Love Tour

Он сознательно произнёс несколько кодовых слов, от которых зомби всегда начинало корчить, и те сразу же проявляли себя.

– Как это так? – удивился ангельски обаятельный красавчик. – Разве это возможно?

– Нет! – возмутилась гневная фурия. – Мы заставим всех щебетать державной мовой! Как этого требует закон! Не только в магазинах, школах и больницах, но и в отелях тоже!

– С языком врага должно быть покончено раз и навсегда! – добавил суровый силен.

– Война, так война! – добавила отвязная гарпия. – До победного конца!

– До последнего читателя, читающего на языке агрессора! – поддержал её свиноухий пан. – И до последнего писателя, пишущего на запретном языке!

– Ну, ребята, ну, как так можно! – возмутилась небесная плеяда. – Их и так немного, их можно пересчитать на пальцах, но даже их вы уже тридцать лет игнорируете, словно это фантомы, а не люди.

– Да, вас уже нет в природе, – подтвердил свиноухий пан. – Вы – фикция. Никто! Слава богу, мы уже полностью зачистили от вас литературное пространство. Вас не издают за редким исключением ни в одном издательстве, не выставляют в книжных магазинах, у вас нет ни одной премии, ни одного литературного сайта, ни одного букблогера и критика…

– За исключением меня, – отозвался язвительный сатир. – Куда ни глянь – всё для великих галичан! Как будто нас, языкатых, и не существует! Приняли мовный закон, по которому мы теперь даже пикнуть не смеем. Вычеркнули нас из жизни, сделали изгоями в собственной стране, забрали у нас право писать и читать на родном языке. Мы стали чужими на своей земле!

– И это прекрасно! – воскликнула несдержанная на язычок гарпия. – Мы только и мечтаем о том, чтобы русским духом здесь даже и не пахло!

– Но это же по сути дискриминация русскоязычных граждан! – возмутился сатир. – До чего дошло, уже сам гетман Блазень выгоняет нас из страны. Мы стали иностранцами в собственной стране.

– Ну, сколько ж можно повторять! – всплеснула руками фурия. – Вас «русскоязычных», – злобно показала она кавычки двумя пальчиками, – не существует! Есть автохтонный титульный этнос, есть державная мова – генетический код нации. А вы – сбоку припёка, продукт русификации, геополитическое оружие в руках Москвы! – произнесла она неприятным, жёстким, механичным, совершенно неэмоциональным голосом, словно слова эти произносил робот. – Поэтому вы даже не имеете права на юридическую защиту. Так постановил Конституционный суд. Из чего следует, что дискриминации «русскоязычных» не может быть в природе по причине отсутствия этих самых «русскоязычных» граждан.

Последняя фраза и эти уничижительные «пальчики-кавычки» совершенно сбили сатира с толку.

– То есть, – недоумённо затряс он головой, – я как бы есть и меня как бы нет?

– Так! – решила вконец извести его фурия. – Ви – штучне творення! Ви – полiтичний конструкт! Ви – симулякр!

– Но это ж полный игнор десятой статьи Конституции, которая гарантирует свободное развитие, использование и защиту русского языка! – не сдавался сатир.

Начало любовного путешествия не предвещало ничего хорошего.

Зеркало Венеры и магнит ненависти

Агния два раза взмахнула ручным зеркальцем в серебряной оправе.

– Стоп, стоп! Не превращайте наш Love Tour в Hate Tour. Чтобы я больше не слышала этих слов! Как уже всех достала эта бесконечная языко-мовная война! Я хочу, чтобы из вашего лексикона навсегда исчезли такие слова, как «вас не существует!», «искусственно созданные», «продукт русификации», «политический конструкт».

Она пристально поглядела всем в глаза, а таинственный голос великого магистра с особым значением добавил:

– Мне очень хочется, дорогие мои, чтобы вы все говорили здесь не на мове ненависти, злобы и вражды, а на языке любви, толерантности и согласия. Чтобы каждый из вас увидел в друг друге, прежде всего, человека, а не навязанный набор догм и клише. Иначе вас, как в страшном сне, посетят здесь мёртвые души.

– Гоголя? – спросил силен.

– И Гоголя тоже, – ответил ему великий магистр.

– Уж лучше пусть это будут живые трупы, – схохмил сатир. – А то нам, униженным и оскорблённым, уже и деваться некуда.

– Не беспокойтесь, – пообещала Агния. – Живые мертвецы тоже придут к вам.

– Те, что восстали из могил? – забеспокоился ангельски обаятельный красавчик.

– Ага, – усмехнулась Агния.

– А как вы считаете, – неожиданно спросила речная наяда, любуясь своими пальчиками с безупречным маникюром, – длинные ногти – это кру-уто?

– Я считаю, – ответила ей небесная плеяда, выставив пальчики веером, – что нарощенные ногти – это гавно-о.

– А длинные ноги? – спросила наяда, развернув на каблучке свою стройную ножку.

– Ничего не могу сказать, – ответила ей плеяда, проведя рукой по своему бедру. – Длинные ноги – это красота.

– Как же я люблю эти бесконечные прения на пустом месте! – улыбнулся чертовски привлекательный красавчик.

– А я ненавижу, когда люди препираются друг с другом! – воскликнула лесная дриада.

– К сожалению, – вздохнул уязвлённый сатир, – в нашей стране нет места милосердию!

– Да! – согласился с ним эпатажный фавн. – У нас популярны только хейтеры и хайперы! У нас торжествует только холивар!

– А я всё ещё надеюсь и верю, – не согласилась с ним райская гурия, – что лишь любовь спасёт мир.

– Какая там любовь! – вновь взвилась гневная фурия, отчаянно жестикулируя руками. – Любовь сейчас не в тренде! Сейчас модно быть упоротыми зомби, которые ненавидят всех и вся!

Ульяна Зазбручко, Дева, 60. В игрушечном наборе великих галицких писателей она была вылеплена в образе Афины – богини мудрости, военной стратегии и тактики с копьем и со щитом в руках. Идейная вдохновительница перманентной войны с золотым двуглавым орлом, преуспевшая в борьбе с наследием серпа и молота и с русской литературой.

Милое, дружелюбное создание, пока его не разозлишь. Тогда голубое небо мгновенно застилали тучи, и в вспышках молний под раскаты грома в руках гневной фурии незримо появлялась кожаная плеть, а в волосах её, как у горгоны Медузы, шевелились змеи.

Широко известная порнографическая писательница и эссеистка, посвятившая своё творчество философскому исследованию волынского секса, была одета очень стильно: в белой сорочке под чёрным жаккардовым жакетом, в красных шёлковых брючках, в чёрных лабутенах на красной подошве и в креативных очках с красными линзами, благодаря которым она всё видела в искажённом адском свете.

В файлах, заведённых великим магистром на каждого участника, Ульяна значилась, как божественные длани, поскольку руки её – кисти, пальцы и ладони – постоянно пребывали в движении. В ней было столько экспрессии, что она могла дать фору любому бурно жестикулирующему испанцу или итальянцу.

Дорвавшись до амвона, любительница расковыривать исторические раны могла говорить с него часами, за что и получила прозвище «ходячая трибуна». Щебетунья отправилась в эту любовную одиссею без своего любимого художника, чтобы встретиться с глазу на глаз с самой Дьяволицей.

Ей выпала карта «Жрица».

– Да, – согласилась с ней Агния, – любовь сейчас не в мейнстриме. Но только от вас зависит, дорогие мои, чтобы зашкаливающий градус ненависти поменялся с минуса на плюс. Чтобы в вашем лексиконе появились, наконец, совсем другие слова – слова любви.

– Це про-сто не-мож-ли-во!! – злобным голосом разделяя слова на слоги, подчеркнула пальцами фурия Ульяна. – Я люблю ненавидеть, я обожаю ненавидеть. Без слов ненависти я буду – не я.

– Это точно, – сказала Агния и выставила перед её глазами зеркало Венеры.

Увидев себя в зеркальце, гневная фурия тотчас осеклась. В нём она увидела змеевласую Медузу, чьи пылающие яростью глаза были наполнены такой злобой и презрением, что обращали воду в пламень, а всё живое – в камень.

– Но мы постараемся это исправить, – добавила Агния и вдруг резким движением отделила круглое зеркальце от ручки. Отсоединив таким образом зеркало от фигурки богини, она согнула руку в локте и направила серебристые ножки Венеры на Ульяну.

И тут произошло нечто неожиданное. Из груди фурии вдруг с резким треском вырвалась змеистая молния , которую в мгновение ока притянули к себе длинные ножки статуэтки. Электрический разряд длился секунды три, не больше, но ровно до тех пор, пока Агния не отвела фигурку в сторону.