В поисках утраченного

Оказавшись в своей комнате, я завалилась на кровать, которую даже не удосужилась заправить.

«Не верю, что мы его похоронили. Это не он. Каждый год я прихожу на могилу, но не могу поверить, что под землей лежит тело моего брата. Если бы это действительно был он, я бы почувствовала», – я вновь и вновь проигрывала в голове сцену семилетней давности: закрытый гроб на кладбище, и никто не видит, кого мы хороним. После этого случая я долго не могла говорить, избегала людей, им всем было интересно, что случилось, а я просто молчала, не желая унимать их любопытство.

Спустя семь лет я могу спокойно говорить о брате с посторонними людьми, без горечи и страдания, но лишь, оказавшись наедине с собой, даю волю слезам, выпускаю свою боль наружу. Я даю моей боли свободу, чтобы потом снова запереть ее в своем сердце.

Я снова обратилась в мыслях к брату. В последнее время я делаю это часто, а если быть точнее – не переставала никогда. Я уверена, мы связаны с ним невидимой нитью, знаю, что он чувствует мои муки и слышит меня, если я мысленно обращаюсь к нему. И сейчас я снова просила его подать мне знак, знак о том, что Константин жив.

Прислушиваясь к самой себе, я пыталась услышать хоть что-то – внутренний голос или интуицию, согласна даже на слуховые галлюцинации, если это будет знаком от брата. Однако я слышала только, как на кухне тетя гремит посудой, слышала, как что-то шипит на плите, слышала, как мирно урчит холодильник. Я также услышала, как вернулся Виктор то ли с работы, то ли с очередной попойки, а также и то, как за окном накрапывал дождик.

Я повернулась на бок и уставилась в окно. Серое небо вгоняло в тоску. – «Видимо такая погода будет не один день. И без того на душе тошно».

Я перевела взгляд с окна на карту, висящую на стене. Это была огромная карта Германии с распределением на области, некоторые ее места были отмечены желтыми флажками. Именно туда мой кузен ездил на заработки, а заодно практиковать немецкий.

«Да он почти всю страну исколесил», – я пригляделась повнимательней, на карте была изображена не только Германия, а также северо-западная и северная часть Польши, включая российский Калининград, вокруг которого виднелся аккуратно обведенный красным маркером кружочек. – «Он что и туда собрался? Зачем ему в Кенигсберг?».

Совсем недолго недоумевая, почему кузену понадобилось ехать в Кенигсберг, я решила скрасить изначально неудавшийся и унылый день за чтением – единственное, чем можно занять себя в дождливый день.

«Эх, если бы я только не встретила соседа с утра. Он явно приносит мне неудачу, уу-у противный парень», – обвинив соседа во всех смертных грехах, я приподнялась на локте и потянулась к полке за новой книгой, но ее там не оказалось. И тут до меня дошло, что по возвращении первым делом заходила на кухню к тете. Я выглянула из комнаты, по звукам, доносившимся со стороны кухни, было понятно, что она и дядя все еще там. Я прошла на кухню, все верно: тетя чистит картофель, Виктор пьет кофе, но книги нигде нет.

– Привет, Виктор. Тетя Вер, ты видела мою книгу?

Тетя оторвалась от чистки. – Какую?

– Я принесла ее из библиотеки. Ты не видела, куда я ее положила?

– Может, положила у входа на полку? – предположила она.

Однако и там книги не оказалось. Я обыскала все полки в доме, обшарила всевозможные места, куда могла ее положить, даже те, части дома, в которых я еще не успела побывать за два дня. Книга словно испарилась.

Стоя посреди прихожей, я заставила себя вспомнить все, что произошло с того момента, как я протянула книгу библиотекарше.

«Она ее записала и выдала мне, а после этого… после этого… Дэмиан взял ее в свои руки! Она осталась в руках Дэмиана!», – я побежала на улицу, выскочила на крыльцо и тут же остановилась. – «Я же не знаю, где живет Дэмиан. И что мне делать?».

Наматывая круги от входной двери к крыльцу, я металась взад-вперед, тем самым вызвав легкое головокружение. Прислонившись лбом к стене, я закрыла глаза и на внутренней стороне век поплыли красные круги.

«Может попросить библиотекаря связаться с Дэмианом и забрать у него книгу? Ладно, схожу еще раз в библиотеку», – уняв головокружение, я вышла на крыльцо и, усевшись на ступеньки, принялась натягивать кроссовки. – «А что, если я случайно столкнусь с ним?».

Последняя мысль заставила меня отменить принятое решение, но руки, без моего ведома, продолжали завязывать шнурки.

– Да, что вы делаете?! – обратилась я к собственным рукам и в раздражении принялась стягивать кроссовки, – Сдалась мне эта книга! – выкрикнула я, освободив одну ногу от обуви. Второй кроссовок никак не поддавался, и я нагнулась, чтобы расслабить шнуровку, как вдруг сверху надо мной прозвучал красивый, низкий, бархатный голос Дэмиана:

– Привет.

Я бы приняла это приветствие «за глас с небес», если бы не уловила нотки злости и раздражения в таком красивом голосе. Не обращая на это внимание, я задрала голову.

– Как ты это делаешь? – я хотела ему улыбнуться, но не смогла, улыбка замерла на полпути, так что я просто смотрела на Дэмиана с полуоткрытым ртом.

Он же смотрел на меня сверху вниз. Его глаза черные сами по себе, казались еще чернее от ненависти в них. Казалось, что Дэмиан сдерживается, чтобы не начать крушить все подряд, включая и меня.

– Что делаю? – холодно спросил он.

«Вот опять! Да что с ним не так?», – я не понимала, что произошло, его настроение снова сменилось в еще худшую сторону, и я не знала почему. Я не могла понять, что такого сделала, что он зол и смотрит на меня с нескрываемой ненавистью. Мне стало обидно.

– Что тебе надо? – сердито ответила я ему вопросом на вопрос.

Брови Дэмиана взметнулись вверх.

– Ты забыла у меня кое-что? – и он протянул мне книгу.

– Хм, у тебя? Не ты ли сам ее забрал?

Я вскочила на ноги и поднялась на пару ступенек, так чтобы находиться на одном уровне с Дэмианом. Скрестив руки на груди, и вперив взгляд в его глаза, я резко выпалила:

– Может, ты специально это подстроил, а?!

Дэмиан ничего не ответил, вместо этого он прищурил глаза и шагнул мне навстречу. Я не собиралась отступать и с вызовом смотрела на него. Дэмиан поднялся на ступеньку, сократив расстояние между нами, и еще на одну – теперь он стоял совсем близко, и я уловила исходящий от него еле ощутимый хвойный аромат. По спине пробежали мурашки, я кожей ощущала, как наэлектризовался воздух между нами. По-прежнему не говоря ни слова, Дэмиан навис надо мной. Не выдержав такой пытки, я закрыла глаза. Мне потребовалась всего лишь секунда, чтобы набраться сил, по крайней мере, я так думала, но когда я открыла глаза, то оказалось, что стою одна. Рядом со мной никого не было, а книга лежала на подставке для обуви.

Пробормотав «спасибо» я кинулась на улицу вслед за Дэмианом. Но безрезультатно, его и след простыл, а я лишь перепачкала босые ноги, да вымокла под дождем, который к этому времени превратился в ливень.

Вернувшись в дом, я сразу же бросилась в комнату и на кровать. Меня не волновало, что грязными ногами я испачкаю постель. Я злилась на Дэмиана, и в первую очередь я злилась на себя. Ведь знала, знала, что нужно держаться от него подальше. Нащупав под подушкой наушники, я заткнула уши и включила музыку на полную катушку.

«Мне нужно успокоиться», – тупо смотря в стену, я думала, почему Дэмиан так поступил? – «Что вдруг произошло, что он резко не захотел общаться со мной, а ведь с утра он был другого мнения по этому поводу. Сегодня явно не самый лучший день».

Время шло, а я все лежала, уставившись в стену. Не знаю, как долго я так пролежала, но когда наступило время ужинать, я скорее почувствовала, чем услышала, что в комнату заглянула тетя. Мне не хотелось никого видеть, слышать, разговаривать, ни тем более запихивать в себя еду, поэтому я притворилась спящей, и сама не заметила, как вскоре уснула.

Я проснулась в плохом настроении.

Опять.

Вот уже, как две недели я просыпаюсь в плохом настроении. Вот уже, как две недели дождь не прекращает лить. Но мне все равно. Мне все было все равно. Я опустошена духовно и физически.

Хотя нет, мне не все равно: некогда любимый дождь, стал мне противен, яркий свет резал глаза, меня тошнило от всего, и я постоянно плакала, сама не зная от чего. Большую часть времени я проводила в комнате, закутавшись в одеяло. Каждое утро я просыпалась для того, чтобы весь день просидеть в постели, мне даже не требовалась ее заправлять. Каждое утро тетя входила в комнату с градусником в руках и непрестанно причитала:

– Зачем ты бегала под дождем, еще и босиком? Посмотри на себя, у тебя температура не спадает. Твоя мама меня убьет.

И так, вот уже две недели и один день, если считать сегодня.

Во рту был противный привкус чего – то соленого. Осторожно проведя кончиком языка по губам, я нащупала запекшуюся кровь. Снова прокусила губу во сне. Хотя, я не помню, что мне снилось, кажется ничего, просто темнота. Ощущая слабость во всем теле, я надумала и этот день провести лежа в кровати, однако позвонила мама, она звонила по стационарному, и мне пришлось встать, чтобы подойти к телефону. Мама интересовалась, когда я собираюсь вернуться домой. Я ответила, что не знаю, хотя на самом деле я очень хотела уехать. После инцидента с Дэмианом, я собрала вещи на следующий же день, но тетя Вера отговорила меня:

– С ума сошла! Ты вся горишь! Сначала вылечись, если мама узнает, что я тебя больную домой отправила, она мне точно башку снесет!

Разговор с мамой немного придал мне сил и отвлек от горестных мыслей, у меня даже появилось желание чем – то занять себя. Я не спеша побрела на летнюю веранду, проходя мимо окна, выходящего на крыльцо, заметила, что книга, которую взяла почитать, до сих пор лежит на полке для обуви. До этого момента никто не спрашивал у меня, почему она там лежит, никому не было до нее дела, а может просто не хотели тревожить меня. Я вышла с веранды на крыльцо и подобрала книгу. Немного поразмыслив, вернулась в дом и прошла на кухню, тетя Вера и Виктор сидели за столом. В животе заурчало, хотя аппетита не было.

– Сара, проголодалась? Садись с нами, поешь, – тетя встала из-за стола, намереваясь разложить для меня еду. Я замотала головой.

– Я хочу какао с зефиром.

– Хорошо, подожди минутку. Тебе уже легче? – спросила тетя, одновременно наливая молоко в кастрюльку и разводя в нем какао.