какого-нибудь ресторана заказал! С его-то финансами даже в нашу глушь привезут…

Увлекшись разговорами сама с собой, я не заметила, как дошла к местной достопримечательности – крепости Семена. Высоченный серый забор с колючей проволокой и множеством камер. За ним виднелась только серая крыша. Мощные железные двери и новейшая система умного дома. Такого, признаться, я даже издалека в столице не видела. Хотя и друзей такого уровня у меня не было.

– Я пирожки принесла. Выйдете, заберите! – произнесла я в домофон, но никто не ответил. Раздался пронзительный писк, и дверь открылась. Но входить я не собиралась. Снова набрала, и снова мне открыли дверь, не став даже слушать.

Пришлось войти. Территория вокруг дома Семена, мягко говоря, поражала: ярко-зеленая подстриженная газонная трава, словно на футбольном поле; выстриженные в ряд туи разнообразных форм и размеров; цветы ухоженными грядками; огромный бассейн с одной крутой горкой, лежаки с зонтиком, современная беседка со встроенным мангалом… И это только то, что в глаза попалось.

Поднявшись по лестнице на крыльцо, я подождала несколько минут в ожидании, что хозяин выйдет и примет «заказ», но этого не произошло. Тогда я просто поставила пирожки на пол и развернулась с намереньем уйти домой.

«А где моя корзинка, Катерина?! – представила я недовольство бабушки по возвращению домой. – Как это ты «не лично в руки ему пирожки передала»? А вдруг мужчина занят? Работает? А пирожки с мясом так и простоят на столе целый день! Я что, зря ночью закваску делала? Совсем ты мой труд не ценишь!».

– Да черт бы его побрал!.. – промычала себе под нос и с обреченным стоном вернулась, принявшись стучать в двери дома. Тишина. Словно пусто.

Передо мой встал сложный вопрос: вернуться домой и получить нагоняй от бабушки (вдруг ей еще и плохо станет!) или нагло вломиться в чужой дом, оставить пирожки на кухне и сбежать.

– Войду, если дверь открыта. – заключила с собой сделку я. Тайно надеясь, что она все же заперта. Увы, прогнула ручку, и та поддалась. – Вот черт!

Я аккуратно ступила вперед, словно воришка. Огляделась. В доме был ремонт по последнему слову техники и моды, совсем не по-сельски. Понятно теперь, зачем Семену столько камер!

– Семен, я тут пирожки принесла! Заберете? – прокричала я на весь дом так громко, как только умела. Никакого ответа. Это уже начинало злить. Ведь кто-то открыл мне калитку, не так ли?! С психом скинув босоножки, я смело побрела вперед по длинному коридору. – А что такого, собственно? Он ведь считает нормальным вламываться к нам с бабушкой? А я чем хуже?

Кухня оказалась самой последней комнатой. Войдя внутрь, я выложила еще горячие пирожки на островок посреди огромной комнаты. Дело было сделано, можно было уйти с чистой совестью. Нет, сбежать… Но я зачем-то оглянулась и обомлела!

Это была не просто кухня, а мечта любой хозяйки: широкая, со множеством ящиков и стильной встроенной техникой. Столешница – из цельного камня. Сам гарнитур из какого-то неизвестного мне материала, явно не пленка или даже краска. Световые панели в самых неожиданных местах подчеркивали все достоинства этого произведения искусства.

– Вот это да… – вслух произнесла я, млея чисто по-женски. Мое разыгравшееся воображение тут же нарисовало картину, как я готовлю тут всевозможные десерты, пироги, сложные блюда… Я отряхнулась, выбрасывая помутнение прочь.

«Что за черт, Катя? Совсем сбрендила?!».

– Нравится, Катюш? – хриплый, ласковый голос раздался за спиной. Я уже знакомо подпрыгнула с безумно колотящимся сердцем и обернулась. Семен стоял полностью голый, лишь полотенце скрывало нижнюю часть тела. Капли воды все еще стекали по его напряженному телу, «спотыкаясь» о мощные мышцы рельефного пресса и скатываясь под махровую ткань. Как бы не пугал меня этот мужчина, я не могла не отметить его физическую подготовку. Настоящий Аполлон без единого недостатка. – Удивительно, правда? Ты даже в моем же доме меня испугалась. Может тебе к знахарке местной сходить, пусть от испуга тебе пошепчет. Нервная ты. Я за тебя прямо переживаю…

«Это, по его мнению, смешно? Ему точно под тридцать, а не под пятьдесят?».

Осознав, что слишком долго пялилась на его грудь, поспешно закрыла лицо руками и, на всякий случай, отвернулась.

– Неприлично! – воскликнула обвинительно, стараясь звучать строго. Но руки подрагивали, ноги подкашивались, а во рту все пересохло. Я убеждала себя, что это от наглости маньяка.

– Что же тут неприличного? – протянул он вкрадчиво, словно мурлыкающий кот. Даже в такой момент я слышала решительную сталь его натуры, плотно скрытую за показательной нежностью. Он пытался быть милым со мной, этакий сельский добряк, но внутри него сидел хладнокровный, не щадящий никого бизнесмен, акула бизнеса. И одному богу известно, что ему от меня на самом деле нужно.

– Перед девушкой… Голый… – одной рукой я нащупала пустую корзинку.

– А ты зачем вошла? – сказал он логичные вещи, но все равно я слышала сарказм в голосе. Он не дал мне выбора и прекрасно это понимал, выставляя меня идиоткой. – Я услышал в душе звонок. Выбежал в коридор, открыл. Думал, ты около двери пирожки оставишь и уйдешь. – Вдруг он зачем-то нагнулся к моему уху слишком близко и указательным пальцем неторопливо заправил вьющийся локон. Его голос звучал необычно проникновенно, утробно: – Ты у нас очень любопытная оказалась… Что же, это хорошо. Показать тебе дом? Тут три этажа. С какой комнаты начнем? Если ты кухню оценила, от спальни с ума сойдешь: панорамные окна с видом на реку, терраса, подвесная кровать…

Воспользовавшись тем, что в проходе к коридору появилась щелочка, я молниеносно бросилась туда. Но не подрассчитала и врезалась лбом в дверной косяк. Тут же, уже сгорая от стыда и обиды за себя, собралась и на этот раз убежала удачно.

– Тише, Катюш. Незачем от меня бежать. Не кусаюсь, – проговорил он вслед громко. Могу поклясться, что услышала тяжелый напряженный вздох и тихую фразу себе под нос: – Если сама не попросишь…

А еще он посмеивался. Снисходительно.

***

Сердце барабанило в груди от щемящей радости. Голова шла кругом, а руки немели! Не помню, когда последний раз так искреннее радовалась чему-то! Не помню, когда последний раз бабочки плясали в моем животе!

– Ба! – я ворвалась в дом с безумными криками словно дикарка. С трудом подавила желание бросить посреди улицы гусей и не заводить этих противных существ в специально отведенную комнату в сарае. – Ба-а-а-а!

– Чего орешь, Катерина? – как всегда недовольно ворчала моя любимая старушка. – На кухне я! Беги сюда скорее!

– Бабушка! Бабуля! – бежала и хохотала, сама себе удивляясь. Еще не преодолев порог, я не удержалась и начала делиться, глотая слова от нахлынувшего адреналина: – Он приедет! Приедет завтра ко мне, представляешь? Говорит, останется на неделю… Ты можешь в это поверить? В деревню, из Москвы! Это же чудо какое-то!

С трудом устояв на месте, подавляя желание прыгать, как маленький ребенок, я наивно ждала радости и от бабушки. Она же, напряженно перестав мешать суп из кролика, положила лопатку и медленно повернулась:

– Кто-кто приедет? Я не поняла…

Позади послышался агрессивный удар ложки о тарелку. Я обернулась и увидела Семена, которого не заметила за столом сразу из-за массивного холодильника. Мужчина ел, как у себя дома. Но теперь перестал. Бросив ложку, он напряженно молчал. На лице его была непроглядная маска, а глаза уставились на меня изучающе.

Напрочь игнорируя мужчину, я старалась замечать только бабушку:

– Макс.

Под столом нога Семена врезалась со всей дури в опорный косяк.

– Какой еще Макс? – бабушка опасно прищурилась.

Немного помолчав в гнетущей тишине, я решалась, что именно рассказать? Макс был моим одногруппником, коренным москвичом. Умным, интересным, симпатичным парнем. Я помогала ему с учебой только чтобы быть ближе, а он изредка дарил мне цветы и даже пару раз водил в кино. Ничего более, увы, не было. Лишь флирт. Но желание приехать ко мне в деревню звучало, как признание в любви!

– Он… – прикусив губу, я вдруг поняла, что бабушка не пустит проходимца в дом. Семен не в счет. – Он мой п-парень.