Смутное время. Документальный рассказ о службе в милиции в смутные, переходные времена

Я тут же дал согласие и понёсся в отдел кадров автопарка, где гордо предъявил сей документ. И о чудо, меня рассчитали в один день. И так в мае 1980 года, мы с Дюком стали вольнонаёмными водителями Управления вневедомственной охраны ГУВД, при этом Сашка Барабанов вскорости тоже покинул АТП-13 и по моей рекомендации присоединился к числу вольнонаёмных водителей УВО ГУВД. Ему достался старенький грузовик с фургончиком на базе ГАЗ-51, с которым он почти не вылезал из ремонта.

На пороге была Олимпиада -1980 и я на своём грузовичке, под командой начальника созданного под грядущую Олимпиаду «спецотдела» полковника милиции Семёнова, перевозил в гостиницу «Астория» новейшее по тем временам американское оборудование, которое стоит сейчас в любом аэропорту, а именно транспортёр, на который ставятся чемоданы и сумки, а оператор видит их содержимое на мониторе.

В пути мы с полковником разговорились. Он сказал, что ему понравился стиль моего вождения и предложил мне должность водителя в его спецотделе УВО ГУВД, но с оговоркой, необходимо аттестоваться, т. к. это должность штатного сотрудника милиции, а для этого необходимо пройти «драконовскую» военно-врачебную комиссию.

Я уточнил, нужно ли будет носить форму, т. к. у меня была удлинённая причёска, а подстригаться, как в армии не хотелось. Полковник заверил меня, что сотрудники спецотдела форму не носят, но зато у меня появятся «красные корочки». Я решил попробовать. Во первых удостоверение сотрудника, льготный проезд на транспорте, ну и конечно водить легковую машину без опознавательных знаков, но с крутыми ЛЕБовскими номерами и оборудованную радиосвязью и СГУ (сиреной, стробоскопами и громкоговорящим устройством) это было круто.

На моё удивление военную медкомиссию и ПФЛ со специальными примочками под олимпиаду, с тестированием реакции, памяти, и скорости принятия решений в экстремальных ситуациях, проводимых исключительно для идущих на должности инспекторов ДПС и водителей оперативных машин, я легко прошёл!

В итоге с 4 июля 1980 года я стал штатным сотрудником спецотдела УВО ГУВД Ленинграда в должности водителя-сотрудника с присвоением мне специального звания рядовой милиции.

Аукнулась мне моё нежелание быть стукачом. Если бы у меня было сержантское воинское звание, то мне автоматом бы его присвоили и в милиции, но так-как в органах отсутствует звание «ефрейтор», то я и стал «рядовым». Но меня это не очень поначалу беспокоило, т. к. форму я не носил по соображениям секретной специфики службы в спецотделе.

По этой же причине на машине отсутствовали опознавательные знаки милиции, СГУ было спрятано под капотом, а бортовая радиостанция под водительским креслом. Только «ЛЕБовские» номера выдавали принадлежность машины к органам.

Началась Олимпиада-80 и я был переведён на усиленный режим несения службы. Дежурил я на служебной машине у входа в гостиницу «Астория» в режиме 12 часов в день, наследующее утро заступал на сутки, затем отсыпной день и на следующее утро опять на 12 часов и опять сутки… Режим работы по факту без выходных. Но меня всё устраивало. Во первых здоровая молодость, никакой усталости и, конечно же, неожиданно для меня, интересная работа. Я ещё умудрялся в отсыпной день болтаться сутки без сна с Дюком.

До Дюкова я обычно болтался во дворах Кировского и Ленинского районов Ленинграда, ну и иногда в Петергофе. Серёга же приобщил меня к центральным районам города – в основном это «Пыльник» в Александровском саду, «Треугольник» на Адмиралтейской набережной, Бульвар Профсоюзов – ныне Конногвардейский, Красная – ныне Галерная улица, ну и конечно пивной ресторан «Висла» на ул. Дзержинского – ныне Гороховой улице…

В один из летних вечеров я остановился на своей служебке у Александровского сада напротив «Пыльника». Ко мне тут же в салон забрался Дюк с красивой девчонкой. Представил её как свою новую подружку Кето. Я предложил покататься, Кето сказала, что на «Пыльнике» её ждёт подруга. Я пригласил и её подругу Иру, которая впоследствии и стала моей женой.

Мы понеслись с «сиреной» по Дворцовой набережной взлетая под визг девчонок на горбатых мостках мимо Эрмитажа, Летнего Сада…

Закончилась Олимпиада и БАЦ…, спецотдел неожиданно расформировали, а меня перевели на оперативную машину в дежурную часть УВО ГУВД. Режим работы сутки через трое! Это хороший график для пенсионеров, а у меня же энергия бьёт через край, с удовольствием брал доп. смены у сменщиков, которые регулярно просили их подменить.

Машину дали с надписями «милиция», ГУ и маячком на крыше. Но самое для меня не ожидаемое, но само собой разумеющееся – работа в милицейской форме!

Пошёл на вещевой склад МВД на Бобруйской улице за формой. Меряю китель 46-го размера, а он захлёстывается на моей талии. Я привык к приталенному армейскому кителю, а милицейские кителя шились в те времена под ношение под ними на поясе здоровенной армейской кобуры и во избежание оттопыривания полы кителя шились с широкой талией.

– Дайте мне китель на размер меньше, – говорю я девушке, выдающей форму.

– Это тебе не магазин «Детский Мир», меньше 46-го размера у нас не бывает, – развеселилась сотрудница склада.

Выдали кроме прочего красивые (после армейских то грубых кирзачей) хромовые (кожанные) сапоги и не поверите портянки и белое нательное солдатское нижнее бельё! Видели, наверное, такое в кино, в нём обычно водили на расстрел в гражданскую войну.

И почти целый год, до присвоения мне звания «младший сержант милиции», я ходил в форме с чистыми погонами рядового, это после двух то лет службы в вооружённых силах на сержантской должности!

Из-за чистых погон меня иногда даже принимали за солдата-срочника «голубой дивизии» в/ч 5402, носящих милицейскую форму. При этом подстригаться я не стал. Просто зачёсывал волосы за уши, когда надевал форму.

Приближался новый 1981 год. Мы встречались с Ирой Малышевой исключительно за компанию с Кето, как неотъемлемую часть Дюка. У нас не было с Ирой никаких отношений, мы даже не целовались. Она мне нравилась как хороший собеседник и приятный человек. Я чувствовал, что я тоже интересен Ире, но назойливое желание Кето с Дюком свести нас во, чтобы не стало вместе, имело обратный эффект. Ну не желали мы что-либо делать по чужой воле.

Впоследствии Кето с Ирой со смехом вспоминали, что на их вопрос, так будем ли мы вместе встречать Новый год? Я неизменно отвечал, что можем вместе, а через паузу говорил, что можем и отдельно…

Наступило 31 декабря 1980 года. Дюк неожиданно свалил под самый праздник из города по каким-то своим делам. А мы уже договорились встречать «Новый год» у Иры. Пустоту возле Кето незамедлительно предложил заполнить Саня Барабанов, давно на неё облизывающийся, но побаивающийся Дюка-каратиста.

Мы с наглым Барабаном так и приперлись вдвоём к Ире домой на Красную (ныне Галерную) улицу. Отмечали весело, ровно в полночь как в сказке случилось чудо, мы с Ирой впервые поцеловались после нашего тоста на брудершафт.

После этого мы ушли в холл и, забравшись в кресло под Новогодней ёлкой, всю ночь целовались, много разговаривали, а под утро легли, не раздеваясь на диван и уснули.

Утром 1 января 1981 года я проснулся с чувством вселенской любви к спящей рядом девушке и неожиданно ясным и чётким ощущением того, что я всегда знал и любил её многие годы, а может и века! Наверное, покажется странным, но это чувство и эти ощущения у меня сохранились до сих пор и по прошествии уже более 40 лет не только не прошли, но с каждым годом только усиливаются…

Моя зарплата на первом году службы в милиции составляла 150 рублей, минус подоходный, минус бездетность – чистыми – 127 рублей.

Почему я это вспомнил, поймёте ниже. Собрались как-то мы, водители Управления вневедомственной охраны ГУВД: Я, Дюк, Барабан и Гриша Невская Дубровка (Гриша жил там, поэтому у него и была такая длинная кликуха), в ресторан погулять. Я предложил взять с собой наших девчонок, поэтому с нами пошли Иришка с Кетошкой.

У Барабана с Гришей на тот момент девчонок не было. Дюк предлагал пойти в знаменитую Чебуречную на пр. Майорова (ныне Вознесенском проспекте) т. к. там подешевле, но я настоял на походе в самый крутой Питерский ресторан «Баку» на Садовой улице, расположенный почти на углу с Невским проспектом, который, кстати, дожил до наших дней.

Там мы заказали всё, ну прямо всё как в кино по Булгакову «Иван Васильевич меняет профессию», ну помните – икра красная, икра чёрная и т. д.

Ну а закончилось всё тоже по Булгаковски, помните; «а за чей счёт банкет».

А счёт был на те самые мистические 127 рублей, ровно столько лежало у меня в кармане, т. к. я только получил свою зарплату (платили нам раз в месяц 20-го числа, аванс в милиции не полагался).

Отмечу, что ребята были все вольнонаёмные, сиречь гражданские, и зарплата с авансом у них были не 20-го числа, как у меня. Зачем я сообщаю эту «инфу», поймёте ниже.

Я заявил, что дамы естественно не платят, с Гриши удерживают алименты на троих деток, он тоже может не скидываться и посмотрел вопросительно на Дюка с Барабаном.

Дюк крякнув, разглядывая счёт сказал, что у него с собой денег нет и вообще он предлагал идти в дешёвую чебуречную, Барабан глупо улыбаясь заявил, что у него с собой только юбилейный рубль.

Я естественно полностью оплатил счёт, ещё блин радовался, что денег хватило. Зато теперь есть, что вспомнить, «Баку» мне с Иришкой очень понравился, особенно живая музыка и танцы под неё, до сих пор с удовольствием вспоминаем.

Я подружился с одним из помощников оперативного дежурного УВО ГУВД старшим сержантом Саней Яблонским.

Он жил в Октябрьском районе, там же где и моя Ира. Иногда я ездил в обеденный перерыв перекусить к Ире домой и прихватывал с собой Яблонского.

Чтобы успеть обернуться за час, а мне ведь надо было успеть отвезти Саню домой, а затем и забрать его из дома, я включал на машине проблесковый маячок.

Так как дежурная машина не была оборудована «сиреной», я вручал Яблонскому микрофон от ГУ, расположенного на крыше машины (в народе называемый «матюгальником»), чтобы он разгонял идущий перед нами транспорт.

Саня же был заправский «имитатор», особо мне нравилось, как ему удавалось изображать вой собаки Баскервиллей.

Так вот, Шурик не утруждал себя трепотнёй по «матюгальнику», он так талантливо завывал в микрофон, имитируя вой полицейской сирены, что когда мы с Саней уже позже работали в одной группе задержания Октябрьского РУВД, районные бойцы рассказывали нам, что на дежурной машине УВО ГУВД стоит самая настоящая американская полицейская сирена, они сами её слышали, когда она проносилась мимо них.

Мы с Яблонским в ответ только улыбались, заговорщицки переглядываясь.

В основном моя работа заключалась в выездах на места происшествий по всем районам Питера и области, где таковые случались с нашими группами задержаний ОВО.

Как-то в ноябре 1981 года, мы прибыли на улицу Салтыкова-Щедрина (ныне Кирочная ул.), на разбор по факту применения оружия нарядом группы задержания со смертельным исходом.

В коммунальной квартире «скорая» забирала раненую пулей в руку девушку, а на полу в луже крови лежал труп мужчины, в котором я с удивлением опознал любимого мною актёра Юрия Каморного, сыгравшего главные роли в фильмах: «Проводы белых ночей», «Зося», командира танка в киноэпопее «Освобождение», «Будни уголовного розыска», «Правда лейтенанта Климова» и многих других, где он блестяще играл офицеров, в т.ч. милиции.

На месте мы установили, что соседи вызвали участкового на женские крики из комнаты Каморного. Прибывший участковый не смог один разрулить ситуацию, так-как заглянув в комнату Каморного, увидел последнего с огромным кинжалом в руке и таскающего за волосы девушку. На требования прекратить безобразия, участковый был послан хозяином комнаты…

Участковый позвонил со стационарного телефона общего пользования в дежурку отделения милиции, с просьбой прислать побыстрее подкрепление. Самая оперативная служба была и есть – группы задержания ОВО, стандартное время прибытия в те времена не более 4-х минут.

Прибывшая группа с обнажёнными стволами ворвалась в комнату с требованием бросить кинжал, на что Каморный приставил его к горлу жертвы. Старший группы открыл предупредительный огонь в потолок. Одна из пуль рикошетом ранила в руку девушку.

Все в комнате стали вопить, нервы старшего не выдержали, и он открыл уже огонь на поражение. Целясь в ногу, он попал слишком высоко, перебив Каморному артерию в паху. Рану даже не реально было перетянуть, Каморный в считанные минуты истёк кровью и умер.