Маскарон. Роман

– Успокойся, – мягко произнес Макс и обнял ее.

Некоторое время они так молча стояли, обнявшись.

– Извини, Анюша, – добавил Макс. – Это был глупый совет. Не надо ему следовать.

На этот раз Аня действительно приехала в Бамберг и уже третий день сидела в архиве. Она приходила в девять утра и работала до полудня. Затем она шла обедать в понравившееся ей кафе неподалеку. Поев, она вновь приходила в архив и работала с часу дня до пяти вечера, после чего возвращалась в отель, который находился поблизости, тоже в Старом Городе.

Те семь часов, которые она проводила в архиве, она читала документы и за это время прошерстила несколько толстых томов подшивок. К перерыву у нее побаливала спина, заметно уставали глаза, и застывали пальцы, так что их приходилось разминать. А к пяти часам она настолько уставала, что, придя в номер, сразу же валилась на кровать и полчаса – час спала. Только после этого она чувствовала себя достаточно отдохнувшей для того, чтобы совершить прогулку по городу.

Результаты этих утомительных трудов были, на сторонний взгляд, нулевыми: в том смысле, что никаких следов пребывания своих предков в Бамберге она пока что не обнаружила. Но Аню это не обескуражило: она знала, что работа в архивах очень редко приносит быстрые результаты, а, случается, и вовсе не приносит никаких. «Терпение и метод – вот что необходимо», – говорила Аня себе. «Уж если мне столько лет доставало выдержки, чтобы сносить „наезды“ Максовых теток, то уж как-нибудь мне ее хватит и на архив» – думала она. Ну, а метод – это вообще не было большой проблемой: к методичности в любой работе она, учась в Германии, себя уже давно приучила.

Генеалогические разыскания – занятие непростое, и успеха в них не добиться, если не следовать определенным правилам. Прежде всего, нельзя «перепрыгивать» через столетия – это грубая ошибка! Начинать следует всегда не «из глубины веков», а с сегодняшнего дня, то есть, с тех родственников, которые еще живы, постепенно и последовательно, без «скачков» и без пропуска каких-либо периодов продвигаясь из настоящего времени все глубже и глубже в прошлое. Первым делом нужно встретиться со всеми ныне живущими взрослыми родичами и расспросив их, собрать все, что они знают о своей родне. Особенно ценными информаторами являются, естественно, пожилые родственники, но как раз с ними беседовать чаще всего очень нелегко. Тут необходимы такт, обходительность и выдержка. Нужно быть хорошим психологом, а желательно еще и хотя бы немного актером, чтобы успешно справиться с этим.

Аня такой опрос родственников провела. От него можно было сойти с ума. Сначала приходилось долго и нудно объяснять, зачем она этот опрос проводит и что она желает узнать. А представители старшего поколения, пережившие депортацию, трудармию и прочее, просто боялись каких-то неясных, но страшных последствий и замыкались, как ракушки. Приходилось преодолевать сопротивление и насмешки, завоевывать доверие.

А когда оно устанавливалось, то словно прорывало плотину, и на Аню изливались потоки сведений самого разного рода: родовые предания и анекдоты, рассказы про склоки и скандалы, истории любви и семейные трагедии. И океан эмоций: страсть, зависть, любовь и ненависть. Большая часть того, что рассказывали родственники, никак не относилась к генеалогии. Но все это надо было слушать, и не просто терпеливо, но демонстрируя участие и интерес. Впрочем, порой бывало действительно интересно. Аня подумала еще, что на основе этих рассказов можно было бы написать несколько романов: материала хватило бы и для Бальзака.

На следующем этапе следовало обратиться к записям актов гражданского состояния – в Баварии, в которой находятся и Бамберг, и Регенсбург, такие записи регулярно ведутся местными властями с 1876 года: да, увы, всего лишь с последней четверти XIX столетия. Поскольку ее предки эмигрировали в Россию еще в XVIII веке, таких записей в Регенсбурге быть не может. А в Бамберге – тем более. Поэтому в муниципальных архивах обоих городов Аня искала каких-либо родственников не по прямой линии, которые могли бы помочь заполнить дыры в составляемой ею родословной.

Если требовалось «копать глубже», то следовало заняться церковными записями. В церковном католическом архиве в Регенсбурге она нашла своих предков – они были горожанами. Записи о них появились начиная с 1650 года, причем, указывалось, что они были родом из Бамберга. Но для Ани важно было докопаться до начала XVII века, потому что, согласно семейному преданию, которое ей поведала бабушка, именно тогда одна молодая женщина из числа ее дальних предков была сожжена в Бамберге на костре как ведьма[2 - Об этом читайте в романе Сергея Кургана «Оправа для бриллианта, или пять дней в Париже».]. И если в детстве и отрочестве, когда Аня еще жила в Саратове, она относилась к этой истории, как к сказке, то впоследствии ее мнение переменилось. Теперь она чувствовала, что это правда, и стремилась найти этому документальное подтверждение, И еще, Аня не могла забыть, как Серж однажды сказал, что «в ее жилах течет высокая кровь». Тогда Аня решила, что это просто комплимент и метафора, которыми всегда изобилует речь Сержа. Но сейчас она стала склоняться к мысли, что за этим кроется нечто более существенное. Она верила, что ее предки имели высокое происхождение и надеялась это доказать.

И, поскольку в муниципальном архиве она не нашла полезной для себя информации, Аня обратилась к церковным записям, перебравшись в местный католический церковный архив.

Здесь, на первый взгляд, поиски обещали успех, так как римско-католические приходы еще в 1563 году были обязаны решением Тридентского собора регистрировать крещения, браки и смерти, а Анины предки, и в этом она была уверена, были католиками. Так что начало XVII столетия, по идее, должно было быть отражено в церковных записях. Но действительность, как водится, оказалась сильно отличающейся от предположений.

Когда Аня подала запрос на церковные приходские записи за первое десятилетие XVII века, женщина-архивариус подняла лицо от заполненного бланка и, сдвинув очки на лоб, окинула ее пристальным изучающим взглядом, от которого Аня почувствовала, что буквально замерзает в этот жаркий августовский день, после чего архивариус взяла из стоящего перед ней ящичка штемпель.

– Вы это серьезно? – с металлом в голосе спросила она.

– Ну да, – пробормотала Аня в ответ. – А в чем дело?

Она была совершенно растеряна. Взгляд архивной дамы потеплел, и штемпель вернулся в свою ячейку.

– Могу я спросить, что именно вы ищете?

Аня объяснила, что в шестнадцатилетнем возрасте переехала с родителями в Германию из России и теперь ищет своих предков, которые до начала XVII века жили в Бамберге.

– Значит, вы ищете свои корни? – спросила архивариус.

– Да…

– И что-то еще, так?

– Да, – вновь ответила Аня, почему-то вдруг почувствовав к даме доверие. – И еще кое-что.

И она рассказала о ведьме, сожженной в начале XVII века. Архивариус слушала очень внимательно, и выражение ее глаз становилось все более сочувственным.

– Вот что, милочка, – сказала она, когда Аня закончила свой рассказ, – я сейчас попрошу коллегу подменить меня на полчаса, и пойдемте посидим в нашем кафетерии. Я вам кое-что объясню и попробую вам помочь. А заодно мы приятно побеседуем. Хорошо?

– Спасибо, – смущенно поблагодарила Аня.

В кафетерии Аня взяла кофе, а архивариус – травяной чай.

– В моем возрасте не следует увлекаться кофе, – прокомментировала она, когда они уселись за столик.

С минуту она молча перемешивала таблетку подсластителя, а затем положила ложечку на блюдце.

– Значит, с 16 лет вы учились в Германии? – неожиданно спросила она.

– Да, – несколько обескураженно ответила Аня. – В гимназии. Потом – в университете.

– Что вы изучали, если не секрет?

– Международную экономику.

– Позвольте полюбопытствовать, что у вас в гимназии было по истории?

– «Отлично», – Аня почувствовала, что уши у нее покраснели.

– Вот как?

Архивариус посмотрела на Аню с интересом.

– Вы должны быть весьма продвинуты, фрау…

– Шерер, – назвалась Аня.

Дама достала из кармашка своей сумочки визитку и передала ее Ане.

– Я – фрау Вайгель, – представилась она.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно. Так вот: записей за период времени до середины XVII века у нас нет. И не только у нас – их нет и в других германских архивах. Потому что – и вы должны это знать – в первой половине XVII века в Германии произошла катастрофа.

– Катастрофа? – поразилась Аня.

И тут что-то замаячило в ее сознании. Отвлекшись от окружающего и сосредоточившись, она, как учил ее Серж, «прошлась по цепочкам ассоциаций». В ее сознании засветился пустой экран, на который выплыли цифры: «1618 – 1648». Боже мой, ну конечно!

– Тридцатилетняя война! – воскликнула Аня.

– Именно, – откликнулась фрау Вайгель. – Это была настоящая тотальная война. Тридцать лет по Германии передвигались многотысячные армии. Отряды ландскнехтов грабили и жгли дома и фермы, вырезали крестьян, сжигали урожаи. Страна лежала в руинах. Людские потери точно, конечно, не известны, но совершенно определенно, что в пропорции к численности населения они были существенно выше, чем в Первую и даже во Вторую Мировую войну. И заметно выше, чем от Черной Смерти.

– То есть, эпидемии чумы в XIV веке?

– Совершенно верно. Страна обезлюдела. Какие уж тут архивы! Все сгорело! Огромный массив документов предшествующих эпох был безвозвратно утерян.

– Понятно. Я как-то об этом совсем не подумала…