Смородина

Хотя если честно, то мне иногда бывает немного грустно. Я всегда мечтала о домашних животных, о милом пушистом котенке или пятнистом щенке, но мамочка сказала, что ей в этой жизни хватило одного домашнего животного, моего отца, которого я никогда не видела. Я пару раз пыталась расспросить ее о папе, на что мама нахмурив брови, разворачивалась и уходила в свою оранжерею. Иногда мне кажется, что розы ей гораздо дороже меня и от этих мыслей мне становится обидно.

Я подъезжаю к нашему дому, где у распахнутой калитки меня уже караулит мама, держа в одной руке садовые ножницы, а в другой свежесрезанную желтую розу. Я даже знаю название этого сорта – он называется «Золотая Мандорла».

Моя мама раньше работала медсестрой, поэтому когда я осталась без ног у нас в доме не появилось и одной сиделки. А я с самого детства хотела иметь добрую нянечку-хохотушку, как в сказках. Но сказки это всего лишь авторский вымысел, а в реальности Госпожа Судьба сама решает кому быть счастливой принцессой, а кому говорящей безногой куклой.

Сегодня пошел дождь и мама мне не разрешила ехать к пруду. Я целый день читала книжку про Муми-Тролля и Комету, но мне было не интересно и я переживала, за своих рыбок, которые сегодня остались голодными.

И вот я снова сижу у пруда, бросая подружкам хлебные мякиши. Я взяла с собой побольше хлеба, чтобы искупить свою вину за вчерашнее. Мои балованные рыбки кувыркаются в зеленой мутной воде и подпрыгивая демонстрируют своей кормилице серебро своих чешуек. Мне так хорошо! Я опускаю голову к розовым часам и понимаю, что у меня осталось десять минут. Мне не нужно поварачивать голову, я и так чувствую как бинокль сверлит мой затылок.

– Привет! – слышу я за спиной мужской голос и от неожиданности вздрагиваю. Я не реагирую на это приветствие и продолжаю бросать рыбкам хлеб.

– Отличная сегодня погодка! – шаги неминуемо приближаются и я уже почти чувствую как дыхание незнакомца касается моих курчавых волос.

– Ты, что глухая? – теперь он стоит передо мной. Лет двадцати, среднего роста, выгоревшие до цвета льна на солнце волосы, симпатичный парень с карими глазами.

– Как тебя зовут? – не унимается он.

– Луиза, – автоматически ответила я и тут же пожалела об этотом.

– И ты…

– Да я инвалид! Ненормальная! – не дала договорить я ему, срываясь на крик.

– Прости, я вообще не это имел в виду! Я хотел сказать, что тоже очень люблю кормить рыбок. Меня зовут Ян. Приятно познакомится с тобой, Луиза!

«Ян и Луиза – два нелепейших имени!» – проносится у меня в голове и я улыбаюсь.

– Я живу по ту сторону пруда. Мы с родителями переехали сюда совсем недавно и я часто вид…

Договорить он не успевает, так как моя мама с разбегу толкает его в воду.

– Убери от нее свои грязные лапы! – кричит мамочка и я слышу тяжелую отдышку. Ага! Она бежала от самого дома. Даже бинокль висит на шее.

На поверхности воды показалась голова парня.

– Пом-пом… огите! Я не… мею… авать! – захлебываясь от воды, пробулькал он, скрываясь в объятиях прохладно-зеленого, распугивая моих дружелюбных рыбок.

Когда мы вечером пили чай я не удержалась и спросила:

– Мама, как ты думаешь, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО утонул?

– Дерьмо не тонет! А если и так, то это не НАШЕ дело, – нервно ответила она и стукнув чашкой о блюдце, потянулась за вьетнамским бальзамом «Золотая Звезда», я была уверена, сейчас она мне им снова и верхние веки намажет. Вот так всегда! Я должна закрыть рот и не разговаривать с ней до тех пор, пока она первая не начнет. Нет больше сил всё это терпеть. Почему всё вокруг должно быть именно так, как того желает мамочка? Неужели ей мало того, что я уже однажды прыгнула под поезд в метро, но, к сожалению, лишилась только ног? Отчего я не имею права быть со своими рыбками хотя бы час в день? Чем ей в этом доме помешает маленький нежный котенок? Или щенок? И почему она никогда не рассказывает про папу? И тут уже сильно злюсь я!

– Мама! Я хочу чтобы ты рассказала про папу! Пожалуйста! Я должна знать!

– Что тебе рассказать про папу? – более спокойным тоном ответила она, погладив пальцем лепесток свежесрезанной пурпурной розы, зачем-то нанеся на него комочек вьетнамского бальзама. Я знаю название этого сорта – «Рэд Хоуп»

– Что ты хочешь знать?

– Все!

– Все – это НИЧЕГО.

– Почему папа ушел от тебя?

– Он никуда не уходил. Он здесь с нами. Ты кормишь своих дурацких рыбок хлебом, а думаешь моим розам есть не хочется?

Семейные хлопоты

«Унитаз – лицо хозяйки».

Дороти Сэйерс

– Немедленно мыть руки! – сказала Людмила десятилетней падчерице Вике, тыкая указательным пальцем в сторону ванной.– Ты выглядишь как пугало огородное! И после этого ты мне будешь рассказывать, что читала книжку в саду?

– И книжку читала и с девочкам играла, – ответила Вика.

– Играла во что? В новую игру под названием «Свинки-сестрички копали могилки»?

– Слушай, отцепись! Ты мне не мать! А относительно свинок, то во всей округе я знаю только одну – ту, которая сейчас стоит передо мной!

Звонкая пощечина. Рука с ярко-красным акриловыми ногтями вцепившаяся в растрепанные короткие волосы цвета соломы. Брыкание детских ног. Плач и еще одна пощечина. Бег по линолеуму. Хлопанье двери.

– Я расскажу все папе, скотина! Отвали! Ты мне НИКТО! Запомни, дура! А еще я расскажу папе про садовника Гришу, как вы целовались! А потом ты трогала его между ног! Поняла?

– Божья срань, господня срань, между ног у Люсь и Вань! А теперь заткнись, Сопля! И открой дверь! Иначе я ее выломаю и утоплю тебя в унитазе!

– Лучше прополощи свой рот в унитазе! Хочу чтобы тебя папа выгнал!

– Открой дверь!

– Я сказала – отвали!

– Ну хорошо маленькая дрянь – я тебя с этой стороны закрываю на шпингалет и сиди там хоть целую неделю, пока твой папаша-импотент не вернется из командировки!

– Да хоть всю жизнь, лишь бы тебя, падлу, не видеть!

Людмила злобно стукнула кулаком по двери и щелкнув шпингалетом направилась на кухню, у нее на сегодня запланирована генеральная уборка и даже ядерная война не сможет разрушить устоявшийся за три года жизни в этом доме, график «полной очистки».