Шествие тех, кому нечего ждать…

Выбора у пацанов не было. Групповой строй поменялся, и теперь Валера с Сухарём были самыми первыми. Это, конечно, не могло не огорчать и даже страшить студента, но, собрав волю в кулак, Валера сделал первый шаг. И стоило ему только наступить подошвой своих кроссовок на пол, как студент тут же провалился вниз…

Внизу же, яркий свет ослепил Валеру, уже привыкшего к темени. Студент оказался в месте, больше всего похожим на какое – то военное училище. Большое помещение, сплошь и рядом утыканное партами, на которых валялись разобранные пистолеты Макарова. На одну из парт, кстати, студент и приземлился. Первым что он заметил, так это двух молодых людей, стоящих в метрах трёх от него. Это был молодой парень, одетый в парадный кадетский костюм, и юная девушка, тоже в военной форме. Парень стоял с полароидом в руках, и ждал пока девица будет готова к фотосессии. Девушка же, трепала свои волосы, пытаясь придать им пышности, и напевала себе под нос странную песенку. Из всех слов, Валера разобрал лишь одну строчку:

– Я люблю голубые ладони, и железный занавес на красном фоне.

Покончив с золотисто – русыми волосами, девушка обернулась к парню. Кадет навёл на неё полароид, и издался характерный звук вспышки. Парень вынул вылезшую фотографию, подошёл к девушке поближе, и они вдвоём начали рассматривать её.

– Блин, – ворчала девица, – у меня тут нос недостаточно элегантен.

– Чего ты? Всё нормально у тебя с носом, – успокаивал её парень.

Закончив недолгий диалог, пара одновременно обернулась к Валере, уставившись на него немигающим взглядом. По спине студента побежали мурашки. Девушка долго всматривалась в пришельца, и затем что – то прошептала кадету на ушко. Тот поморщился.

– Милая, может не надо? Он ни в чём невиноват, – скулил парень.

Девушка вновь что – то прошептала, только уже в гораздо более агрессивной манере. Валера был в недоумении. Что там решает эта парочка, может они хотят его прогнать? Действительно, а то студент, в прямом смысле, упал с неба. Тем временем, девушка закончила шептать, и парень сильно изменился в лице. Он стал более собранным, но начали прослеживаться нотки сочувствия.

-Эх, – вздохнул кадет, – что только не сделаешь ради баб.

Парень упал на четвереньки, и крепко зажмурил лицо. Девушка встала ногами ему на спину, и, расплываясь в улыбке, закрыла глаза. Кожа спины парня, и ног девушки начали прирастать к друг другу, а сама парочка – сильно изменилась. Рот кадета стал источать множество длинных, но тупых и кривых зубов. Глаза полностью побелели, а волосы выпали. Очертания парня стали приобретать какой – то нечеловеческий вид. Сквозь одежду прорывалась длинная шерсть. Локти начали гнуться в обратную сторону, то же самое с коленями. И в общем, кадет стал походить на смесь паука и обезьяны. С девушкой всё было хуже. Вместо притягательных дамских глазок, появился какой – то просто дьявольский остервенелый взгляд. И это не тот взгляд, как змея смотрит на кролика, нет. Такое ощущение, что девица хотела изничтожить тело Валеры до атомов, а потом ещё долго глумиться и насиловать его душу. Её зрачки стали походить на кошачьи, а белок налился кровью. Тело начало извиваться так, как извивается дождевой червь на земле. Это было страшное зрелище, складывалось ощущение что у девушки совсем не было костей.

– Валера! – крикнул кто – то сверху, – у тебя там всё нормально?

– Ну, – в ужасе ответил студент, – всё хреново.

Девушка закрыла руками лицом, а затем, заливаясь просто демоническим смехом, сорвала с себя всю одежду. Её тело украшали многочисленные ранения: от пулевых пробоин, до химических ожогов. Цвет кожи поменялся на трупный серый, и от девицы стало исходить зловоние. Мда, а до свадьбы всё было по другому: и губки накрашены, и попка подтянута, и за фигурой следила, и разговаривала ласково. Ладно, над этим не смеются.

Тварь начала медленно и неумело двигаться к Валере. Тот же, просто остолбенел от ужаса. Парочка уже подошла на расстояние вытянутой руки, и зловоние скручивало многострадальный желудок Валеры в узелок. Девица распахнула свою пасть так, как её распахивают змеи, в попытках проглотить добычу больше себя. В глотке девушки виднелась абсолютная пустота, темень и мрак. Студент приготовился умереть.

Тут, прямо с потолка, на голову этой мрази рухнул тяжеленный Шмель. Расплющив своей массой эту тварь, тот встал, и начал отряхиваться.

– Мужики, тут всё чисто, – объявил Шмель.

– Отлично, ныряем пацаны! – прикрикнул Дальнобойщик.

Одним за одним, из потолка стали падать члены сброда. Сухарь был последним. Дед, упав на пол, сильно отбил себе задницу, и ещё долго потом кряхтел и охал.

– Так, – произнес Дальнобой, вставая на ноги, – куда нам дальше?

– Вот там дверь, – указал пальцем Степной.

Парни вышли из кабинета, и оказались в огромном тёмном зале, ведущем в разные комнаты. Вот проход в другое крыло училища, вот дверь в туалет, а вот там видна столовая.

– Ёп твою! И куда нам переть!? – заорал во всё горло Дальнобойщик.

Ситуация, действительно, патовая. Непонятно где финиш этого чёртового испытания. Может в столовой? Может в сортире? Может вообще нужно идти в другое крыло. Блин, а там комнат не меньше чем здесь, так и целую вечность можно блуждать, в поисках того, не знаю чего. И как этот финиш должен выглядеть? Что делать дальше!?

Дальнобойщик почесал затылок, и попытался найти поддержки в глазах пацанов. Те, безусловно, поддерживали, но что делать дальше никто не знал. Один только Степной замер как вкопанный, будто он нашёл решение загадки.

– Друзья… – прошептал он, – я один слышу это пение?

– Какое пение? – не понял Шмель.

– Прислушайтесь….

– Тихо! – крикнул Дальнобой, – слушаем…

В кромешной тишине, в которой слышался даже собственный стук сердца, действительно начали раздаваться какие – то отдельные слова. Звуки нарастали, и вот уже можно было понять, что песню поёт девушка. Она не отличалась мелодичностью, но была протяжной и очень тонкой.

– Хах, – нервно хохотнул Дальнобойщик, – я тоже слышу.

Хоть пение и слышалось, но настолько тихо, что разобрать хоть какие – то слова не представлялось возможности. Однако, громкость нарастала.

-Пацаны, – шепнул Шмель, – давайте, пойдём на эти звуки.

– Ты прав, братан, – согласился Дальнобой.

Дальше, сброд двигался в сторону предположительного источника пения. Оно, постепенно, становилось всё разборчивее и разборчивее. И вот, когда пацаны перешагнули очередной порог очередной двери, удалось разобрать некоторые слова:

[3 - Исполнитель – Янка Дягилева, песня – <<Домой…>>]<<От этих каменных систем, в распухших головах

Теоретических пророков, напечатанных Богов

От всей сверкающей звенящей и пылающей херни -

Домо-о-о-ой, а-а-а-а, а-а-а-а…>>

Пацаны замерли. Они, будто, услышали чей – то призыв, чей – то крик души. Крик души той девушки, кто так сильно похожа на них самих. Индивиды ждали этот зов всю жизнь, и дождавшись, с трудом верят в это.

– Домой… – прошептал Дальнобойщик, – Дом там…

Парни ускорились. Они миновали большой зал, переходя в другое крыло училища. Крыло было недоделано, либо же закрыто на ремонт. То и дело встречались голые, белые стены, а про какую – либо мебель говорить не приходилось. Индивиды молчали, боялись дышать, и даже пытались остановить биение собственного сердца, лишь бы не прослушать следующую строку, и понять, куда идти. Протяжное пение гипнотизировало, нет, полностью подчинило себе парней, парней которым нечего ждать. Это пение походило на плачь ангела, попытку выбраться из этого дерьма, зловонной трясины и помойной кучи, добро приправленной глянцевыми червями и сладостной блевотиной. Всенародно – признанными некрофилами и уважаемыми растлителями, заблуждающимися ораторами и бессовестными наставниками по эксплуатации говна – как средство самоудовлетворения своих навязанных потребностей. Хочется не просто убежать, охота вернуться сюда со стволом и несколькими десятками полных магазинов за пазухой. И вот только ты наводишь прицел, и готовишься спускать курок, победоносно произнося – <<Столы наконец – то перевернулись, псы тупые>>, как осознаешь, что все эти личности – невиновны. Стрелять надо было гораздо раньше, и совсем не в них. Этих же людей нужно спасти, спасти и пожалеть. А как можно спасти весь мир, когда ты сам тонешь в говне? Ответ один – спасать надо самого себя, и пусть так сделает каждый, тогда и спасёмся все вместе.

Сброд перешел в другой отдел училища, и, судя по всему, это была прачечная

– Тихо, – шептал Дальнобойщик, – тихо…

Дивный голос раздался вновь:

<<По этажам, по коридорам лишь бумажный ветер

Забивает по карманам смятые рубли

Сметает в кучи пыли и тряпки, смех и слёзы, горе – радость

Плюс на минус, даёт освобождение

Домо-о-о-ой, а-а-а-а, а-а-а-а!..>>