Артисты и клоуны. Роман

– Но, мам, это ж никаких денег не хватит, – пытается дочь образумить свою мать. – Ты бы в магазине покупала, или подешевле выбирала бы.

– Я, когда мясо выбираю, то на мясо смотрю, а не на цену. Если я мясо по цене выбирать буду, то одни мослы будут, собакам глодать. На «холодное», и то не годится.

– Купчихой себя вообразили?! – ревет в ответ на это Отец. – На цену она не смотрит, раскудрить твою… У вас деньги в кошельке растут. А откуда они берутся? Об этом вы думали?! Это же я вкалываю, как ишак! Как ломовая лошадь! Бегаю по десяти работам!

– Как же, бегат он! Ширинкой трясет. А я что ж, сижу, как Саня-бантик, баклуши бью?

– Что вы бредите?! – кричит Отец. Он уже лилового цвета, но не охрип от крика ничуть – голос звучит четко и выразительно. – Что вы себе позволяете?! Меня академики, народные артисты уважают, а вы? Вы себе даже пенсию не заработали! Да то, что вы делаете, я могу одной левой задней!

– А вы б попробовали этой вашей левой задницей чего испечь! – возмущается бабка. – Гонору больно много!

На это Отец не находит, что сказать, только повторяет, задыхаясь от бешенства:

– Вы… Вы…

В этот драматический момент заглядывает Саша – он пришел из школы. В руке у него тонкая папочка с двумя «дежурными» тетрадками. Обозрев поле боя, он невесело усмехается и бросает папку на диван.

– Привет честной компании! – произносит он наигранно бодрым тоном. – Переговоры прошли в теплой, дружественной обстановке. Стороны обменялись мнениями по актуальным вопросам двухсторонних отношений. Плевательницы полны, но трупов и видимых телесных повреждений пока нет. Впрочем, главная дискуссия еще впереди.

– Ты когда пришел? – спрашивает Мать, никак не комментируя эту пародийно-ироническую зарисовку.

– Недавно. Но как раз к раздаче слонов. Понятно, что никто не заметил – в аэропорту и то тише. Только в подъезд зашел – уже слышно: «Вы что, охренели?!» понятно, что люди заняты. Думал заглянуть попозже, но жрать очень хочется. Марусь, у нас есть чего-нибудь?

– Пока чего-нибудь найдем, – отзывается Бабка. – А потом я на базар пойду – еда опять кончается.

– Опять на базар?! – кричит Отец. – На какие шиши?! Я не миллионер! И деньги рисовать не умею! Обойдетесь!

– Как беляши кушать – то не против, – возмущается Бабка. – А из чего их делать? Из мослов?

– Всё, – громко и со злостью произносит Вова. – Достали, артизды.

Он резко разворачивается и выходит.

– Чего я тако сказала? – не понимает Бабка. – Я говорю, чего есть.

– Да вы, … вы… – Отец ищет продолжение. – Идите какать!!! – наконец патетически выкрикивает он.

– Не испугалась! – резко отмахивается Бабка правой рукой, как бы отталкивая зятя от себя.

– Шабра! – кричит зять.

– Ненормальна порода! – не остается в долгу теща.

Мать выталкивает Бабку в коридор.

– Всё, мама! – говорит она. – Хватит! Кончили!

Отец стискивает зубы, сжимает кулаки и со словами: – Я сдохну тут! – выходит.

Сережа читает энциклопедию.

Саша садится на тахту.

– Похоже, сегодня обед не подают, – ни к кому не обращаясь, произносит он.

Глава 7: «ГИБЕЛЬ БОГОВ В МЕСТЕЧКЕ»

А вы знаете, что такое «местечковая мелодрама»? Нет? Тем лучше! Значит вам повезло, причем, сразу в двух отношениях: во-первых и в-главных, ваше счастье, что вы с этим по жизни не столкнулись. А во-вторых, потому что вам будет интереснее! Сейчас вы увидите, можно сказать, классический образчик местечковой мелодрамы – к тому же, в исполнении корифеев жанра.

Мизансцена, в целом, такова. Интерьер дома в «частном секторе»: деревянные полы, на окне – белые занавесочки в пол-окна, у стены койка, застеленная старым обтрепанным покрывалом. Подушки взбиты, на них – белая кружевная салфетка. Над кроватью – «коврик» с каким-то изображением. Темновато. У окна – стол, на нем часы в стеклянном корпусе, «опрокидывающийся» настольный календарик и сувенир в форме Спасской башни. В центре – стол побольше.

Персонаж пока что один, но это и есть главное действующее лицо «драматической комедии», которой предстоит разыграться перед нами. Кроме того, это – не надолго: скоро на сцене будет не протолкнуться.

Этот персонаж – никто иной как вторая бабка Вовы, Саши и Сережи – мать Отца, Хася Ароновна. От другой бабки – Марии Степановны – она сильно отличается: та – крупная, дородная, несколько рыхлая женщина. Хася Ароновна, напротив, худенькая, сухая, и очень подвижная. Можно сказать, бодрая бабуся. Она бегает по комнате, что-то раскладывает, поправляет. Периодически она бросает взгляды в окно, явно кого-то ожидая.

Но вот она видит, что кто-то идет. И тут же, на наших глазах происходит волшебное превращение: ее словно подменили – она усаживается на кровать и сидит со скорбным видом, обхватив голову руками, покачиваясь туда-сюда. Тсс… – это она входит в образ. Сейчас начнется спектакль.

Сначала в прихожей слышны голоса, шум. Складывается ощущение, что явилась целая толпа народу – такой стоит галдеж.

Оказывается, впрочем, что этот «шум моря в шторм» создавали всего шесть человек, которые и входят в комнату. Двое из них это наши старые знакомые – Отец и Мать, а новые персонажи это – брат Отца – Моня со своей женой, которая весь «спектакль» промолчит – от греха подальше, а также брат Хаси Ароновны – Давид с женой, Эдей, врачом по специальности. Они оживленно, возможно, даже чрезмерно о чем-то разговаривают. Внезапно, увидев Хасю Ароновну со скорбной миной на лице, застывают, став перед ней. Эффект произведен. Ну, поехали!

– Мама! Что случилось? Что с тобой? – испуганно спрашивает Отец.

Вы думаете, последует ответ? Ха-ха два раза! Как бы не так: Хася Ароновна продолжает качаться, молча, сжав губы. Это – только начало.

– В чем дело, мама? – вновь спрашивает Отец – уже с расширившимися глазами.

Он подскакивает к ней, приседает, берет ее за плечи.

– Мама, почему ты молчишь? – вопрошает он в третий раз, слегка подрагивающим голосом, заглядывая ей в глаза. – Что-то же все-таки случилось?

– Ой! – произносит она первые звуки – пока еще не слова: чего захотели! Чтоб она вот так сразу… Подождете!

Вместо этого, она повторяет: – Ой! -, жалобным, страдальческим голосом, продолжая покачиваться туда-сюда. (Так вот откуда у Отца сценические способности!)

Вслед за этим она – для эффекта «нарастания» – отмахивается рукой.

Отец – актер по профессии, который сам учит будущих актеров их ремеслу, элементарно « ловиться» на все эти «примочки».

– Что с ней такое?! – произносит он драматическим тоном, оборачиваясь к остальным. – Что происходит?

– Мамочка, – вступает в игру Моня, – ты же видишь, мы волнуемся. Илья волнуется, я волнуюсь. Мы за тебя очень беспокоимся. Скажи нам, пожалуйста, что случилось? Тебя кто-нибудь обидел?

– Может, у тебя что-то болит? – подхватывает Отец. – Не молчи, ради Бога!

И тогда из уст страдалицы звучат первые слова:

– Ой, Илюша, не спрашивай! – плачущим тоном говорит она. – Лучше об этом не говорить!