Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая

– Ну, например, если у кого-то не было денег, русские дипломаты оплачивали дорожные расходы и тому подобное.

– Вот даже как.

– Да, представьте себе. Потом, переселенцы освобождались от налогов на довольно большой срок.

– Лет на десять?

– Больше. Я знаю, что те, которые направлялись на «земли, свободные для поселения», освобождались от налогов на тридцать лет.

– Однако же…

– Да, именно так. Еще они могли получить ссуду на десять лет на строительство домов и все такое.

– Под сколько процентов?

– Беспроцентную.

– Недурно… – Серж хмыкнул.

– Потом, они получали разные льготы – например, свободу вероисповедания.

– Они, надо полагать, были по большей части, лютеранами?

– Они принадлежали, в основном, к евангелически-лютеранской и римско-католической церкви.

– Ну, это-то понятно. А ваши предки, должно быть, были католиками?

– Мои предки – да.

– А вы сами? – Серж смотрел на нее с интересом. И еще что-то странное было в его глазах, что-то такое, чего Аня не сумела понять.

– Мы православные, – ответила она.

– Ну да, ну да. Я как-то сказал вам: «у вас, православных» – и вы меня не поправили.

– Да. Но мы вообще-то не особо религиозные.

– Вы – то есть ваша семья?

– Ну да.

– Понятно, – Серж решительно «свернул» эту тему. – А какие еще были льготы?

– Например, полное самоуправление колоний. Местные чиновники не могли вмешиваться во внутренние дела колонистов.

– Но, полагаю, дело все же не было пущено совсем уж на самотек?

– Конечно, нет. В Петербурге была организована специальная канцелярия по делам иностранцев – к сожалению, я не помню точно, как она называлась – во главе с Григорием Орловым.

– «Гришенькой» – отозвался Серж, – вот даже как.

– Да, – Аня смутилась, – фаворитом. И я знаю, что это он подарил Екатерине II знаменитый алмаз, который носит его имя.

Серж усмехнулся.

– Ну да, якобы тем самым он надеялся вернуть себе расположение «матушки». Но это – не более чем легенда, придуманная самой Екатериной.

– Придуманная? – удивилась Аня, – Для чего?

– Для того, чтобы не болтали, что она тратит непомерные суммы из казны на свои прихоти.

– Из казны?

– Именно. Екатерина сама сделала себе этот подарок, взяв деньги из казны. А Гришенька лишь выполнял ее поручение. Да и то сказать: вернуть расположение Екатерины он уже не мог – на это не было уже никакой надежды. Но поручение он выполнил должным образом и привез алмаз из Амстердама в Петербург.

Серж вздохнул.

– «Орлов» – да, действительно, потрясающий камень. Я лично полагаю, что он – самый замечательный и самый ценный алмаз на свете.

В глазах Сержа появилось мечтательное выражение. Аня заинтересовалась.

– Почему вы так считаете? – спросила она.

– Вы его видели? – спросил Серж вместо ответа.

– Нет. То есть, только на фотографиях.

– Да-да, – кивнул он, – помню: вы так и не добрались до Москвы. Жаль. Но хотя бы самое общее представление вы имеете.

Алмаз «Орлов» в навершии Российского скипетра. Алмазный Фонд России.

Он сделал короткую паузу, и Аня подумала, как умело он эти паузы расставляет.

– Во-первых, «Орлов» большой, – вновь заговорил Серж, – по-настоящему большой: примерно 190 карат. Во-вторых, при всем при том чистой воды. Но главное, он сохранил свою первоначальную индийскую огранку, которая придает ему, помимо прочего, еще и историко-культурную ценность. Не говоря уже о том, что огранка эта является весьма щадящей для веса камня. Это особенно замечательно на фоне сравнения с несчастным «Кох-и-Нуром».

– А разве он не «Кох-и-Ноор»?

– Говорят и так, но «Кох-и-Нур» точней. По-персидски это, кстати, значит «Гора света».

– А почему «несчастным»?

– Потому что ему не повезло – он попал в руки не очень мудрых людей, которые поступили с ним, мягко говоря, опрометчиво.

– Но я читала, что он принадлежит к королевским драгоценностям.

– Да, он относится к драгоценностям Британской короны. И эти не очень мудрые люди – королева Виктория и ее муж принц Альберт.

– Что же они сделали?