Пиво для Мертвых

И сказал ей Гавриил, прекрасный как скульптура Микеланджело:

– Приди в мои объятия, и забудем мы на время наши распри, открыв двери для неистовой любви!

И соединились они в поцелуе, глубокого, как Мариинская впадина, страстно обменявшись жидкостями, опустилась Лилит на колени, и приникла она к чреслам его, как к роднику с благословленной влагой, и слегка прикрыв глаза, видел он, как ритмично колыхались ее черные волосы, а руки ее, обхватившие его бедра, судорожно сжимались, прижимая к лицу Лилит тело Гавриила. Никак не могла Лилит оторваться от живительного источника, но поднял ее Гавриил сильными руками своими, и, положив на спину, осторожно вошел в лоно ее своим Нефритовым Жезлом, как входят в узкую гавань корабли.

Долго качались они вверх и вниз, две лодки на волнах страсти, как вдруг, резко вскрикнув, Лилит перевернулась, и, оседлав Гавриила, понеслась вскачь, подгоняя его ударами пяток и маленькими шаровыми молниями. Распаленный до невозможности Гавриил, поставил Лилит в позу Ждущей Собаки, и глубоко и сильно вошел в нее сзади, медленно наращивая темп, понукаемый ритмичными стонами Лилит.

Крепко обхватив точенные груди Лилит ладонями, Гавриил с последним ударом изверг в Лилит свою жизненную силу, а она, изогнувшись, как лук, сделала тоже самое, закричав так громко, что стекла посыпались на пол. И смешались внутри тела Лилит, две жизненные силы, и считывая иформацию, с экранов, напичканного уникальной аппаратурой кабинетам Гавриила, я тотчас же понял, что Лилит опять беременна.

Качаясь, как еврей на молитве, голосом горьким, как слеза комсомолки, Серафим сообщил мне, что, несмотря на все усилия братьев Ложи, на четвертый день ребенок Гавриила пропал.

Плавно перейдя из позы Козодоя в позу Корня, Серафим сказал, голосом печальным, как у монашки в день исповеди:

– И кстати, будущий брат мой, Лилит опять беременна, на этот раз от тебя, и сегодня как раз первый день. Мы просветили Лилит переносным томографом, замаскированным под мусорный бачок у твоего подъезда, и знаем наверняка, что у тебя будет дочь.

В голове моей защелкали, как транзисторы миллиарды мыслей о бренности существования, и под их похоронный звон, я впал в кататоническое сосстояние, выйдя из которого оказался в своей квартире в конце монолога Серафима, который, вплотную приблизившись ко мне, с упоением вещал, как диктор программы «Время»:

– Если хочешь ты найти дочь свою живой, то должен отринуть сомнения свои и отправиться со мной, чтобы пройти ритуал посвящения в Братья Великой Ложи Свободных Мусорщиков, и тогда станешь ты одним из нас, и внедрившись в поганый Орден Черной Луны поможешь нам уличить злодея Самаеля, а мы найдем дочь твою в целости и сохранности, в чем клянусь тебе Словом Великого Архитектора и символом Ложи!

Закончил свои призывы и приняв позу Молчаливой Обезьяны, Серафим показал мне издалека золотую бляшку с перекрещенными метлой и лопатой, и надписью на латыни: «пришедший к нам с мусором, от лопаты и погибнет!».

Назначив мне встречу с Великим Мастером Ложи Гавриилом на территории мусоросжигающего завода на северной окраине города и протерев испачканный плевками пол, Серафим церемонно раскланялся и испарился в сумраке начавшегося вечера.

Ментально оглушенный услышанным и увиденным, я прилег на диван, где и уснул сном убитой лошади. Очнулся я быстро, как только услышал звук ключа в замке входной двери, и увидел Лилит, входящую в комнату.

– Где ты была так долго?

– Ты не хочешь этого знать!

– Я хочу знать о тебе все, даже то, что ты уже забыла.

– Я не могу рассказать тебе, боюсь, тебе это не понравится!

– Честно говоря, мне уже многое не нравится, более того я нахожусь в замешательстве!

– Не понимаю, о чем ты говоришь и почему ты так груб со мной?

– Не понимаешь? Я объясню тебе почему, после того как ты расскажешь мне о Самаеле, Гаврииле и ваших изчезнувших детях!

– Я так и знала, что Свободные мусорщики доберутся до тебя, и появиться между нами проблема!

Голос Лилит задрожал, как гитарная струна, в глазах появились слезы, и закрыв лицо руками, она отвернулась к окну, сгорбившись, похожая на птицу под дождем.

– Плач – это не ответ. Не получится у тебя уйти от разговора. Говори правду, потому что я многое знаю. И чего не знаю, постараюсь узнать, мир не без добрых людей! – сказал я голосом твердым, как железное дерево, имея решительный вид, к чему Лилит не привыкла, и поэтому выглядела слегка испуганной и растерянной.

– Да, я знала Самаеля и Гавриила, и несколько раз встречалась с ними. Но это было до того, как я встретила и полюбила тебя. Я ведь не говорила тебе никогда, что была монашкой!

– О чем ты? Я же сказал тебе, что располагаю полной информацией о ваших так называемых встречах, а также об их последствиях. И если не скажешь мне правды, я встречусь с ними сам, и все сделаю для того, чтобы либо подтвердить горькую правду, либо прибить участкового Серафима, как шелудивого пса, прямо на пороге его конуры!

– Не слушай Свободных Мусорщиков, они не друзья, но враги, и хотят только вовлечь тебя в свою Великую Ложу, чтобы ты работал на них! Что касается Самаеля и Гавриила… Хотя и неприятно мне вспоминать это, да, я родила от них детей и подкинула их в детский дом, потому что не любила я ни Самаеля, не Гавриила, а только тебя люблю, как никого и никогда в жизни!

– Послушай, зачем ты делаешь из меня дурака, я знаю, что дети исчезли. Но с кем ты говорила по телефону на шумерском, не с Самаелем ли?

– Да, я говорила с Самаелем, я забыла у него кое-какие вещи, очень давно, и хотела забрать их!

– Может быть, я поверю во все, что ты говоришь, или заставлю себя поверить, но только если ты ответишь мне на вопрос: беременна ли ты от меня и что будет с моей дочерью?

Черты лица Лилит исказились до неузнаваемости, она как будто стала выше и, протянув в мою сторону руки со скрюченными пальцами, начала гортанным голосом выкрикивать фразы на Языке Богов, которые я почему-то понимал. В основном, ее речь сводилась к различного рода проклятиям в адрес Свободных Мусорщиков, что касается слов, обращенных ко мне, то я должен был превратиться в помесь шакала с жабой.

Из ее ладоний вырвались голубовато-желтые молнии, и последнее, о чем я подумал, перед тем как оказаться в психушке в очередной раз, было то, что я на себе проверил раcхожее выражение, что от любви до ненависти один шаг.

– Ну, что? «Опять за свое?» – сказал доктор, отплясывая гопака перед небольшой группой практикантов, преимущественно девушек, выражающих свое вежливое недоумение частым пожатием плеч и глупыми улыбками.

– Вот посмотрите… Да-да, я обращаюся к вам будущие психиатры! Перед вами типичный случай шизофрении. В этом человеке живет как минимум четыре личности, а может и больше, кто же считает!

– Послушайте, доктор, все мои личности, в том числе и те, которые вы не посчитали, никак не могут найти в вас хотя бы одну хиленькую сущность, позволяющую отнести вас к человеку разумному, а не к говорящим обезьянам с профессиональными навыками хорошо дрессированного животного.

– Ну, не надо, не надо так кипятиться, друг мой, все в конце концов образуется, и мы склеим вас в одно целое, соответствующее нашему представлению о достойном и безопасном члене общества!

– Но я не хочу быть членом вашего несуществующего общества приматов, главным стремлением которого является ксенофобское невосприятие того, что выходит за рамки вашего представления о существующей только в вашей больной голове, мнимой реальности!

– Не советую вам быть таким агрессивным, друг мой, может, вы забыли о пробковой комнате? Так она все еще существует, и двери в нее всегда открыты для вас!

Девушки окружили меня плотным кольцом, и чистыми голосами запев: «Во поле рябина стояла» нанесли мне множество уколов запрятанными в рукавах халатов шприцами, заполненными до краев сильнодействующим психотропным препаратом. Затем, голося во все горло: «ОМ АХ ХУМ СО ХА»[21 - ОМ АХ ХУМ СО ХА – мантра для ментального очищения (санскр.).], они побежали за доктором, передвигающемся на руках, сверкая грязными пятками.

Я широко раскинул руки и, сильно оттолкнувшись от земли ногами, полетел вверх и вправо, в сторону небольшого холма на окраине Эдема.

Десять лет строили мы в заброшенном ангаре на космодроме корабль, названный Ковчегом, по переданным Энки чертежам. Мы действовали втайне от Нифилим, впрочем, большинство из них, включая детей от смешанных браков, не интересовались нашей жизнью, считая равными животным, не имеющих души, существущих ради одной цели: добычи золота.

Лилит родила первого ребенка, которого мы назвали Каин, и через два года второго, названного Авелем.

Шли годы, с помощью сложнейшей аппаратуры, созданной Ану, мы сняли генетические и ментальные матрицы каждого жителя Эдема под видом всеобщего медицинского осмотра в связи с возможной зпидемией ветрянной оспы. Все данные были тщательно внесены в Главный компьютер Ковчега, и мы завершали монтаж гиперпространственного двигателя, который должен был разогнать Ковчег до скорости света.

Подрасталии наши дети, и вдруг, внимательно поглядев на них, отвлекшись на несколько дней от работы, я обратил внимание, что они отличаются от людей ростом и поведением, сильно напоминая детей от смешанных браков Нифилим и наших женщин.

Боль пронзила мое сердце и затуманила разум. «Не может быть, это не правда!» – подумал я. Женщина, которую я любил больше жизни две тысячи лет, просто не могла так поступить со мной.

Этим же вечером я решил поговорить с Лилит, движимый чувством обостренной справедливости и болезненно-мазохистким желанием истины.

– Любовь моя, путеводная звезда всей моей долгой и трудной жизни, измучен я неопределенностью в уме и сердце и хочу получить ответ на вопрос, беспокоящий меня так сильно, что не могу я жить в неведении и кошмаре!

– Не понимаю, что хочешь спросить ты, и о чем скорбит твое сердце, Атрахаис, но если смогу успокоить я тебя своими ответами, то готова к ним!

– Скажи мне, Лилит, прямо и без прикрас, почему Каин и Авель, сыновья наши, так похожи на детей, которые родили наши женщины от Нифилим?

– Ошибаешься ты, супруг мой, похожи они на тебя!

– Зачем произносишь ты лишние и горькие слова, Лилит? Они выше меня на две головы, и кожа у них оттенка моренного дуба, как у Нифилим! Все говорят за спиной у меня, что дети эти рождены не от меня, а от кого-то из Нифилим!